Душа Вари пламенела от восторга, когда прозвучало её имя: «О, как волнует чувство благородной гордости при этом моём отличии!»
…С понедельника учёба возобновилась. Но гордость Вари за то, что она теперь стоит выше не только в своих глазах, но и в глазах остальных вокруг, не покидала. Варя вновь сидела в классе, слушала преподавателя, но мысли побеждали, и она продолжала отвлекаться на своё счастье…
– И Николая Коперника мы знаем, как великого астронома, математика, механика. Именно он заложил начало научной революции! Что же Вы успели узнать о нём? – звучали слова расхаживающего между рядами парт преподавателя.
– Поляк, – ответила одна из воспитанниц, и Варя вздрогнула, подняв руку.
– Прошу Вас, – кивнул преподаватель.
Варя поднялась:
– Nicolaus Copernicus был и хорошим врачом. Даже на одной из картин немецкой школы он был изображен с букетом ландышей в руке! – наконец-то, услышав знакомое имя и рассказывая то, что она сама узнала, Варя возгордилась. – А ландыши являются символом врачевания. Именно в то время, когда жил Nicolaus Copernicus, ландыш и ввели в культуру. А у простого народа цветки ландыша уже давно знамениты за целебные свойства. Ландыш вбирает в себя весенние лучи солнца и, даже когда он сорван, помогает исцелять многие недуги!
– Благодарю, – похвалил преподаватель. – Вы явно стали отличаться! Замечательно!
Лучшей похвалы, чем от преподавателей, которых Варя стала удивлять и получать от них столь приятное внимание, не могло быть… Варя училась лучше, как бы внимание иногда не пропадало и душа не просила бы отдохнуть в каких-либо играх. Но она училась и терпеливо ждала то праздников, то прогулок, а то и просто наслаждалась на тех уроках, которые обожала, как уроки рисования и музыки…
Глава 10
Май 1808 года. Флот под командой адмирала Петра Ивановича Ханыкова, состоявший из девяти линейных кораблей, пары малых судов и пяти фрегатов, выступил в поход против англо-шведской эскадры в Финском заливе. Это был первый поход для Михаила и его друзей: Алексея, Александра и Дмитрия.
Плавание длилось довольно долго. И вот, наконец-то, раздался сигнал. Разыскиваемый шведский флот был найден с двумя английскими кораблями. Михаил с товарищами были уже готовы к тому, что сейчас развернётся долгожданная битва, но адмирал приказал уйти от врага…
– Да что же это такое, – промямлил Михаил недовольно.
– Как это – уйти?! Бить их! – орал Александр вместе с остальными гардемаринами.
– Мало того, что находимся не на самом плохом ходоке флота, так и выступить не получилось, – пожаловался Алексей.
– Этому «Всеволоду» уже двадцать два стукнуло, стоило ли было его вообще брать!
– Отставить! – заставил прекратить разговоры адмирал…
Вскоре один из английских кораблей развернулся и встал атаковать русский корабль – «Всеволод».
– К чёрту! – вскрикнул Алексей. – Мы теперь между двумя английскими кораблями!
Ханыков же отдал приказ кораблю «Гавриилу»:
– Спуститься на неприятеля!!! – но тот капитан ослушался приказа.
– Спуститься!!! – кричали под началом адмирала дивизии Моллера с корабля «Зачатие Св. Анны», и, когда их корабль проходил мимо, то выстрелили под корму «Гавриила» ядром, что считается во флоте самым строгим выговором.
Пока «Всеволод» стоял под обстрелом английских кораблей, русские пытались противостоять, но всё равно ушли от него на 5 миль, и только тогда Ханыков опомнился и, вместо того, чтобы вновь повернуть назад, поднял сигнал:
– Орёл, Гавриил и Архистратиг повернуть к Всеволоду!
Но ни один из командиров тех кораблей не выполнил приказа…
– Пётр Иванович! – взбунтовались вокруг Ханыкова. – Сами! Сами отобьём!
И их флагман, на котором имелось 130 пушек, развернулся и с двумя кораблями отправился на помощь «Всеволоду». Битва была беспощадная, во время которой англичане всё-таки абордировали «Всеволод».
