Мак Рэд и Де-Форрест осматривают свои комнаты с видом привыкших разъезжать людей, снимающих номер в отеле.

— Располагайтесь! Вы у себя дома, — приглашает Шеболдаев.

Носильщики вносят солидные кожаные чемоданы, украшенные пестрыми наклейками известных отелей. Мак Рэд рассматривает стеклянный книжный шкаф, в котором видны несколько технических справочников. Остальная часть полок заполнена переводами на английский язык сочинений Ленина и Сталина.

Автомобиль останавливается у трехэтажного здания украшенного надписью-барельефом: «Дом иностранных специалистов».

Шеболдаев и Арбузов проводят инженеров в приготовленные для них апартаменты.

За широким окном просторного кабинета Шеболдаева, как на ладони, видна стройка металлургического комбината.

Ответственные работники строительства, инженеры и техники, собираются на производственное совещание.

Вблизи стола начальника, на мягких стульях, сидят Мак Рэд и Де-Форрест. Они своим поведением, видом и одеждой резко выделяются среди своих советских коллег.

Все много курят. В облаке дыма, Мак Рэд и Де-Форрест разговаривают между собой. Шеболдаев, взглянув на собравшихся, открывает совещание.

— Товарищи! Я получил жесткую директиву политбюро ЦК ВКП(б) форсировать строительство нашего Таштагольского рудника, который находится в глубоком прорыве. Железная дорога все еще не готова. Она строится в сильно пересеченной горной местности. На каждом километре сооружаются тоннели, глубокие выемки и насыпи. Перед нами поставлена конкретная и нелегкая задача — в течение месяца доставить на рудники экскаваторы и сложное рудничное оборудование.

Сидящая возле иностранцев Ирина тихо, но внятно переводит слова начальника.

Мак Рэд и Де-Форрест внимательно изучают рельефную карту горной местности. На них обращено внимание остальных инженеров. После своей речи, Шеболдаев обращается к американцам с вопросом:

— Каково мнение главных консультантов по механизации?

— Нам известен подъездной путь к руднику… Двести километров скверного временного шоссе. Необходимо срочно, поручить закупить вместе с недостающими частями рудничного оборудования и специальные тягачи и платформы «Додж» или Круппа для перевозки сверхтяжестей. Экскаваторы придется размонтировать и доставлять по частям. Передвижения по такой дороге не выдержат никакие механизмы!

— Я очень прошу вас срочно приготовить спецификацию.

— Хорошо! — отвечает Мак Рэд начальнику.

— Благодарю вас! Предварительный заказ мы отправим по телеграфу сегодня же.

— Чтобы выиграть время мы предлагаем новый вариант — пустить экскаваторы своим ходом, — неожиданно предлагает молодой советский инженер.

Де-Форрест, отвечая на предложение, обращается к Шеболдаеву.

— Мы опять возвращаемся к старому… Мы уже указали, что ходовая часть экскаваторов не выдержит этого пути и преждевременно придет в полную негодность. Кроме того рудничное оборудование, в особенности подъемники, не имеют ходовых частей. Без тягачей нам не обойтись.

Де-Форрест садится. Сделавший предложение инженер- коммунист опять просит слово и с улыбочкой говорит:

— Конечно, выполнение в срок задач, поставленных перед нами партией и лично товарищем Сталиным, господ иностранных инженеров не интересует, но это интересует нар…

— Иностранные инженеры указали свои соображения. Как вы можете их опровергнуть, товарищ Баранов? — возражает Шахматов.

— Иностранные инженеры не указали главного соображения. Их интересует, чтобы американские фирмы получили заказ! А «мистеры», за этот заказ, гляди, процентик от фирмы и получат… — ехидничает Баранов.

Некоторые из присутствующих в зале, улыбаются, но большинство красноречивыми взглядами не одобряет выходку коллеги.

На расширенном заседании треугольника строительства, кроме начальника Шеболдаева, секретаря городского комитета партии Коробова и председателя профсоюза Егорова, присутствуют Шахматов и Арбузов.

