Адреса пошли, половину сам знаю. Впрочем, с хозяевами магазинов «Иконен антиквит», «Искусство из России», «Русский антиквариат» отношений из принципа не поддерживаю. Потому что этим моим бывшим соотечественникам плевать, какой товар им предлагают. Я человек честный, ворованную вещь в руки не возьму. И у меня немало партнеров точно с такими же жизненными принципами.

А вот и господин Маков легендарный, уже в Москве заловленный с контрабандой. Наш пострел везде поспел. Две птички-невелички, Воробьев и Синицын, ишь в стайку подобрались, архивариусы. Им родина архивы доверила, а они их на внешний рынок поволокли. Не все, конечно, но на срок хватило.

Сведения, конечно, не ахти какие. Есть пару фактов, но не больше. То ли корешки Рябова решили просто всучить ему эти материалы, чтобы он отстал. То ли не желают делиться с партнерами всей информацией. Интересно, чем это их прижимал наш замечательный Петр Петрович? Это я тоже без внимания не оставлю. Чего только не приходится учитывать, торгуя антиквариатом.

Рябов молча вез меня по притихшему после бурной ночи городу мимо открывшегося казино, фасад которого украшал герб уже несуществующего государства. Срубить не догадались или специально оставили, с намеком. Хотя Советского Союза уже нет, но почти каждая возникшая на его обломках страна представляет собой СССР в миниатюре. Советская власть осталась, вполне официально заправляет, структуры управления — почти те же самые, разве что раздулись. А все остальное — словеса невежд, остающихся при власти и мало в чем уступающих им деятелям из оппозиции, рвущихся к ней. И если они до этой власти доберутся, сходу забудут свои клятвы и обещания — до того реальная обстановка поможет им в этом.

Карпин встретил меня с открытой улыбкой, тут же сменившейся озабоченным видом. Поздно, раньше нужно было брови нахмуривать, суровый вид себе придавать. Улыбочка твоя добрая при рукопожатии о многом сказала — мол, все в порядке, но есть какие-то незначительные проблемы, из-за которых, впрочем, приходится отрываться столь занятому человеку, как Карпин для встречи со мной, ярко выраженным бездельником.

— Понимаете, — осторожно начал Карпин. — Порой методы ваших людей пересекают границу дозволенного.

— Неужели? — изумился я. — Мне казалось, они действуют строго по существующему законодательству. В нем, кстати, предусмотрена уголовная ответственность за организацию азартных игр. Я мимо казино проезжал, смотрю — точно закрыто. Хозяин его, надеюсь, под следствием?

— Оставим это, — сдался Карпин. — Существуют же какие-то нормы общечеловеческой морали. Методы, которые вы выбрали в самом начале, устраивали всех. Но потом начались инциденты.

— Что такое? Вместо притона, где торговали маковыми зернышками для рождественских пирогов, ребята разбомбили клуб ветеранов сцены?

— Ладно, давайте перестанем играть словами, — заметил мой собеседник. — Не спорю, в городе стало гораздо чище, но ведь это не означает, что «Содействие» имеет право превращаться в структуру, все более и более становящуюся криминальной.

— Николай Федорович, сейчас практически нет ни одной структуры, которой при желании нельзя инкриминировать какой-то уголовщины. Любовнице одного из ваших ближайших сподвижников, стоящего на страже закона, пятнадцать лет. Уже отменили статью за нежные отношения с несовершеннолетними? Или мы отказались от этого пережитка прошлого и теперь малолеткам большие права дали? Судя по тому, как омолодился состав местных сук, скоро в путаны начнут идти прямо из детских садов. Давайте так, Николай Федорович, если у вас есть какие-то конкретные претензии, я внимательно слушаю. В противном случае, ваше время наверное слишком дорого, чтобы вы его понапрасну тратили.

Карпин задумался. Вот как человек может испортиться за короткое время. Телевизор его постоянно показывает, газеты хвалят, другие, правда, грязь льют, но я же в этом не виновен. Зато какой правопорядок в городе наводится. И вместо спасибо необоснованные претензии. Вот обижусь, так завтра все фонари потухнут и на улицах начнется такое, что Карпин на полусогнутых стропилах приползет.

