- Это Хозяин, - убежденно сказал парень.
Я решил обождать. Он откинул мембрану, два раза сказа: "Угу", - и протянул трубу мне. От черного корпуса неприятно пахло чужим карманом.
- Ваня, - весело сказал Ираклий на том конце, - я забыл сказать, у меня здесь приятная компания. Один из твоих друзей, пухлый такой. Игорьком зовут. Давай скорее, мы тебя заждались. Скажи ему что-нибудь,- это, похоже, относилось уже к Бацу.
В ответ раздалось только напряженное сопение.
- Не хочет, - весело прокомментировал Ираклий, - но, надеюсь, ты мне веришь?
Я верил. Я представил себе, как Игорь сидит напротив этого паука в черной рубахе и мужественно молчит - надеется, что без доказательств я не клюну на эту удочку, и задам деру. Но в том-то и дело, что обострившимися чувствами я способен был распознать ложь даже по телефону.
Я вернул трубу нервному и полез в машину. Побег отменяется.
Когда мы отъезжали от моего дома, из-за перекрестка вывернул Мей и остолбенело уставился на "БМВ". Я видел его лицо через боковое тонированное стекло - может, он и не успел заметить, как я сажусь в машину, но понял, кого она увозит. У Николая хватило ума не подать виду, что идет ко мне. Мои конвоиры проследили за тем, как Мей миновал мою калитку, прогулочным шагом прошел к следующей и позвонил.
- Поехали, - скомандовал нервный. Я вдруг понял, что за недуг его мучит - парень, скорее всего, был наркоманом.
А потом началась метель. Сильнее ее в Краснодаре я еще не видел. Природа, похоже, решила оторваться на всю катушку. Снег мел и мел, обрушивая на "БМВ" бесчисленные колючие руки. Редкие машины медленно продвигались сквозь вьюжное марево, в котором кружились белые водовороты. В машине было тепло и почти уютно, но здесь тоже сейчас кружил смерч - серая воронка вокруг меня. Я взял от моих конвоиров столько сил, что мог прямо сейчас вытолкнуть одного из них из машины - я не сомневался, что по счастливой случайности дверь откроется - выпрыгнуть и потеряться в этой метели. Но не делал этого. Там Бац, и ему нужна помощь. А еще у меня стал вырисовываться план, который мог спасти нас обоих.
Я опробовал помолиться, но небеса, завьюженные стихией, затянутые тяжелыми тучами, оставались глухи. Мои слова ударились об эти тучи и упали вниз, не принеся облегчения...
В "предбаннике", увешанном скелетами и "гнилушками", почти не было людей. Две парочки за коктейлями уютно жались друг к другу, да бледный бармен с редкой болезнью порфирией протирал спину о дверной косяк. Конвой как по команде скинул с плеч кожаные куртки и развесил их на вешалках у входа. Мне раздеваться никто не предложил. Я поглядел на бармена, пытаясь вспомнить, как его зовут. Не вспомнил. Так и оставшийся для меня безымянным, он улыбнулся нашей кампании - узкие губы растянулись и обнажили рот с желтыми длинными зубами. Я почему-то решил, что улыбка эта - только для меня. Парней за моей спиной он не замечал. Я потянулся к порфироносцу, коснулся его линий кармы, заглянул в ментальное поле. Мне по-товарищески подмигнули оттуда - поняв, что я делаю, и разрешив эту фамильярность.
Я вдруг осознал одну вещь и удивился, что не обратил на нее внимания сразу. Ираклий дорожил медальоном, но ко мне послал откровенное быдло, которое, похоже, ценности не имело. Единственное, чем отличались от большинства смертных двое громил и шофер - у них были плотные, заполненные до краев коконы кармы. Похоже, парни были всего лишь "кошельками" - только хранили в них не деньги, а силу, которой Ираклий при случае мог быстро воспользоваться. Получается, Ираклий испытывал меня? Если моя трансформация не закончена, то эти ребята - надежный конвой. Если закончена - приманка, чтобы посмотреть, на что я способен. И тогда основным крючком для меня становится Бац. Интересно, как он определил, что его пора пустить в ход? Следил телепатически, на расстоянии?
- Входите, вас давно ждут, - бармен гостеприимно приподнял полог.
