– Витязь, витязь, – послышался ему голос Вари, как только он ступил на тропу сада.

– О, нет, молю, – выдохнул он в недовольстве и остановился. – Что тебе опять, зануда? – повернулся он и встретился с её разыгравшимся взглядом из-под полы кружевной шляпки.

Варя стояла перед ним в белом лёгком платьице с такими же кружевными, как шляпка, перчатками и зонтиком, а рыженькие кудри переливались от солнца весёлыми искорками.

– А ты, значит, гардемарин теперь? – хихикнула она. – Ишь, как вымахал! – подняла она руку, но не смогла дотянуться до его макушки.

– Да, я с мая в звании гардемарин! Ещё немного и буду мичман! А ты всё такая же, надоедливая и маленькая, – покривлялся Михаил в ответ.

– Я не маленькая! Мне уже десять, – показала Варя ему язык.

– Ну и воспитали же тебя там в твоём райском институте, – покачал головой Михаил. – А мне пятнадцать!

– Зануда! – воскликнула Варя и поставила руки в боки.

– А, ну тебя, – махнул Михаил рукой и пошёл дальше, не желая вступать снова в беседу, всё надеясь, что собеседница не отправится следом, как обычно и делала.

– Ай, я прямо попала в просак, – шла она, действительно, за ним.

– И что же это значит, скажите мне на милость, сударыня? – засмеялся Михаил и снова остановился.

– А то, – только и ответила Варя, крутясь плечами перед ним.

– Да, – протянул он. – Знаешь, чем чешут шерсть?

– Нет, – удивлённо взглянула Варя.

– Ну да… Откуда тебе… Деревенские девочки в твоём возрасте уже прясть могут!

– Хмм, – сложила руки на груди она. – Подумаешь! Я дворянка! И я много умею тоже!

– Так вот, – продолжал Михаил. – Барабан, что крутится в той машине, чтобы шерсть расчесать, называется просак. И если твоя рука, к примеру, попадёт туда, то искалечишься, если руки не лишишься!

– Давай в салочки поиграем? – встала она вдруг с жалостливым выражением лица и сложила зонтик. – Мне скучно! Сестра не желает бегать, её только вышивание да книги увлекают. Она же старая уже. Ей вон, через неделю шестнадцать будет!

– Ты даже не слушала, что я сказал, – махнул Михаил рукой и поплёлся дальше.

– Ах, давай поиграем, – следовала Варя рядом. – Я обещаю, я буду хорошо учиться и много буду знать! Но я хочу играть!

– Эх ты, – вздохнул он, и, ущипнув её в бок, бросился бежать прочь с радостным воскликом. – Салочки! Попробуй догони!

Они бегали снова по саду, выбежали вскоре на луг и там резвились в догонялки, пока Михаил не поймал Варю совсем на руки и не закружил. Опустившись в весёлом хохоте на траву, они легли и уставились на плывущие над ними разных форм облака…

– Такие пушистые! – указала на них Варя, сияя счастливыми глазками. – Вон то облачко на котика похоже!

– Ну да, – согласился Михаил.

– А знаешь колыбельную про котика? – села Варя.

– Нет… Другие знаю,… от сестры, – так и смотрел на облако Михаил, вспоминая, что сестры нет у него уже долго, а колыбельные пела ему лишь она.

– А как умерла твоя сестра? – насторожилась Варя, на что он удивлённо взглянул и улыбнулся:

– А тебя про смерть обучили?!

– Мa chere* рассказала… У неё мама умерла, когда мы только в Смольный прибыли, – закивала она. – Теперь мы подруги. И друг другу колыбельные поём.

– Моя сестра умерла от воспаления лёгких, – снова лёг Михаил глядеть на облака, а Варя, став гладить нежно по роскошным его чёрным кудрям, тихонько запела…

Она так складно и ласково напевала, что Михаил, не смея взглянуть и не имея больше мочи глядеть на облака, закрыл глаза, чтобы не выпустить подступивших слёз:

– Хватит, – не выдержав больше, Михаил сорвал один из цветов рядом, который спрятал в карман.

