Чтобы как-то убить время, она решает включить на несколько минут видеомагнитофон и смотрит эротический фильм. На случай, если кассета попадется кому-нибудь на глаза, на ней написано «Документальный фильм про королеву Сильвию».

Два ужасных мужика уселись верхом на длинноногую девушку с взъерошенными волосами. Все трое выглядят очень уверенными в себе. Кажется, будто они просто деловито выполняют задание. В общем-то так оно и есть, думает Анна.

От соседей доносится музыка: «Last Christmas, I gave you my heart, the very next day, you gave it away»[22]. Соседи всегда шумно празднуют Новый год, запускают фейерверки и веселятся. Хокан считает, что это очень практично. Так ему можно не покупать собственных хлопушек.

В углу сохнет елка. Анна забыла ее полить. Иголки почти все осыпались. Все украшения висят на верхних ветках, чтобы Никлас не мог до них дотянуться, а сама елка крепко привязана к стене, чтобы ее не свалил кот, когда ему захочется подергать за мишуру.

Порнуха отражается в окне балконной двери. Боже, что они там вытворяют! Анна уставилась в экран.

Она никогда не могла понять одну вещь. Почему женщины в порнофильмах всегда носят высокие каблуки? Почему они не разуваются?

Хотя вообще-то все понятно. Это ведь только в Швеции и Японии принято разуваться сразу при входе в дом.

И почему девушки всегда хотят, чтобы им забрызгали спермой все лицо? Анна наливает себе еще вина. Бред какой-то. Столько времени потрачено на макияж, а потом его портят таким количеством спермы. Это что, тайная мечта всех мужчин? И Хокан тоже мечтает об этом? Может, ей стоит предложить ему сегодня кончить на ее лицо, чтобы продемонстрировать добрую волю?

Много чего вообще непонятно.

В 2000 году Анне будет 37 лет. В далеком-далеком будущем.

В эту новогоднюю ночь она сидит одна на диване в гостиной перед телевизором, смотрит порнуху, потягивает красное вино, и до 2000 года рукой подать.

Так ли она мечтала, чтобы сложилась ее жизнь? Чертов Новый год.

Анна наливает себе еще вина. Ничего, сегодня можно. Праздник все-таки. От соседей доносится музыка: «It must have been love, but it’s over now!»[23]

«Обалдеть, — думает Анна, — за десять лет они не удосужились купить новой пластинки. Вот лузеры!»

Вот сама она, например, купила новый альбом Дэвида Боуи и даже раза два его послушала.

Она делает несколько больших глотков. От вина Анна становится более красивой. Она закрывает глаза и откидывается на диване. Немного кружится голова. Ей тридцать три года. Столько же, сколько было Христу, когда его распяли. Впереди еще целых полжизни, а то и больше. Жизни с лифчиком «Анжелика», чулками на резинке Stay-up и трусиками стринги. У нее двое детей, ради которых стоит жить. «Как прекрасно иметь что-то более важное, чем ты сам». Так она обычно думает.

Анне холодно, но она всегда мерзнет.

Она ждет возвращения своих любимых.

Голова тяжелеет. Это вино. Планета вращается вокруг своей оси. Земля вертится вокруг солнца. Анна сидит на диване и ждет. Вот так сложилась ее жизнь, этим она ограничивается и на том заканчивается.

Жизнь в постоянном ожидании.

Анна откинулась назад. На мгновение ей померещилась пара светло-зеленых глаз. Они испытующе взглянули на нее, поманили в другую жизнь. Но Земля продолжила свое движение по кругу, и глаза исчезли.

На всякий случай Анна включает музыку, чтобы не утратить хорошее настроение. Звучит «Баккара», песня «Yes sir, I can boogie»[24] со сборника хитов диско, который Хокан заказал в телемагазине.

Анна увеличивает громкость, танцует перед телевизором и подпевает: But I need a certain song. Затем наполняет бокал и чокается сама с собой. If you stay you can’t go wrong[25].

Креветки на кухне уже оттаяли, шампанское продолжает охлаждаться. Анна решает, что, когда Хокан наконец приедет, они займутся сексом прямо на полу в гостиной и она наденет высокие каблуки.

