Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Хабиби, дорогой друг, — сказал король Абдалла Талю, — мы не можем больше ждать. Спасай Иерусалим!

В Иерусалиме временное прекращение обстрела не успокоило арабов; они ждали новой атаки. Сотни напуганных жителей собрались у ворот святого Стефана[12], готовые обратиться в бегство при первом же новом натиске евреев. С горы Скопус бойцы Хаганы видели, как беженцы уже идут по направлению к Масличной горе.

А в еврейской части города Шалтиэль спорил с Эфраимом Леви о том, стоит ли возобновлять атаку. Хотя атака захлебнулась, евреи понесли небольшие потери. Шалтиэль считал, что надо снова идти в наступление. Леви возражал. Он не знал, как мало боеприпасов осталось у противника, и считал, что новая атака приведет к серьезным потерям. Шалтиэль скрепя сердце согласился.

Лишь через двадцать лет еврейский флаг взвился над башней Давида.

Через несколько минут после того, как Шалтиэль принял решение не возобновлять атаку, в арабском штабе в школе "Рауда" зазвонил телефон, и из Аммана сообщили, что Арабский легион движется к Иерусалиму. Отчаявшиеся было арабы снова воспряли духом. Командир арабского гарнизона Мунир Фадель отдал своим людям на стенах приказ:

— Держитесь любой ценой! Помощь подходит Наши братья — на пути к Иерусалиму.

35. Печаль целого поколения

Со склона Масличной горы майор Абдалла Таль смотрел на окутанный вечерними сумерками город. Время от времени взрыв гранаты высвечивал очертания домов. "Нет города в мире важнее, чем Иерусалим", — думал Таль, на которого была возложена задача спасти этот город для арабов. Таль знал, что именно здесь, на вершине этой горы, халиф Омар, сын раба-негра, стал преемником Магомета, принял капитуляцию Иерусалима и впервые поставил его под власть ислама.

"Сколько крови впитала за минувшие столетия иерусалимская земля", — думал Таль, понимая, что вскоре и ему предстоит проливать здесь чью-то кровь.

С заходом солнца одна из пехотных рот майора Таля подошла к Масличной горе. С ее вершины бойцы могли наблюдать за кипевшей внизу битвой у Яффских ворот. Таль сперва не собирался распылять свои силы, бросая батальон по частям в иерусалимское сражение, но, подчиняясь настоятельным требованиям короля Абдаллы и вняв мольбам арабских ополченцев, посылавших к нему из Иерусалима на Масличную гору одного гонца за другим, он приказал капитану Махмуду Муссе отправить в Иерусалим подкрепление из пятидесяти солдат. Таль полагал, что их присутствие поддержит слабеющий боевой дух защитников города до тех пор, пока не прибудут остальные части.

Таль и Мусса следили за тем, как смутно различимые фигуры солдат медленно продвигаются вниз к Гефсиманскому саду и к воротам святого Стефана. Через сорок минут, в 3 часа 40 минут утра, во вторник 18 мая в черное небо Иерусалима взвилась зеленая ракета. Хотя Джон Глабб все еще не знал об этом, солдаты его армии, которых он так старался удержать от похода на Иерусалим, уже были под стенами Старого города.

Примерно в это же самое время в штаб Давида Шалтиэля поступило лаконичное донесение всего из четырех слов: "Мы взяли гору Сион". Если атака на Яффские ворота провалилась, то, по крайней мере, маневр Узи Наркиса увенчался успехом.

Теперь в руках евреев был идеальный трамплин для вторжения в Старый город, от которого пальмаховцев Наркиса отделяло каких-нибудь пятнадцать метров. Слыша отчаянные призывы своих товарищей, находившихся всего в нескольких метрах от него, Наркис решил как можно скорее прорваться в Еврейский квартал. Усталость бойцов и арабский снаряд, попавший в грузовик с его "Давидкой", вынудили Наркиса отказаться от плана дневной атаки. Однако он был уверен, что проведет наступление под покровом темноты. Он обещал Шалтиэлю, что пробьется через Сионские ворота и обеспечит доступ к Еврейской улице вдоль задней части Армянского квартала.

