Повернул бинокуляр чуть левее: «Где у нас Канада? Ага, не видна из-за дымки».

Вышел на правый пелорус, закурил. «Черт, табак “Космоса” Моршанской фабрики совсем отсырел!» С отвращением выкинул сигарету за борт вместе с пачкой. Заглянул в штурманскую рубку. «Кость, будь гадом, согрей чайку!» — крикнул штурману, преодолевая шум гироскопа. Четырехчасовая рутина началась…

Через 15 минут щелкнул «Каштан» и засвистел, фоня «бананом», лежащим на железе:

— Сигнал, какого?!

— Тащ, гости к нам. Слева 10 — 8 миль. Боевик, но тип определить не могу. Доложу, когда подойдет ближе.

Пришел Костя с чаем. Отдал мне стакан, сам прильнул к бинокуляру.

— Канадец, — сказал сквозь усы, — Голубые они… шаровая краска с голубизной. Ты, это… заходи вечером чайку попить. Мы с Викентьичем настойку сделали — апельсиновку.

Внутри потеплело.

«Потеплело» было оборвано повторным свистом микрофона «Лиственницы»:

— Сигнальщик ходовому! Тащ, эсминец ВМС Канады «Терра Нова». Бортовой 259. Пеленг не меняется.

Доложил командиру, — что на подходе корабль слежения. Дал механикам команду перевести левый двигатель в немедленную готовность.

На ходовом появились люди: старпом залез в командирское кресло и выслушивает мой доклад; рулевой, довольный, что успел покурить до прихода начальства, индифферентно поглаживает рулевую колонку. Ждем гостя.

Вот он уже в двух милях. Костя прав — серо-голубой корпус непривычного «аглицкого» покроя 60-х годов, высокая ажурная мачта, срезанная корма. На эсминец не похож — вооружение слабовато: спаренная артустановка на носу, «АСРОК»[37] на корме и доисторический бомбомет «Лимбо». Все! С авиацией бороться нечем. Слабо тянет на фрегат. Маленький и субтильный флот Канады хочет казаться значимым? Пусть их.

«Терра Нова» сбросила ход. Накатившая волна приподняла корму эсминца и оставила его лежать в дрейфе. Слегка качнуло и нас.

Час уже лежим в ожидании, «воспитанно» игнорируя друг друга. Становится скучно: старпом ушел в низы, рулевой лоботрясничает вместе с сигнальщиком на пелорусе.

Первым не выдержал паузы канадец — пустил белое кольцо дыма из трубы и начал лазать вокруг нас. На его палубе — человек пятьдесят экипажа. Машут руками, фотографируют. Все солидные дядьки лет под тридцать. Задницы не показывают, как это любят американцы, — культуры больше у флота Ее Величества.

Динамик «Рейда» зашумел и «заспикал»:

— «Чарли», для вас маленькое шоу! Флотский вальс.

Дети с игристой кровью французских предков! У них что, командиры кораблей назначаются по семейному принципу — родственники Бурвиля, де Фюнеса и Ришара?

Без аккомпанемента «Терра Нова» начала танец. Красота! Стометровый корабль действительно вальсировал! Работали не только его форсированные турбины, пущенные враздрай, но и подруливающие винты. Сделав три полных оборота «на пяточке» против часовой стрелки, эсминец остановился лишь на мгновение и пустился в обратное вращение. Стоящий рядом старпом завороженно-завидующе хмыкнул, не отрывая глаз от этого эстетичного действа.

— Ну, уроды… — влюбленно пробасил он.

«Терра Нова» опять сменила «шаг», продолжая ввинчиваться в воду, и вдруг что-то у нее внутри бабахнуло; из трубы повалил черный шлейф; люди на ходовом мостике забегали быстро-быстро.

— Уроды! — подтвердил свое впечатление наш старпом.

Канадец вызвал на связь свою базу в Эску-аймолте и, доложив о выходе из строя правого двигателя, смущенно поплелся домой.

Сдавая вахту, я еще раз услышал «Терра Нову». Вызвав базу, она сказала только два слова: «Закажите русского». Мы долго ломали голову, что она имела в виду, но командир быстро во всем разобрался: «Пришлют смену, а на борту будет разведчик из русских эмигрантов».

