Вместо ответа Седрик внимательно посмотрел на Ричарда. Странно — легко смотреть в глаза любому другому человеку, теперь же никак не получалось сфокусировать взгляд. Почему–то пространство окрашивалось то в светло–серый, то в пронзительно–синий. Словно пытаешься посмотреть одновременно направо и налево. Наконец, собеседник заговорил снова:

— Что ты знаешь о страхе? Да–да, именно ты.

— К чему это?! — Ричард отвернулся и немедленно услышал укоризненный вопль сестры:

— И этот человек меня упрекает в плохих манерах! Ну–ка, Рикки, уйми свою паранойю!

— Страх — он как облако ядовитого газа. Один раз дашь ему волю — и он тебя захватит, одолеет. Задушит. Я был ребёнком, и я боялся. Сейчас смешно вспомнить, но я плакал, если в комнате гасили свет или задёргивали шторы. Мне всё время казалось: я снова потерялся в туннелях, и на этот раз уж точно не выйду.

Режущая, бьющая по нервам откровенность. Этот мужчина вёл себя более чем странно. Разве о таком принято говорить с едва знакомыми людьми? Похоже, он так же, как и Лесли, заведомо считает весь мир своими близкими друзьями.

— Однажды я понял: так продолжаться не может. И я вернулся туда, где, как мне тогда казалось, обитал мой страх. В прибрежные пещеры. Честно говоря, поначалу было более чем жутко. Я знал — у меня есть фонарик, да ещё коробок спичек, я в любой момент могу разогнать тьму. И знаете что? Я почти сразу вышел к Кровавому Гроту. Оказалось, основной туннель абсолютно прямой, нужно было лишь не сворачивать и идти вдоль подземного ручья. Темнота осталась. Но теперь она надо мной не властна. Это как с чудищами под кроватью: их боишься, пока сам не заглянешь под кровать и не убедишься, что там пусто.

Седрик говорил спокойным, будничным тоном, явно рассказывая эту историю не впервые. Затем он внимательно посмотрел на Лесли:

— А вы боитесь темноты?

Ричард открыл было рот, собираясь предложить всем лимонада со льдом и таким образом хоть как–то сменить тему: слишком ему не нравилась хлещущая через край откровенность едва знакомого мужчины. Но Лесли ответила быстрее:

— Честно? Боюсь до жути! Всё время кажется, что кто–нибудь страшный стоит и на тебя пялится. Включишь свет — а это куча одежды или занавеска. И всё равно жутко!

— Страх победить не так и сложно, уж я‑то знаю, — в кои–то веки в разноцветных глазах появилась слабая искра тепла. — К слову, если хотите, я мог бы показать безопасный путь через туннели. Вы ведь часто бываете в Кровавом Гроте? Мало ли, что может случиться. Скажем, начнётся шторм. Не всегда можно выбраться по морю.

— Правда покажете? — Лесли восхищённо захлопала в ладоши, радуясь предстоящему приключению. Ричард уже чувствовал себя выброшенной на берег рыбиной: рот открывается, но не удаётся издать ни звука — вечно кто–то перебивает. Нет, теперь–то он точно скажет, что ей нельзя…

Искрящиеся восторгом светлые глаза уставились на Ричарда:

— Рикки, ты ведь пойдёшь?

Несчастный устало кивнул. Что ещё он мог сказать?..

— Рикки, ты немного погулять по туннелям собрался или там поселиться? — ехидно осведомилась Лесли, тыкая старшего брата пальцем в плечо и явно ожидая, что он сейчас завалится назад под тяжестью огромного туристического рюкзака. Ричард лишь отмахнулся:

— Я взял только самое необходимое!

— Ну–ка, ну–ка… — сунув руку в рюкзак, сестрица наугад выудила оттуда первый попавшийся предмет. Это оказался небольшой компас, при виде которого она снова расхохоталась:

— А тебе не кажется, что там, под землёй, могут быть магнитные аномалии — или как там эти штуки называются, из–за которых стрелку туда–сюда дёргает? Тогда по компасу быстрее потеряешься, чем с ним. И потом, Седрик уже сто раз там ходил! Ой, ничего, что я на «ты»? — Лесли прикрыла рот рукой и покосилась на терпеливо ожидавшего их у входа мужчину. Тот лишь слабо дёрнул уголками губ. Наверное, это означало в меру доброжелательную улыбку.

— Я не против, юная леди.

