А сейчас я вам расскажу самую страшную придумывалку про тоже вертолетоносец — про АВВ «Нассау». Это такое Нассау!

В тот ласковый майский день 2003 года вер-толетоносец резал 18-узловым ходом зеркало океана в 900 милях от побережья Вирджинии, возвращаясь домой из Персидского залива. А на его вертолетной палубе матросы играли в любимую американскую игру — футбол. Кто-то подал неловкий пас матросу Дуэйну Уильямсу, и, погнавшись за мячом, азартный афроамериканец улетел за борт! 20 метров пролетели быстро. Вынырнув, Уильямс помахал руками и приготовился к спасению. Спасательный катер спустили через 5 минут; вертолет взлетел через 10, ориентируясь на сброшенные спасательный круг, фальшфейер и футбольный мяч. Через час прилетели еще три. Но матрос исчез бесследно. Но поиски продолжались! Но матрос исчез… еще один! Ровно через двое суток сиганул за борт медбрат 1-го класса Шон Дэйл. Кто ж ночью это заметит! И опять были 72-часовые поиски, рев вертолетов и самолетов, мат капитана 1 — го ранга О'Брайена. Не помогло. А через сутки еще один ушел за борт, но его нашли и спасли.

Хрен вам, черный адмирал!

Вам интересно, кто они — черный адмирал и матрос «Морская могила»?

В апреле 1972 года в 12.00 дня с вертолетоносца «Триполи», идущего пятью узлами по штилевому морю в 24 милях от берега, бесследно пропал матрос Мелвил Сигрэйвз (Seagraves), то есть Sea — море, a Grave — могила. А кто его утащил? Черный адмирал! Это кто? Это — контр-адмирал Джон Уилкокс, командующий 39-м оперативным соединением ВМС США, который в 1942 году держал свой флаг на линкоре «Вашингтон» (44 000 тонн водоизмещения, 220 метров длиной). В тот год линкор, сопровождаемый крейсером «Тускалуза» и двумя эсминцами, шел в Скапа Флоу на помощь британцам. Море было так себе — 5 баллов, то есть штиль для линкора. В три часа ночи сигнальщик сообщил о падении человека за борт. Долго искали — провели сверку экипажа. Отсутствующим оказался контр-адмирал Уилкокс. Что с ним случилось — неизвестно до сих пор. А я думаю — черный матрос помог!

«Пока живу — надеюсь», — сказал Сенека и определил на долгие столетия философию волевых людей тех галантных времен — времен бронзы и мрамора.

Так, наверное, думал и майор ВВС США Джон Пол Стрэпп, хотя жил во времена алюминия и пластмассы. В том далеком 1948 году он, с трудом влезая в кресло, усаживался в тележку-ускоритель, чему мешал громоздкий экспериментальный костюм, разработанный для первых летчиков реактивной авиации. Его и дорабатывал Стрэпп, на себе испытывая адские перегрузки резкого ускорения, достигая скорости в 1000 км/час за пять секунд. Это можно было пережить. Но, когда реактивная тележка останавливалась всего за 1,4 секунды, майору оставалось только надеяться, что «слон, сидящий у него на груди», — перегрузки в 30 g — не раздавит его.

Сегодня он решил преодолеть «планку» — достичь 31 g! Зафиксировать рекорд должны были шесть датчиков, установленных на реактивных санях. Разгон по рельсам — направляющим, сброс тормозного ковша, брызги воды, опять «слон» на груди, но в этот раз по-настоящему тяжелый и остановка. Собрав щеки с затылка и поместив их на «штатное» место, Джон спросил у техника:

— Сколько g сегодня?

— Ноль… — ответил тот.

— На всех шести датчиках?

— На всех…

— Звоните Эду! Пусть приезжает и разбирается!

Скоро приехал Эд и выяснил, что все без исключения датчики были установлены в направлении, противоположном вектору торможения. Вздохнув, он сказал:

— Если для выполнения работы есть несколько способов и один из них приведет к катастрофе, то всегда найдется человек, который им воспользуется.

Так родился один из главных афоризмов XX века — закон Мерфи… капитана ВВС США Эдварда Мерфи. А майор Стрэпп его упростил до «Если что-либо может быть сделано неправильно, оно будет сделано неправильно!».

Сегодня, когда вспоминают взрыв топливного бака «Аполлона-13» на полпути к Луне, говорят, что причина — число «13»: тринадцатая миссия стартовала в 13.13 местного времени и взрыв произошел 13 апреля 1970 года.

Бросьте! Вспомните капитана Мерфи! Все, что может сломаться, сломается!.

