Прямо не документ, а мечта коллекционера, кроме андроповского автографа — подписи Брежнева, Суслова, Подгорного, Косыгина, Громыко. А вот и сам Велигуров, фотография, понятное дело, любительская, от скрытой камеры другого ждать нельзя. А вокруг нашего славного генерала столько красавцев усатых в пятнистых комбинезонах. Это его в лагере под Симферополем щелкнули, где дрессировали арабских террористов делать вырванные годы проклятому империализму во всех развитых странах мира. Интересно, скольких людей грохнули выпускнички только этой школы для подлинных интернационалистов? Впрочем, пока фотографию можно только на стенку повесить и любоваться ею. А вот еще один документик, распоряжение Совмина Правлению Госбанка СССР выделить КГБ аж тридцать семь тысяч шестьсот двадцать пять инвалютных рублей на проведение спецмероприятий Совета Министров СССР. Косыгин подписал, добрый человек. Не зря по морям бегает теплоход, названный в его честь. И чего там прикупили за границей за эту инвалюту — дефицитные лекарства или одноразовые шприцы как последний крик моды? А вот и справочка Андропова, проливающая свет на этот простой вопрос. Опять же все особой важности, из особой папки.

Ну, положим, даже у моего Гарика полно кассет с боевиками, в которых палестинские террористы под чутким руководством наших гэбистов вытворяют то же самое, что и их жизненные прообразы. А мне нужен Велигуров.

Крохотная кассета лежит в конверте из плотной коричневой бумаги. Славные штучки придумывает фирма «Филипс» и качество звука отменное. Голос, судя по акценту, принадлежит хорошо подвыпившему мужику из самого сердца России.

«…да ты че, не знаешь? Счас. Во. Значит, когда Андропов помер, кто-то стал ворнякать — хватит этих арабов на холяву кормить. Да… Во, тогда и подключили Велигурова. О, стой… Вот счас, скажи, грабят в Европе музеи? На… А тогда… И правильно… Давай… Будь здоров… Да, Велигуров и этот… Ясень… Арафат… В… общем, арабы давали… это… из музеев… А Велигуров им… только между нами… ну, сам понимаешь…»

Динамик зашипел и я отключил диктофон. А вот и венец поисков Игоря Бойко.

Что касается остальных мероприятий, связанных с таким товарообменом, меня они интересовали гораздо меньше. Потому что все свое внимание я сосредоточил на сделанной от руки надписи в углу последней бумаги, складывающей всю эту мозаику в четкую картину «Поручить исп. т. Велигурову» совсем рядом с резолюцией «Оз», подписанной генсеком Черненко. Этот верный ленинец освятил своей подписью сделку: террористы получали оружие в обмен на украденные произведения искусства.

Генерал Велигуров был очень осторожным человеком, но как бы то ни было впервые за много лет своей беззаветной коллекционной деятельности он решился на независимую экспертизу по поводу стоимости своего обширного собрания. И хотя эксперт даже не знал, чью коллекцию он оценивает, это не помешало ему ровно через три дня после получения щедрого гонорара за свои труды попасть под колесо грузовика. А Леонарду — узнать об этой уникальной коллекции, получить копию описи и без особого труда вычислить, кому она принадлежит. Самостоятельно идти в атаку на Велигурова дедушка не решился, по-видимому, из-за большого уважения к его погонам. А может и по другой, более важной причине, например, непонятного для меня стремления умереть в собственной постели.

Ну, не понимаю я, какая разница, где умирать, гораздо важнее — за что. Поэтому готов рискнуть ради коллекции Велигурова, знаю, чего она стоит, хотя и бесценна. Плюс, конечно, как успел заметить чертов Рябов, самолюбие, которое тоже чего-то стоит.

Я еще раз помянул Рябова, когда молчаливый Саша погнал «Волгу» по утреннему шоссе. В хвост сходу пристроился «Жигули», в котором сидели гвардейцы моего коммерческого директора, и я сразу понял, что Рябов, как всегда, знает гораздо больше, чем докладывает своему непосредственному руководителю.

В природе часто бывает так: приходят спокойные дни пасмурного затишья, после которых кажется внезапным резко сорвавшийся ветер, а вслед за ним — обрушивающиеся ливни. Вот и мне показалось, что несколько спокойных дней, во время которых незаметно скапливались свинцовые тучи, миновали, поэтому нужно готовиться к перемене погоды на собственном деловом барометре. Особенно, если учесть — на меня «наехали».

Может пролетариату и нечего терять, кроме запасных цепей, а у меня совсем другие проблемы. Хотя фирма «Козерог» прочно стоит среди постоянных финансовых бурь, иногда приходится переживать за ее дальнейшую судьбу. Не дай Бог, обанкротится мое малое предприятие, останется только с сумой по миру идти, ведь «Козерог», кроме банковской ссуды, высосал все мои скромные сбережения. И об этом знают в городе.

Правда, есть у меня еще кое-какие сбережения и средства производства, о которых, как мне казалось до сегодняшнего дня, мало кто догадывается. Два антикварных салона, галерея «Прометей», крохотный мелкооптовый магазинчик и даже ресторан. Хотя, согласно официальным бумагам, ко всему этому я не имею отношения, мне есть что терять в моем городе при пиковом раскладе судьбы. И вот сейчас этот расклад, кажется, наступает во многом благодаря собственному упрямству, потому что еще древние греки заметили: характер человека — это его судьба.

Галереей «Прометей» командует Студент, мой самый главный эксперт по оценке произведений искусства. Потому что галерея — это как раз для него; доходов почти что никаких, зато постоянное общение с прекрасным, ради чего и дышит Студент. Правда, этот великий специалист попробовал встать на дыбки, когда я скомандовал вместо наших авангардистов, этих гениев, измордованных советской властью, скупать шедевры искусства типа «Горький Читает „Буревестника“ у постели Ленина» или «Маршал Ворошилов на лыжной прогулке». Я, конечно, не хуже Студента догадываюсь об истинной ценности этих полотен, но прибыли они дадут гораздо больше, чем все нынешние разоблачительные полотна. Потому что таких картин можно скупить два вагона и маленькую тележку, а мало покажется, так наши замечательные живописцы на достигнутом не остановятся и будут продолжать развивать свое творчество. Но кто и когда нарисует историческую встречу Ленина и Сталина? Ответ прост: никто и никогда. То-то же. А если еще и учесть, что один мой нью-йоркский партнер готовит экспозицию «Тоталитарное искусство» и от желающих приобрести ее экспонаты уже поступают предложения — я на верном пути.