Анна смеется, танцует и поет: Yes sir, I can knulla all night loooooooooong![26]

В двадцать минут одиннадцатого раздается звонок. Это Хокан звонит с мобильного. Началась метель, и он едет гораздо медленнее, чем собирался. Просто хотел предупредить. Чтоб она не волновалась. Они только что проехали Эребру. Потихоньку доедут. Ладно? Главное ведь добраться благополучно. Ведь правда?

— Конечно! Главное, чтобы ничего не случилось! — кричит Анна.

Очень плохая связь. Голос то и дело пропадает.

— Алло! — кричит Хокан. — Алло! Алло!

— Я тебя слышу! — кричит Анна.

— Алло? — отвечает Хокан.

Анна выключает музыку, чтобы Хокан лучше ее слышал.

— Говорю, главное, чтобы ничего не случилось! Езжайте потихоньку!

— Я ничего не слышу! — говорит Хокан.

— Я говорю, главное…

Разговор прерывается.

— …чтобы ничего не случилось.

Таково условие рая.

На всякий случай она решает почистить креветки, чтобы они не испортились. От несвежих морепродуктов может случиться что угодно. С этим шутить нельзя. Кассету с порнухой Анна кладет обратно на верхнюю полку шкафа. Не важно уже теперь. Она смывает с себя макияж и переодевается в домашний халат. Снимает лифчик «Анжелика», чулки на резинке Stay-up и стринги. Ничего, как-нибудь в другой раз. Будет еще повод. Шампанское, кстати, тоже можно будет выпить по другому поводу. Может, и правда стоит сохранить его до миллениума — мало ли, вдруг они так и не попадут в «Дьюти Фри» в ближайшие несколько лет. А креветки нельзя есть среди ночи. Они плохо перевариваются. От них болит живот и снятся кошмары. Кому это нужно? И потом, теперь это уже не важно.

Полночь Анна встречает, лежа на своем водяном матрасе. Потому что она устала, да и какая разница — лежать в постели или где-то сидеть. Она звонит Хокану на мобильный, чтобы узнать, где они сейчас едут. Но вместо Хокана ей отвечает автоматический голос, который говорит, что абонент временно недоступен.

Судя по звукам, соседи вовсю празднуют. Анна слышит, как снаружи взрываются фейерверки и хлопушки, кричат дети, сигналят машины, взрослые орут «С Новым годом!» и еще где-то вдалеке, кажется, визжит сирена, но ей, может быть, померещилось.

Скоро весь этот непривычный шум умолкнет, и на смену ему придут обычные ночные звуки типовых коттеджей. Звуки ее жизни. Если совсем затаиться и задержать дыхание, то слышно, как шуршит напряжение в выключателе от лампы. Через некоторое время начнут подъезжать такси, возвращая по домам соседей, которые встречали новый год в гостях. Она услышит пьяные голоса, услышит, как включают маленькую лампочку в салоне, чтобы пассажиры могли расплатиться, почувствует струю прохладного воздуха, когда пассажиры хлопнут дверью и выйдут на улицу, услышит, как такси уедут, выполнив свою миссию. Все это Анна будет слышать в мельчайших подробностях.

Она лежит в постели и ждет. Хокан с детьми должны вот-вот приехать. Хокан отнесет спящих детей в детскую. Потом съест перед сном бутерброд, почистит зубы и поднимется в спальню. Еще Анна услышит, как он спускает воду в унитазе, как Йеспер и Никлас ворочаются во сне. Через пол и стены будет глухо доноситься шум стиральной машины, потому что Хокан, вернувшись, сразу включит ее, он всегда так делает.

Вот так выглядит ее жизнь.

Ограниченная и замкнутая. Через шесть часов зазвонит будильник, потому что Анна забыла его отключить. И когда будильник запищит, Анна, как всегда, нажмет кнопку отсрочки звонка и уснет снова.

Свод вселенной сомкнулся над ними, и очень скоро закончится второе тысячелетие от Рождества Господа нашего Иисуса Христа.

То ли дело в изменении климата, то ли в излучении от вышек сотовой связи, то ли что-то там с колебаниями воздуха, но европейские почтовые голуби все труднее находят дорогу домой. В последние годы это тенденция: голуби все реже возвращаются. Они либо прилетают в другое место, либо, выбившись из сил, погибают где-то по дороге.