В республике нашумело “уголовное дело” подполковника милиции, начальника штаба милицейского училища К. Аймамедова и И. Губаева, арестованных за “крамольные” разговоры о президенте. На досуге, в сауне они в присутствии третьего лица Байрама Дурдыева, бывшего работника правоохранительных органов, поделились наболевшим, говорили о нищенском существовании народа, особенно на селе, об анекдотичном поведении президента, чей выборный срок уже вышел и, дескать, пора выбирать нового. Весь этот разговор третий участник тайком записал на пленку и отнес в КНБ.

К. Аймамедова и И. Губаева суд приговорил к различным срокам лишения свободы. А брат и две сестры К. Аймамедова, работавшие в правоохранительных органах, были уволены или понижены в должностях.

Президент, опасаясь возможного заговора против его персоны, готов на любые незаконные действия против инакомыслящих. Не прочь он и спровоцировать различного рода антиправительственные акции, чтобы развязать руки карательным органам и обезглавить разворачивающееся оппозиционное движение. Не случайно лидер Всетуркменской оппозиции, экс-министр Абды Кулиев, которому было предложено возглавить демонстрацию “12 июля”, отказался, подозревая в том происки спецслужб. Не исключено, что органам сыска, проведавшим о готовящемся массовом выступлении ашхабадцев, удалось внедрить в среду организаторов демонстрации своих осведомителей. Как объяснить, что Абдурахман Нурлыев на машине Ч. Гурова, по поручению Г. Аннаниязова вместе с Амандурдыевым, ездил в Теджан, Бабадайхан, Бахарден, в поселок Яшлык и в другие места, призывая людей участвовать в выступлении 12 июля, но на суде над демонстрантами сей “организатор” держал речь в качестве... главного свидетеля обвинения. Разве не вызывает удивления, что А. Нурлыева не привлекли к уголовной ответственности, хотя он активно участвовал в подготовке и проведении демонстрации, где шел в ее первых рядах, выкрикивая антиправительственные лозунги. В приговоре Верховного суда от 14 января 1996 года упомянуты многие имена, причастные к организации и проведению демонстрации, но их не только не осудили, но даже не привлекли к суду. (Подробнее о событиях “12 июля” будет сказано ниже.)

Много “темных пятен” и в истории, связанной с Абды Кулиевым, Мурадом Эсеновым и Халмурадом Союновым, которым пытались инкриминировать организацию покушения на президента... Некий Юсуп Кулиев каким-то образом добывает план системы организации охраны президента и пересылает его письмом М. Эсенову, находящемуся в Москве. А тут, будто того и ждали, на Эсенова нападают неизвестные и “компрометирующие материалы” оказываются в контрразведке КНБ Туркменистана. Вон как лихо работают бывшие чекисты!

Белыми нитками шита провокация с “побегом” Мухаметкули Аймурадова в компании с двумя наркоторговцами, сидевшими с ним в одной камере СИЗО КНБ. Даже самый наивный простак не поверит тому, что из внутренней тюрьмы могут убежать заключенные, если перед ними не открыть многочисленные двери и стальные засовы.

Президент, чтобы прослыть либералом, эдаким показным жестом наложил мораторий на смертную казнь. Но избранные им жертвы, в которых он единожды заподозрил смертных врагов, из цепких лап своих живыми не выпускает. Так произошло с Ч. Гуровым: специальные костоломы забили его до смерти, а Хошали Гараева и Мухаметкули Аймурадова осудили на длительные сроки заключения по обвинению в “подготовке теракта против высших должностных лиц Туркменистана”.

Вот что об этом написал московский еженедельник “Экспресс-хроника” в своем номере от 20 сентября 1999 года:

“В Красноводской тюрьме 9 сентября при невыясненных обстоятельствах погиб 37-летний политзаключенный Хошали Гараев. По официальной версии после драки в тюремной камере его перевели в “одиночку”, где он повесился. Однако представители туркменской оппозиции и международных правозащитных организаций не исключают, что Гараева задушили в камере сотрудники тюрьмы по приказу из Ашхабада. Родственники погибшего заявляют, что в письме, полученном за несколько дней до смерти, Гараев оптимистично уверял родных, что в 2000 году вернется. Родственникам отказали в выдаче свидетельства о смерти, не разрешили осмотреть тело и произвести вскрытие.