Когда на смену «Терра Нове» прибежал эсминец «Саскачеван», наш командир остался на ходовом мостике, глядя на канадца с большим подозрением по двум причинам: во-первых, еще в 82-м году «Саскачеван» был занесен в наш «черный список», когда, опасно маневрируя, столкнулся своей левой скулой с «Чарли», оставив на корме «пожизненную» вмятину; во-вторых — он жаждал увидеть на его борту того «русского шпиона», которого «заказала» «Терра Нова».

Канадец, чувствуя вину за позапрошлогоднее столкновение, смирно лежал в дрейфе, не подтверждая своего французского темперамента. День заканчивался. Солнце уходило за горизонт…

В каюте номер 3 собрались трое: Викеньтич, Костя и я. Костик разлил в мензурки апельсиновку… Внутри потеплело.

«Потеплело» было оборвано командой мне прибыть на ходовой.

Прибыл; кэп мечется по мостику, радостно выкрикивая:

— Мля, я же говорил, что пришлют «русского». Вон он, кранец ему в корму, лазает на эсминце, обвешанный микрофонами! Смотри, сынок!

Посмотрел и подумал «Если сейчас начну ржать — убьет!»

Кэп сзади:

— Видишь! Аж три направленных микрофона у него! Нее? Баба, что ли? Зачем юбка?

Я еще раз взглянул на «Саскачеван», чтобы убедиться, что на эсминце проходит ритуал спуска флага! На фоне красного солнца стоял, покачиваясь из стороны в сторону, шотландец в килте и клетчатом берете со «снежком». В руках он держал волынку, наигрывая марш, принятый в Королевских ВМС при спуске флага. Трубки волынки и были приняты за микрофоны.

Есть ли смысл объяснять, почему кэп мне не поверил?! Он и по возвращении в базу продолжал рассказывать, как нас «подслушивал шпион-эмигрант».

На следующий день «Саскачеван» ушел. Он вызвал свою базу и «заказал русского»… борща, пельменей и котлет по-киевски. О том, что у них в Эскуаймолте есть русский ресторан, я командиру уже не стал рассказывать. Зачем расстраивать «старика»?

Добрый старый флот ушел. Новый не родился, а просто отпочковался и завял…

Будущим потомкам, которые будут ходить в моря, а по приходу — в кабак (если жалованье позволит), передаю несколько полезных советов по борьбе с надводными и воздушными целями противника (в наше время — ВМС США) в условиях ограниченного оснащения вашего корабля оружием и боевой техникой.

Все испробовано на собственной шкуре:

1. Борьба с надводными кораблями.

Тихий океан. 80-е годы. Наш корабль преследуется фрегатом ВМС США. До американского берега всего 5 миль, что и беспокоит фрегат. Он опасно маневрирует и пытается вызвать нас на 16-м канале международной связи. Из динамика станции ежеминутно раздается смазанное помехами и несовершенством нашей станции «Рейд»: «Ю-Эс-Эс Махлон Спиздейл коллинг совьет шип».

Мало знающие английский язык старпом и вахтенный офицер угрюмо переглядываются. Наконец старпом спрашивает: «Что он подразумевает, называя “совьет шип” “махлон спиздейлом”?» Вахтенный лишь пожимает плечами. (USS Mahlon S. Tisdale, или фрегат «Мэлон С. Тиздейл», названный в честь американского вице-адмирала времен Первой мировой войны, тогда только что вошел в состав 3-го флота и еще даже не числился в справочнике «Джейн».)

Покурив и помолчав с минуту, старпом грустно говорит: «Обидно, мля» — и приказывает прибыть на ходовой продбаталеру и ответственному за арсенал.

Оба прибывают, выслушивают указания, убывают на время и появляются вновь для доклада о выполнении распоряжения, имея в руках: продбаталер — пустую банку из-под сухарей, арсеналыцик — 5 противодиверсионных гранат и штык-нож. Вся процессия во главе со старпомом, обрастающая по пути зеваками, прибывает на ют и вызывает нарастающие подозрения о готовящейся диверсии против Америка зе бьютифул[38] у фрегата ВМС США, чапающего в кильватере на удалении 3 кабельтовых.

Старпом мелко и густо дырявит ножом банку, предусмотрительно повернувшись к американцу спиной, выставляет на гранатах максимальную глубину подрыва, кладет их в дырявую тару и бросает за борт.

«Тиздейл» в панике — русские у пляжей Калифорнии, да еще и спускают в воду неизвестное!!!