Теперь попробуйте найти несчастливое число в следующей истории.

9 июля 1991 года с борта авианосца «Авраам Линкольн» (бортовой 72) в свой сотый полет взлетел экипаж самолета-заправщика KA-6D «Интрудер» (бортовой 515) из состава 95-й штурмовой эскадрильи ВМС США. Пилотировали «танкер» два лейтенанта: Марк Баден — командир и Кейт Галлахер — штурман-оператор. Тот день был двадцать шестым днем рождения ирландца Галлахера.

Нашли число «13»? Нет, потому что все случившееся далее подпадает исключительно под закон Мерфи!

Итак, взлетев, экипаж «зеленых ящериц» (Green Lizard — 515) занял эшелон 2400 метров при скорости 415 км/час и начал нарезать круги над авианосцем, ожидая самолеты своего авиакрыла, нуждающиеся в дозаправке в воздухе. Заканчивая третий круг над «Линкольном», экипаж самолета решил проверить подачу топлива из подвесного бака, в котором все еще оставалось 500 килограммов. Подачи не было — заел клапан. (Помни закон Мерфи!) Когда пилот танкера, следуя инструкциям, начал бросать машину вверх и вниз в попытке перегрузками открыть упрямую железяку (и опять Мерфи!), раздался громкий хлопок. Повернув лицо вправо, Марк Баден вместо приветливой улыбки своего штурмана увидел… пустоту, а взглянув вверх, наконец увидел… друга-ирландца сидящим верхом на кокпите. Согласитесь — ужас?! Нет, ужас — впереди…

Галлахер сидел в кресле верхом на фонаре самолета, в плексигласе которого зияла огромная зазубренная дыра. Лицо и голова несчастного были оголены; его щеки раздувались так, как будто в его рот был вставлен пожарный брандспойт и подача воды включена. Внутри самолета оставались только ноги штурмана, болтающиеся как игрушка-талисман в кабине такси. Присмотревшись, пилот Баден был поражен еще более: ремни не удерживали его друга — они были автоматически отстегнуты, как это случается при катапультировании; Галлахера удерживали в кресле только захлестнувшие его грудь стропы парашюта. Счастье, что Баден не знал, где его купол — «потухший» шелк висел на хвостовом оперении, не дотянувшись до рулей высоты всего несколько сантиметров. Счастье и то, что штурман подавал признаки жизни: он пытался удерживать голову, но вскоре сдался под мощным напором воздуха и уронил ее на плечо. Лицо его, если можно было назвать лицом надутый противогаз, стало белеть. И это стало окончательным сигналом к действию: Баден перевел ручки сектора газа в нижнее положение, выпустил закрылки и щитки воздушного тормоза, постепенно доведя скорость почти до скорости сваливания — 290 км/ час и сообщил на авианосец об аварийной ситуации — частичном катапультировании члена экипажа. Авиадиспетчер «Линкольна» тихо и печально спросил:

— Штурман — в кабине?

— Нет, только его ноги, — ответил пилот.

На другом конце линии раздался стук — это упал в обморок диспетчер авианосца, представивший забрызганную кровью кабину и падающую в океан верхнюю часть туловища штурмана.

«Интрудер» начал делать плавный разворот, находясь в 14 километрах на траверзе авианосца. Оказавшись в 10 километрах от кормы корабля, Баден запросил разрешение на аварийную посадку — времени не было: голова Галлахера была неподвижна, его лицо позеленело.

Когда самолет вышел на глиссаду, находясь в пяти километрах от авианосца на высоте всего 90 метров, пилот начал верить в удачу — ноги Галлахера шевелились. Значит, он все еще жив!

Но закон Мерфи… Он забыл о нем! Внезапно начало запотевать лобовое стекло, когда до посадочной палубы оставалось совсем немного. Баден включил обогрев и, когда стекло очистилось, увидел, что «Линкольн» начал циркуляцию влево!!! Идти на второй круг он не мог — это убило бы его штурмана, поэтому, круто довернув влево и едва не свалив самолет, Баден «поймал» красный огонь системы визуальной посадки авианосца, выровнял «Интрудер», сбросил газ и плюхнул самолет задолго до первой линии аэрофинишеров. Держа переднюю стойку в воздухе, он дождался захвата троса хвостовым гаком и вздохнул с облегчением — прочно опутавшие Галлахера стропы не дали тому упасть грудью на «ножи» разбитого плексигласа. Баден вскочил со своего сиденья и бросился к другу. Когда тот прошептал: «Я уже на палубе?», Марк понял, что все позади.