— Юная леди? — Лесли, не привыкшая к таким обращениям, снова глупо захихикала. — Вы так говорите, будто вы сами — древний старик!

— Лесли, можно немного повежливее?! — простонал Ричард, не понимающий такой доброжелательности со стороны малознакомого типа. Любой нормальный человек уже попытался бы одёрнуть несерьёзную малолетку, какой себя выставляла его младшая сестра. Но Седрик лишь уставился в небо, словно обнаружил там нечто чрезвычайно интересное — например, розовую летающую тарелку с зелёными человечками на борту.

— Всё в порядке. Она права. Так уж вышло, что моя мать была театральной актрисой и часто репетировала дома слова очередной роли. А так как она нежно любила трагедии и классическую литературу, думаю, можно догадаться, какой манере речи от неё в основном можно было научиться.

— Что, она тоже так разговаривает? Ну и ну! — Лесли в голос рассмеялась, лишний раз подтвердив, что одёргивать её совершенно бессмысленно. Седрик промолчал.

Под беспечный щебет сестры они брели вдоль запылённого шоссе. Из–за жары даже машины уже не ездили: не иначе как их владельцев перестали спасать кондиционеры, или им просто показалась не особо привлекательной перспектива жариться заживо в железных коробках с колёсами. Седрик же, кажется, вовсе не чувствовал жары. Даже Лесли, привыкшая к палящему солнцу с детства, накинула на плечи тонкое парео: смуглая кожа начинала стремительно приобретать оттенок варёного рака. Ричард устало вытирал со лба пот, то и дело прикладываясь к термосу с холодным чаем. И только их странный проводник, бледный, как только что выползший из могилы мертвяк, даже не запыхался, а светлая кожа, обычно обгорающая быстрее всего и слезающая после клочьями, даже не думала краснеть. Более того, с каждым порывом ветра он ёжился, словно от холода. Может, он болен? Хотя глупый вопрос. У здоровых людей не бывает разноцветных глаз.

Седрик остановился, огляделся и, убедившись в чём–то, решительно свернул с шоссе чуть в сторону, туда, где высилась отвесная скала. Пригнувшись, он решительно сдвинул в сторону кусок проволочной сетки, увитой каким–то ползучим растением, и посмотрел на своих спутников.

— Это здесь.

Ричард недоумённо уставился на тёмный провал, походящий больше на кроличью нору, чем на полноценный вход в пещеру. Интересно, туда вообще возможно пролезть, не ободрав бока? Рюкзак, похоже, в любом случае придётся пропихивать отдельно. Но Лесли, кажется, была в полнейшем восторге:

— Здорово! А там правда есть проход до самого Кровавого Грота?

— Если не сбиться с пути, то да, — кивнул Седрик и первым проскользнул в «кроличью нору». Почти сразу из угрожающе темнеющего провала послышался его невозмутимый голос:

— Только спускайтесь осторожно! Тут, внизу, много мелких камней. Можно подвернуть ногу, если спрыгнуть неудачно.

— Спрыгнуть? Там что, высоко?! — всполошился Ричард, но Лесли уже с радостным визгом исчезла в «кроличьей норе». Ничего не оставалось, кроме как, чертыхнувшись, последовать за сестрёнкой.

Было всё же не так уж высоко — чуть меньше метра. Не успев протиснуться через крохотный проход, Ричард почувствовал ногами неровную поверхность туннеля. Свет здесь, под землёй, исходил лишь из той дыры, через которую они попали внутрь, всё остальное пространство, тонущее в полумраке, представляло собой сплошной каменный мешок. Туннель в дальней части пещеры и вовсе походил на сгустившийся комок черноты. Нервно сглотнув, Ричард включил фонарик. Сразу стало спокойнее — ровно до того момента, когда Седрик всё же задумчиво покачал головой:

— Значит, и ты боишься темноты.

— Нет, просто не хочу навернуться, — огрызнулся в ответ Ричард и, стремясь доказать свою храбрость, первым направился к туннелю.

Луч фонарика шарил по неровным каменным стенам. Чуть в стороне мерно журчал теряющийся меж камней неширокий ручеёк. Как там говорил Седрик? Если держаться берега ручья, не терять его из виду — не заблудишься. Маленькая пещерка давно осталась позади. Как ни странно, туннель и впрямь оказался очень просторным, и во все стороны от него отходило множество других, более мелких. А ведь они, быть может, тоже где–то выходят на поверхность. Похоже, все прибрежные скалы Скарлетт–бэй напоминают изнутри гигантский муравейник.