— Есть факты, конкретные. Я бы попросил вас разобраться, для того чтобы исключить это в дальнейшем, пресечь в корне. Мне известно, что «Содействие» проводит большой объем работы, правда, порой…

— Перестаньте, Николай Федорович, — мягко направляю разговор к его деловой части, эмоции порядком стали надоедать. — Какие могут быть проблемы после того, как вы выдали «Содействию», — я чуть было не сказал дословно — лицензии на убийства, но сдержался и добавил, — … определенные права. Допускаю, что в их работе могут быть шероховатости…

— Шероховатости? Задержали двух студенток, продававших наркотики. И вместо того, чтобы сдать их в милицию, завезли в какую-то квартиру и насиловали несколько суток. Подростки ночью пытались вынести из магазина продукты питания — им перебили руки. А убийство на автовокзале? На глазах у сотен людей.

— Что за убийство? — решил разобраться я с конкретным случаем.

Карпин ответил мне предельно ясно.

— Там убили двоих.

Теперь я взглянул в сторону молчащего Рябова.

— Пара джигитов в город приехала. Стали обходить точки, дань требовать. А сейчас все так запутано, лавки уже не знают, кому платить… За охрану. Короче, они избили хозяина одного из магазинов. А его, магазин, конечно, открывал банк «Надежда».

— Рябов, мне все ясно. Николай Федорович, другие претензии есть?

Сейчас Карпин или ответит отрицательно или еще что-нибудь расскажет. Его ведь не методы, а их последствия интересуют.

Если бы эту пару пристукнули не на автовокзале, а где-то в безлюдной лесополосе, вряд ли Карпин так нервничал.

— В основном, это все, — подтвердил мое предположение Карпин.

— Я понимаю, не ошибается тот, кто ничего не делает. Но тем не менее, это с меня ответственности не снимает. Рябов, я даю Николаю Федоровичу слово, что такие инциденты больше не повторятся.

Рябов с озабоченным видом тряхнул головой, а Карпин тут же натянул на лицо выражение его доброй открытости.

Рябов гнал машину в город, впрочем, не превышая положенной скорости, а я решил наказать его тем, что прикурил сигарету. Как настоящий совковый руководитель я не снял с себя ответственности? Не снял. А поэтому тут же стал воспитывать своего подчиненного.

— Чего это Карпина такие мелочи интересуют, Сережа?

Рябов тактично промолчал.

— Молчи, молчи. Думаешь, я вчерашний. Это его твой приятель Вершигора науськал. Его же менты постоянно с твоим «Содействием». Наверняка, они вместе со спортсменами тех студенток трахали, а потом докладывать об этом побежали. О себе, конечно, упомянуть забыли. И еще. Ответь мне на другой вопрос: твои конторские кореша такую полную информацию выдали или ты по дороге ко мне отчекрыжил кусочек?

— Тебе нужно встретиться с Вершигорой, — ответил Сережа.

— Столько свиданий организовываешь за последнее время. Ты с ним работаешь — ты и встречайся.

Рябов перестроился в правый ряд, остановил машину и достал из бардачка генеральский погон.

— Вершигора об этом еще не знает. Приказ будет подписан завтра. Думаю, будет правильным, если ты первым поздравишь его. Пойми, у ментов свои правила игры и нарушать их он не может. Кроме того… Словом, Вершигора сам тебе все скажет. Мы с ним работали плотно. Так что — информация из первых рук. Что бы ты не говорил потом — я себе что-то, как это, отчекрыжил.

— Почему ты сам не доводишь дело до конца?

— Эта линия, считай, закрыта. А ее результат больше нужен тебе.

— Чего это ты такой щедрый, Рябов? Хорошо, когда мы встречаемся с Вершигорой?

— Я тебя к нему уже везу, — пробормотал Рябов, заранее рассчитавший все мелочи, вплоть до моего поведения, так что, хотя мне очень хотелось закурить, я выбросил незажженную сигарету в чуть приоткрытый ветрячок.

Сейчас Вершигора меньше всего походил на генерала. Он открыл дверь, стройный, подтянутый, мускулистый — это хорошо подчеркивала свежевыстиранная футболка и плотно облегающие, немного замызганные, спортивные брюки. Несмотря на то, то Вершигора устроил мне спектакль в райотделе, я рад за него. Потому что на генералов не похож. И вовсе не тем, что звезды к погонам он добирал не в кабинете, а оттого, что находится в форме. Это пентагоновские генералы обязаны наравне с солдатами сдавать спортивные нормативы. Не пробежишь стометровку за положенное генералу время — иди в отставку. А наши генералы почему-то такие пузатые, что заставь их стометровку бежать, где потом на всех лафетов напасешься и гробов по спецзаказу?