Я остановился на пороге и следовавший за мной рыжий громила подтолкнул меня к центру залы. Наркоман и рыжий конвоир встали у двери, Авессалом и водила остались за ней. "Тронный зал" занимала целая кампания: Ираклий, Рам - тот мужик, которого я видел здесь в прошлый раз, другие люди. Всего семеро, из них четверо сидели за столом, а остальные стояли рядом - охрана. Баца не было. Изогнутую полированную столешницу перед ними занимала еда и выпивка. Свет был приглушен, горели дрова в камине, на стенах - факелы, а на столе - свечи. Вечеринка в стиле Ричарда Львиное сердце. Сейчас, видимо, должен последовать и средневековый суд - суровый и несправедливый.
Я оглядел коконы собравшихся: трансом был только Ираклий. Остальные - стоящие на разном расстоянии от смерти обычные люди. Ближе всего к ней приблизился Рам, уже почти ступил за грань, настолько слабым оказался в нем ток силы, слабее даже, чем в прошлую нашу встречу.
Ираклий и прочие поглядели на меня и продолжали разговор - "решали дела". Двое мужчин, сидевших напротив Ираклия, что-то говорили ему с напряженными выражениями лиц. Иногда к ним присоединялся Рам. Ощущение было, что на Ираклия давят, вынуждая к чему-то. А он отказывается. Наконец, беседа за столом прекратилась, и все повернулись ко мне.
- Ты принес медальон? - спросил Ираклий.
- Я говорил, что у нас его нет. Позови Ашота, я могу доказать, что он лжет.
- Как же это? - Ираклий выглядел заинтересованным.
- Ты сам говорил, что иногда у некоторых людей проявляются скрытые таланты. Считай, что я научился отличать правду от лжи.
Все четверо захохотали.
- И могу научить этому тебя, - добавил я.
Ираклий разглядывал меня, все еще с улыбкой, но сквозь нее уже проглядывал жесткий оскал.
- Ашот здесь, его сейчас приведут, - он кивнул наркоману, тот скрылся.
- Если человек говорит, что может, нужно посмотреть, что же он может, - развел руками Ираклий, обращаясь уже к своим сотрапезникам, - хотя мы и так умеем отличить правду от лжи. Для этого достаточно простого паяльника. Имей ввиду, Ваня. Итак, твои ребята не брали медальон. Этим ты очень огорчил меня и моих друзей. Они полагают, что я давно должен был пристрелить вас. Но я убедил их, что это будет поспешным решением. Вынужден признать, что ошибался. Один вопрос: как ты можешь говорить за всех? Ведь вас было четверо, двое сейчас мои гости, один подался в бега - я уже послал за ним людей. Еще один нам пока не известен. Допускаю, что медальона нет у тех, кто остался в городе. Но как быть с нашим американским другом?
- Боб не взял бы его, не сказав нам, - ответил я, - что с Игорем?
- Сейчас ты его увидишь, - небрежно отмахнулся Ираклий.
Будто бы повинуясь приказу тяжелая дверь отворилась и в комнату вошел Ашот, а следом за ним наркоман ввел Баца. На моем товарище лица не было - его закрывал один сплошной кровоподтек. Руки сведены за спиной и, видимо, скованы, одежда запачкана в крови, уже успевшей потемнеть и схватиться в корку. Он шел, с трудом передвигая ноги, изредка находя в себе силы поднять заплывшие глаза и посмотреть, куда его ведут. Должно быть, в эту секунду я понял, что все происходящее - взаправду. Что это реальность, в которой плохие парни побеждают хороших, где бьют невинных людей просто потому, что кто-то посчитал, что так нужно.
- Отпустите, - выдавил я.
Как ни странно, меня послушались. Бацу пододвинули стул и расстегнули наручники. Он мешком рухнул на деревянное седалище.
- Зачем пришел? - пробормотал, глядя на меня. В глазах уже не было боли - лишь муть ускользающего сознания и непобежденное упрямство. Правда, сейчас к нему прибавилась обреченность - мой друг осознавал лучше меня, что, скорее всего, выхода их этого подвала для нас не будет. Ну, это мы еще посмотрим...
Я вспомнил Мея, оставшегося наверху и знавшего, куда меня везут. Он должен придумать что-то, привести милицию. Сейчас метель и, возможно, они приедут не сразу. Но приехать должны.
