— Вот — вот… Интересно — сколько их?

— Старичков?

— Нет-нет, я про котов, конечно…

— А сколько старичков! И смело умножай на три!

Тут, после быстрого подсчета, я смекнул что в архиве у нас ну никак не могло находиться сорок пять кошек.

— Так вот — продолжал Приятель Сартакова — как-то раз эти засранцы положили в сканер кота…

— Зачем?

— Как — зачем? Чтобы отсканировать!

— И что?

— Звери! Один — держал, другой — сканировал.

— Хм…

— Да-да-да! Изображение получилось сильно смазанным — потому как кот сильно дергался. Но, знаешь ли, знаменитая сильная комитетовсая хватка. А ты что? Так и не видел цветные распечатки этого котяры? Они же там повсюду развешаны!

Не особо утруждая себя стараниями что-либо по этому поводу вспомнить, я все-таки припоминаю пару листиков, висевших на стеллажах впотьмах архива. Так вот — да, кот там выглядел просто зверски. В его желтых, глубоких глазах отчетливо читалось: «последний парад наступает»:

— Да-да, что-то такое припоминаю. — Ответил я Приятелю.

— Ну так вот… — Приятель Сартакова вдруг задумался, как мне показалось, так и не придумав ничего, чем бы можно было бы продолжить свое «ну так вот», так что я, немного подождав из вежливости, стал говорить сам:

— Честно говоря не представлял, что эта коробка, на которой стоит кошачья еда — сканер.

— Ну, да, это — сканер. — Приятель брезгливо поморщился, пережевывая котлету, после чего извлек изо рта кусок кости.

— Хм… Так ведь он же весь облеплен кошачьей едой!

— Да-да, и пахнет от него как-то странно…

— По-моему его еще коты метили — как раз в электрический вход.

Приятель Сартакова мнется некоторое время, после чего говорит мне, что я в крайнем случае могу сходить на склад — еще на один уровень подвала вниз, и там попросить что-нибудь списанное, сославшись на него.

Тем не менее уже вечером у меня все более-менее обустраивается. Сканер, изгаженный котами, настолько старый, и, соответственно, надежный, что никакая еда и кошачья метка ему не препятствие, чтобы работать.

Виктор Петрович отсутствует, и его первый зам, едва заслышав веселое повизгивание сканера, сказал мне, глядя снизу вверх, что «когда-то эти раскосые делали надежную технику».

На следующий день я вроде как был уже во всеоружии готов к трудовым будням, но при докладе заму Виктора Петровича был им отослан к Приятелю Сартакова:

— У нас, конечно, есть, что делать, но Приятель Сартакова просил меня, как ты будешь готов отправить тебя к нему, и он тебе конкретизирует задачу!

Так что следующие полчаса я ищу кабинет Приятеля, для того, чтобы найдя, упереться в секретаршу, сказавшую мне что Приятель Сартакова на совещании, которое кончится не ранее, чем через полчаса и я должен подождать, если уж у меня к нему что-то есть.

Уличив тем самым момент, я заваливаюсь в маленькое кафе на этаже — как раз с окнами на Лубянскую площадь.

— Красивый вид! — говорю я сам себе, опять неприлично звучно отхлебывая дрянной кофе из замызганного граненого стакана и заедая это крошащейся безвкусной якобы «лимонной» слойкой.

На площади стоит величественный, относительно недавно восстановленный металлический памятник, и, как мне кажется, странным образом косится в мою сторону.

Приятель Сартакова, тем временем, вернулся, но, завидев меня, просил еще подождать, пока он примет у себя каких-то военных.

Итак — еще полчаса коту под хвост, но, в конце концов, меня позвали. Когда я подошел к кабинету Приятеля Сартакова — навстречу мне вышли те самые военные, в приподнятом настроении, улыбающиеся и вполоборота по ходу дела беседующие с Приятелем:

— Да — говорил один из них, надевая себе на голову фуражку — так будет лучше всем! С одной стороны — у нас будет тогда сухопутный подход к нашим базам в Очень Маленькой Кавказской республике, с другой стороны — прижимаем к морю Умеренную Мусульманскую Бывшую Нашу Республику, с третьей стороны — вплотную подбираемся к границам Старого Неприятеля России — угрожая ему, не смотря на потепление в отношениях — снабжением оружием его сепаратистов.