Он встал и отправился назад к усадьбе, а Варя вновь шла следом…

* Мa chere – дорогуша

Вечер в усадьбе Гриневых проходил, как обычно, тихо и мирно, и часто – в обществе приглашённых друзей. Так и сейчас, Игорь Иванович увлечённо беседовал за игрой в бильярд со своим другом Аргамаковым Алексеем Алексеевичем, чья супруга вышивала на диване рядом.

На её счастливом лице не было ни капли грусти, и Варенька, вышивающая молча возле с такой же довольной на вид сестрой, всё поглядывала и с силой сдерживала рот, чтобы он не открылся и не выпустил часто подходившую зевоту…

– Позвольте, а где же господин гардемарин? – вопросила еле слышно Варенька, приблизившись к уху Анны Сергеевны Аргамаковой.

– В оранжерее, – кивнула та в ответ.

– Разрешите откланяться туда? – пискнула ей Варенька.

– Ступай, ma chere, – улыбнулась Анна Сергеевна, не отвлекаясь от вышивания.

Поскорее отложив надоедливое занятие, которое совсем не увлекало, Варя поспешила из дома к оранжерее у парка. Она осторожно прокралась туда через полуоткрытую дверь. Остановившись на мгновение и прислушавшись, она слышала лишь журчание фонтана, который находился посреди оранжереи.

– Мишель? – кликнула она, но никто не отвечал и видно не было никого.

Она медленно прошла между разноцветья цветов и растений по узкой тропинке и села на краю приступка у газона, не желая отойти к стоявшей неподалёку скамейке у глиняной статуи красивой танцующей пары…

– Так в дозор и ходишь? – вышел из-за одного из тропических деревьев Михаил, где, как поняла Варя, он прятался.

– Будем играть? – тут же спросила она, но он оставался стоять там и качать головой. – Не будь букой!

– Играть тебе не с кем, – цыкнул Михаил и подошёл.

– А почему ты прячешься?

– От тебя! Надоела зануда, – снова покривлялся Михаил, но уже в шутку. – Смотрел, любопытствовал, какие у вас есть растения. У нас дома в библиотеке гербарий есть. Я люблю его собирать.

– Покажешь? – поинтересовалась Варя. – Я цветочки люблю! Очень-очень!

– Да уж ясное дело, что любишь, девица же, – хихикнул он и сел рядом. – Покажу, конечно, если вспомнишь, когда приедете.

– А мы с ответными визитами постоянно разъезжаем, – закивала Варя уверенно и стала расправлять кружева своего белого платьица. – А папенька ещё виноград выращивает! – сообщила она и указала рукой. – Вооон там!

– Да, знаю, ведь завод винокуренный уже построен. И будет твой батюшка на всю губернию вино поставлять, – улыбался Михаил. – Ты хоть знаешь, что из винограда вино делают?

– А я много слышу, о чём вокруг говорят! А все думают, не понимаю да не смыслю, а я умная, – похвасталась Варя, вызвав у Михаила вновь смех. – Чего это ты опять смеёшься, господин гардемарин?! – нахмурилась она в недовольстве. – Ай, невоспитанно!

– Идём, подарю тебе что-то, – встал он и вытер набежавшую от смеха слезу.

Он скорее зашагал на улицу, вздохнув свежим воздухом, где лёгкий ветерок помог избавиться от ощущения давящей влажности после посещения оранжереи. Варя вышла следом и вприпрыжку отправилась рядом.

Оглянувшись на неё, Михаил с умилением взял за руку, и они побежали к дому. Пробежали через анфиладу и остановились только перед столиком у очередного окна, на котором лежала книга. Михаил взял её и раскрыл.

Перед глазами Вари тут же показался лежащий между страниц цветок…

– Знаешь, что это за растение? – спросил Михаил. – Я здесь на лугу сорвал.

– Цветочек, – пожала плечами Варя.

– Ну а как его величают?

– Кол… ой, – задумалась она, зная цветок, но немного подзабыв название.

– Я так и думал, – кивнул Михаил и протянул его ей. – Держи. Когда будешь знать, каким искусством обладает этот цветок да как с ним связан человек по имени Коперник, вот тогда я поверю, что ты умная.