После этого командующему еврейскими войсками в Иерусалиме осталось бы только прислать Наркису подкрепление, чтобы удерживать ворота и освобожденные улицы Старого города.

Наркис объявил своим бойцам, что все в порядке: Шалтиэль пришлет помощь, чтобы закрепить успех. На этот раз сомнений не было. Этой ночью они прорвут блокаду Еврейского квартала.

Примерно в то же время по другую сторону стен Старого города капитан Мусса сделал удивительное открытие. По форме напоминавшие башню Сионские ворота, через которые бойцы Узи Наркиса собирались ворваться в Старый город, никем не охранялись. Их защитники-ополченцы бежали после того, как евреи захватили гору Сион. Мусса поспешил снова занять позиции у ворот и в зданиях, примыкавших к ним.

Иосеф Атийе как раз собирался отправиться домой обедать, когда его вызвали во двор школы Шнеллера. Пройдет почти год, прежде чем Иосефу Атийе удастся добраться до дома.

Один из офицеров Шалтиэля заявил, что Иосефу вместе с группой едва обученных людей предстоит "спасти Старый город". Некоторые из собравшихся во дворе школы даже не умели обращаться с винтовкой, но это был единственный отряд, который Шалтиэль мог изыскать, чтобы развить успех атаки Узи Наркиса у Сионских ворот.

Мордехай Газит, офицер, которому Шалтиэль поручил командовать этим отрядом, ужаснулся при виде кучки людей в штатском, не имеющих никакого представления о военных действиях. Газит выбрал из них того, кто показался ему наиболее молодцеватым, и назначил его старшиной. Выбор оказался неудачным: через несколько часов этот человек дезертировал.

Шалтиэль выдал каждому новую чешскую винтовку, восемьдесят патронов и четыре ручных гранаты. Атийе заметил, что некоторые из его товарищей впервые в жизни держат в руках оружие. Они получили также мундиры, захваченные в Бевинграде после ухода англичан, и шлемы американских моряков. Эти шлемы полагалось надевать на специальные наушники, и сейчас они болтались на головах бойцов, как суповые миски.

С самого начала возникла путаница относительно поставленной перед отрядом задачи. Газит полагал, что им надлежит закрепиться на горе Сион. Узи Наркис ожидал, что они займут позиции у Сионских ворот и двинутся к Армянскому кварталу.

Большинство бойцов думало, что их задача состоит лишь в том, чтобы доставить боеприпасы к Старому городу. К вечеру они собирались вернуться домой.

Было время, когда роскошные рестораны-сады "Гранд-отеля" в Рамалле манили иерусалимских гурманов. Однако во вторник 18 мая не марокканский кус-кус и не цыплята по-мусагански привлекли на террасу отеля группу людей в военных мундирах.

В красных флигелях "Гранд-отеля" помещался штаб первого заместителя генерала Глабба — бригадного генерала Нормана Лэша.

Получив приказ короля Абдаллы двинуть войска на Иерусалим, Глабб весь день обдумывал стоявшую перед ним дилемму.

Разумеется, он не мог пренебречь приказом короля и отозвать Таля из Иерусалима. Следовательно, чтобы исключить возможность поражения, нужно было бросить в бой достаточное количество войск. "Я решил ввести войска в Иерусалим", — телеграфировал он Лэшу. Позднее он написал по этому поводу:

"Жребий был брошен".

Решено было послать в Иерусалим тысячу с лишним солдат Арабского легиона, бронетанковые части и артиллерию, Атака, которую горстка измученных пальмаховцев готовилась предпринять у Сионских ворот, была последним шансом Давида Шалтиэля захватить Иерусалим. На исходе следующего дня надежда Хаганы завладеть древними стенами Старого города рухнула. На сей раз не у арабов, а у Шалтиэля катастрофически таяли боеприпасы; а за спиной у него был голодный город. Шалтиэль отчаянно цеплялся за иерусалимские камни, дожидаясь подмоги.

вернуться

12

На иврите Шаар ха-Арайот (Львиные ворота). — Прим. ред.

58
{"b":"281144","o":1}