— Да! — Приятель Сартакова аж подпрыгивает от удовольствия, потирая руки — вот и мы о чем! Будем держать их за яйца! Спланируйте операцию, чтобы, случись что, у нас было все наготове. Чтобы каждый солдат и каждый офицер знали, что им делать, если будет подан сигнал к действию!

— Ну а то, что сигнал будет — уже ваше дело! — вступает в разговор еще один военный, так же надевая на ходу фуражку, перед тем, как надеть, какое-то время рассматривая ромбик на внутренней ее стороне.

— Ну… примерно еще полгода у вас точно есть на подготовку — Приятель Сартакова обихаживает своих гостей, приобнимая их обоих, — а там — посмотрим.

— Был бы приказ!

— Да куда они денутся! — Приятель Сартакова, кажется, еще немного — и воспарит над полом прихожей своего кабинета — если с их стороны вновь заговорят пушки, приказ не заставит себя долго ждать!

Наконец бравые вояки ушли, и Приятель Сартакова буквально схватив меня на рукав затащил в свой кабинет, после чего уселся в кресло, и уже после этого предложив сесть мне:

— Так, Андрюша, вот какое к тебе у меня будет дело — Приятель Сартакова некоторое время разглядывает свой сейф, будто раздумывая, открывать его или нет, но потом все же передумывает и, положив руки на стол, непрерывно барабаня пальцами, начинает:

— Был тут у нас один супчик… как бы тебе сказать? Добровольно-принудительный информатор за деньги, который, какое-то время нам так представлялось, был весьма полезен нам по делу. Занимался этот человек поставками оружия, скажем так, неофициально, за границу, что иногда очень нужное дело, когда, сам понимаешь, кого-то где-то нужно поддержать стволами, ну а официально это сделать ну никак невозможно.

— Понятно.

— Ну так вот. С определенного момента мы поняли, что сей парнишка работает сразу на несколько сторон, и, хотя и имеет от нас неплохие оплаты — ему было, наверное, мало, так что он сам на себя еще и подрабатывать стал.

— Ну, подрабатывает — и подрабатывает, да и бог бы с ним, понимаешь, если бы предметом торговли его было бы только оружие. Но ему этого было мало! Он, заполучив кое-какие секретные сведения — стал их толкать, куда не надо, а это, сам понимаешь, в общем-то не очень хорошо.

В руке у Приятеля Сартакова оказывается гелевая ручка, которой он начинает достаточно ловко жонглировать, пока, наконец, не роняет ее на пол, при этом не собираясь, как мне показалось, поднимать ее обратно:

— Мы его, естественно, хотели было задержать, ну, чтобы поговорить по душам, а он в бега вдарился — понимаешь?

— Угу…

— Ну так вот. Самое обидное, что мы, со всем своим в общем-то неслабым опытом таких дел — мотались по всей стране, но так и не смогли словить этого сорванца! Представляешь? И это — при всей мощи нашей организации!

У меня в голове почему-то всплывает образ загаженного старого сканера.

— Несколько раз мы буквально настигали его, но он, не смотря на наши хитроумные ловушки — уходил, как вода сквозь пальцы.

— Ну так вот. Три раза, уже почти настигнув нашего «друга» мы оказывались на снимаемых им квартирах, и, хоть он и «делал ноги» подбирали и собирали за ним его записи. Конечно, не только записи подбирали, но, в конечном счете, ценными оказались только они. Вот их-то мы и привезли в Москву, сюда. И именно их тебе предстоит систематизировать — образец, как все делается в архиве, возьмешь у заместителя Виктора Петровича. Кроме того — как ты уже понял, отсканировать материалы, и, как и в бумажном виде — так же разложить их и в цифровом…