— Итак, товарищи! Я должен вам огласить, может быть, не совсем приятную телеграмму… — и Шеболдаев взволнованно читает: «ЦК считает заказ «дорогостоящих импортных платформ — оппортунизмом на практике и выносит треугольнику «Металлургостроя», строгий выговор с последним предупреждением. Для транспортировки экскаваторов, используйте рабочую силу «Сиблага НКВД» в неограниченном количестве».

— Я считаю, что это перечит здравому техническому смыслу. Мы погубим ценные машины. У нас будут совершенно новые экскавирующие части и полностью амортизирована ходовая часть. Образно говоря — человек без ног. Иностранные консультанты в письменной форме внесли свой категорический протест**против транспортирования двадцати экскаваторов на собственных гусеницах, — высказывается Шахматов.

Арбузов и Коробов мечут на инженера зловещие, полные ненависти взгляды.

— Нет таких крепостей, которых большевики не могли бы взять! — с апломбом заявляет Коробов.

— Здравый технический смысл противоречит крылатым и красивым фразам. Они, может быть, нужны на митинге, но в данном случае, повторяю — мы погубим машины и крепость окажется toe взятой, — доказывает Шахматов.

— Что тут, долго разговаривать! Мы не собрались здесь заниматься дискуссией, при том еще в присутствии беспартийных… — резко говорит Коробов, бросая на Шахматова презрительный взгляд. — Никто не дал нам права критиковать указания партии под водительством мудрого вождя народов… Мы должны безоговорочно, как на фронте, выполнить приказ!

— Цека играет человеком, — многозначительно и с оттенком полушутливой иронии, произносит Шеболдаеа.

— Играет… — загадочно повторяет Арбузов, барабаня пальцами по крышке портсигара и впиваясь колючим взглядом в усталое лицо Шеболдаева.

— Итак, товарищ Шахматов — необходимо выполнять директиву! Экскаваторы должны быть на Таштагольском руднике и баста! — говорит Шеболдаев, дружелюбно похлопывая по плечу главного инженера.

Шахматов уходит.

— Демагог! — коротко, как ругательство, бросает ему вслед Арбузов.

— Безобразие! Техническое руководство тоже подымает свой голос! Я не понимаю, почему на строительство всесоюзного значения не могут прислать главным инженером коммуниста, — недоволен секретарь.

— Присылали, товарищ Коробов! — Пять человек сменилось за последний год, а что толку? Напухали, создали свалку из машин и материалов. Поэтому годовой план по капитальному строительству выполнен только на сорок три процента. Шахматов и американские инженеры теперь сдвинули дело с мертвой точки… — докладывает Шеболдаев. — Но моя рука не подымается послать отчет в Кремль.

— Есть выход… пошлем письмо вождю, что план выполнен, а потом наверстаем. Поднажмем и догоним, — предлагает Коробов. — Как вы. товарищи, находите мой план?

— Другого выхода нет, — подтверждает председатель профсоюза товарищ Егоров.

Взоры присутствующих обращаются на бесстрастное, злое лицо Арбузова.

— Интересно, каково мнение по этому вопросу начальника специального отдела, товарища Арбузова? — спрашивает Шеболдаев.

— Я остаюсь при своем особом мнении… — таинственно отвечает он. — Вместо посылки дутых телеграмм о выполнении плана, что стало уже системой, обратили бы внимание на стахановское движение… Это единственный выход вывести строительство из прорыва!

— Чека играет человеком, — едва слышно шепчет Шеболдаев.

— Здравствуйте, господа! Разрешите представить вам корреспондентку «Москов Дейли Ньюс» товарища Зеркалову, — произносит Коробов, представляя молодую, обаятельную женщину в изящной кожаной курточке с фотографическим аппаратом через плечо.

— О, мистер Мак Рэд, мистер Де-Форрест! Наша газета очень интересуется, как себя чувствуют иностранные специалисты на ударной социалистической стройке. Я прилетела на самолете за пять тысяч километров, специально, чтобы получить у вас интервью.