Х. Гараева (гражданина России) и М. Аймурадова (гражданина Туркменистана, проживавшего в Москве) задержали в Ташкенте 28 октября 1994 года. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда Туркменистана, признав Гараева и Аймурадова виновными в соучастии в подготовке теракта против высших должностных лиц Туркменистана и антигосударственной деятельности, приговорила первого к 12, второго — к 15 годам лишения свободы в колонии строгого режима. (В 1998 году сроки Гараева и Аймурадова увеличились до 18 лет: их обвинили в попытке побега. Избежать смертного приговора политзаключенным удалось тогда благодаря вмешательству международных организаций).

Инкриминируемые Гараеву и Аймурадову действия совершились по месту постоянного проживания — в России, поэтому расследование относилось исключительно к юрисдикции российских властей. Более того, расследовав весной 1994 года обвинение в вымогательстве, якобы совершенное в Москве российскими гражданами Гараевым и Кулиевым, правоохранительные органы России не нашли состава преступления.

“Дело Гараева и Аймурадова” сразу привлекло внимание широкой общественности, поскольку было первым масштабным политически мотивированным уголовным делом, сфабрикованным Комитетом национальной безопасности после обретения Туркменистаном независимости. В качестве возможных соучастников Гараева и Аймурадова в “Деле № 628” с первых дней фигурировали известные деятели туркменской оппозиции, проживавшие как в Туркмении, так и за рубежом. Кроме того, власти впервые обвинили оппозицию в попытке вооруженного захвата власти.

По мнению правозащитников, трагическую роль в судьбе Гараева сыграло то, что посольство России в Туркменистане в прошлом году фактически отказалось от его защиты, неожиданно заявив о “недопустимости вмешательства” в уголовное судопроизводство другой страны.

Не эту ли изуверскую “модель туркменского общества” президент пытается выдать за “демократическую”, демагогически призывая “не только изучать, но и пропагандировать в мире”, чтобы “глубже понять ее “принципы””. И здесь Ниязов верен себе: призывает возносить то, чего нет, выдавать черное за белое, то есть ложь — за правду, мизантропию — за гуманизм. В устах “баши” слова лишь сотрясают воздух, отравляя его миазмами фарисейства и безнравственности.

...В жаркий летний день тюремная машина держала путь из Чарджоу в Керки. Она развозила арестованных по этрапским судам, расположенным в Амударьинской долине. В невыносимо душной камере “черного ворона”, вмещающей не более десяти-двенадцати человек, тюремщики умудрились набить двадцать восемь заключенных.

Дорога дальняя — почти двести километров. В уютном оазисе Бегмурада-косе утомившийся конвой сделал привал, чтобы передохнуть, закусить... Отдых, сдобренный бутылкой-другой водки, видимо, затянулся. А узники, задыхаясь в закупоренной машине, стали стучать, требуя воды и поскорее отправляться дальше в путь.

Стража, возмущенная “наглостью” заключенных, в наказание закрыла единственное зарешеченное оконце камеры, куда и без того скупо поступал воздух. И когда автомобиль наконец добрался до пункта остановки, то из него вытащили восемь бездыханных тел, а оставшихся в живых, едва отходили. Среди погибших оказался и безвинный подросток, задержанный по ошибке.

Это трагическое происшествие постарались скрыть, замолчать. Никто из виновных в смерти людей никакой ответственности не понес. Наоборот, после этого случая министра внутренних дел Курбанмухамеда Касымова выдвинули министром обороны Туркменистана. Ныне он занимает пост министра юстиции. Видимо, учли его богатый опыт в нарушении законов.

Подтверждением тому — 12 июля 1995 года. Эта кровавая дата вошла в историю страны как одна из самых мрачных ее страниц, написанных безжалостной рукой диктатора.