…Михаилом правило ужасное любопытство выше, чем отвага. Никакой трусости он не испытывал и всё время старался быть на виду, чтобы всё увидеть, везде участвовать…
– Аргамаков! К нижним декам! Командовать четырьмя пушками! – прозвучал ему приказ.
– Слушай, – подскочил он сразу к Алексею. – Иди ты туда! Я заместо тебя на баке буду!
– Ты с ума выжил?! – поразился тот. – Это самое открытое место!
– Меняемся! – умоляюще закричал Михаил, и они согласованно обменялись местами.
Теперь он мог быть на баке, руководить своими силами оттуда и, что самое главное было для него, – видеть абсолютно всё.
Прозвучал ещё один приказ – буксировать «Всеволод», и корабль, который этим занялся, изрядно отстал от своих, и вскоре вернулся один…
– Нет, – покачал головой возмутившийся Дмитрий.
– Кабельтов лопнул! – донеслось до слуха с прибывшего корабля, но вновь закричали взбунтовавшиеся.
– Враньё!
– Не могло так!
– Вернуться! Буксировать снова! Там наши!!!
– Отрубили они его! Отрубили, говорят, сами! Своих же!
Так, «Всеволод» был оставлен сам себе и настолько разбит, что не мог тронуться больше с мели, на которую сел. Примкнувший к нему английский корабль начал артиллерийскую дуэль. Ядра пробивали бока, отрывали морякам руки-ноги, кровь реками лилась и от разлетающихся вокруг щепок…
По утру англичане корабль этот подожгли. И через несколько часов последовали взрывы малой, а после и большой крюйт-камер…
С других кораблей понимали все, что по трусости, что из-за предательства, погибли свои же. Потеряна была победа…
Сняв шляпы, Михаил с товарищами, как и остальные вокруг, наблюдали долго, как остатки «Всеволода» проплывали мимо их кораблей на мягких волнах успокоившегося моря… Юношеские сердца наполнились величественной грустью и молчаливым укором…
Глава 11
– Как же хорошо, – вздохнула одна из воспитанниц.
Она сидела перед Варей у её парты среди обступивших подруг. У Вари в руках была книга, которую она раскрыла на странице, куда был вложен сухой цветок.
– Вот он, мой ландыш, – улыбнулась нежно Варя. – Как долго я его не видела.
– Как же тебе повезло, что Юлия Фёдоровна позволила принять эту книгу, – вздохнула умилённо ещё одна подружка рядом.
– Наверное это из-за наступления Рождества, – предположила другая. – Вот время летит…
Воспитанницы выстраивались вокруг, словно никогда не было между ними ссор, непонимания, зависти, даже кличек и презрения… Атмосфера сплочённости, дружбы и радости царила между ними…
– Интересно, – после недолгого молчания снова начала одна из подруг рядом. – Сегодня на балу будет он?
– Кто?! – удивилась соседка.
– Ай, как же, ma chere, кто Вареньке нашей ландыш подарил! – удивилась та.
Варя тут же резко на них взглянула и закрыла книгу вместе с цветком меж страниц. Она встала и гордо выдала:
– А мне какое дело, прибудет сей сударь, аль нет?! Мне лишь ландыш интересен!
Под надзор сдерживающих улыбки институток вокруг Варя зашагала прочь, прижимая дорогую книгу к груди. Она уединилась в соседнем классе и села за одну из парт. Открыв вновь книгу с ландышем, Варя нежно погладила сухой цветок и улыбнулась.
– Что ты так ушла? – селя рядом дорогая подруга.
– Ай, Лизонька моя, – с сожалением вздохнула Варя. – Не уразуметь мне сии старания девиц вокруг наказать меня сомнениями да вызвать во мне озлобленность и к своим чувствам. Скучаю я по детству и дому. Вон, и у папеньки на последнем дне приёмном курицу жареную попросила. Нет мочи уж столько лет терпеть даже здешнее питание.
– Да и назвать-то это питанием сложно, – согласилась Лизонька, но вдруг повеселела в глазах, что-то придумав. – Послушай, раз бал сегодня! Коли интересно будет взглянуть, как там старшие наши, беленькие-то, танцевать будут с кавалерами, давай уж мы из-за угла-то и подсмотрим?
– А не заметят? – насторожилась заинтересованная Варя и засияла озорной улыбкой.
– Нет, – махнула та рукой.
