На фоне черного неба уже вырисовывается силуэт торчащей вверх огромной штанги, которая венчается полураскрытой чашей заклинившей антенны. Нормально. Еще буквально десяток — полтора метров…

Будто мелкая дымка подергивает блестящую поверхность «Ассоциативного». Альберт пытается дать задний ход, но дымка сгущается, становясь похожей на обволакивающую пелену из непроницаемого смога, в котором канет все. Ничего не видно. Вокруг только чернота, движения заблокированы.

— Вот черт! — Айсберг в отчаянье ударил кулаками по пульту управления. Чернота монитора перед ним сменилась «синим экраном смерти». Контакт с манипулятором потерян окончательно.

— Ну что, «два — ноль»? — с долей сочувственного сарказма послышалось за спиной оператора. — Еще пробовать будешь?

— А смысл? Похоже, что там не только антенна, но и управляющая шина повреждена. Можно, конечно, еще раз попробовать, но, думаю, результат будет тот же.

— Вообще-то, имеем восемь попыток в запасе, — это уже голос Парнишкина, наверное, единственного из команды, кто знал, сколько будет, если из десяти имевшихся на борту «Ассоциативного» манипуляторов отнять два.

— Не юродствуй. По крайней мере на этот раз мы смогли визуально установить, что с антенной.

Во время очередной плановой перепроверки всех систем корабля система контроля выдала неисправность большой антенны, предназначенной для связи звездолета с базой на Земле из дальнего космоса. «Ошибка 486 — невозможность раскрытия». Первый манипулятор, управляемый штатным физиком экспедиции, застрял буквально на полпути к цели, даже не предоставив визуальной картинки произошедшего. Второй манипулятор смог подобраться ближе. Но это и все.

Теперь команда знала, что штанга антенны выдвинута, а сама ее чаша наполовину раскрыта и требуется срочно предпринять все меры для восстановления работоспособности агрегата, так как входить в очередной переход с такой вот торчащей далеко за пределы корабля испорченной конструкцией опасно. Заодно надо каким-то образом вызволить и застрявших на оболочке звездолета манипуляторов.

— Так что, я пойду? — буднично, как само собой разумеющееся, произнес Бойо.

— Похоже, другого выхода нет, — словно извиняясь, подтвердил решение Эдик. — Ты там аккуратнее… И мы, наверное, уберем гравитацию. Мало ли что.

— Добро, я переодеваться.

— Давай. Серега и Сандро будут на подстраховке в аварийной капсуле.

И вновь транспортный шлюз. Николай, облаченный в тяжелый космический скафандр, подходит почти к самым его воротам. Для удобства передвижения космонавта гравитация на корабле понижена вдвое.

— Внимание, начинаем откачивать воздух, — раздается в наушниках.

— Принял, — скафандр Николая медленно надувается.

— Закрепись, убираем гравитацию.

— Готов, — Бойо берется за небольшой поручень, проходящий вдоль всего шлюза. Когда тягу главных двигателей сбросят и ноги космонавта потеряют опору, это будет единственное, что не даст улететь ему в открытый космос.

— Открываем шлюз.

Будто собранная из множества лепестков диафрагма старинного фотоаппарата открывается выход из шлюза. Николай оборачивается в сторону аварийной капсулы. Там, за иллюминаторами, он видит сидящих внутри Хашвили и Беляева. Приветливо машет рукой, они тоже. Что ж, пора на выход.

— Пошел.

— Не торопись, плавно и очень осторожно. По возможности используй страховку, — напутствует командир.

Бойо медленно, одними руками перебирая перекладины лестницы, выплывает в черноту космоса.

Это странное обманчивое состояние невесомости. С одной стороны, любое движение дается крайне легко, можно парить как птица или как Геракл сдвинуть любую гору. С другой стороны, тело, лишившееся веса, не лишено своей массы и законы преобразования энергии для него еще никто не отменял. Так что постепенно разогнавшись до приличной скорости можно не удержаться на поверхности и вполне увесисто удариться обо что-нибудь. Потому что падение, допустим, с лестницы в условиях Земли и удар на такой же скорости о препятствие в условиях космоса будут идентичны по последствиям. И именно из-за этого здесь все надо делать медленно, очень медленно и как можно медленнее.

Прицепив страховочный фал к лееру, проходящему вдоль скоб первой лестницы, Николай плывет вверх. Хотя понятия «верх» и «низ» сейчас довольно условны. В данном случае «вверх» — это туда, где находится голова космонавта. Или просто носовая часть ракеты.

Остановка на площадке. Страховка цепляется к следующему лееру и вновь вверх. Бойо продвигается к антенне по ближайшему пути. По тому самому, по которому пытался направить свой первый манипулятор Айсберг.

После третьего пролета перед Николаем возникает округлая башня орудия противометеоритной защиты. Это как бы вторая линия обороны корабля, несущегося в бесконечном пространстве космоса. Мелкие камни, «космический мусор», способен отражать и сам прочный корпус. Столкновение же с более крупным объектом способно привести к необратимым последствиям и пять электромагнитных орудийных установок призваны испепелить нежданный объект еще до того момента, как он столкнется со звездолетом. Еще более крупный объект будет засечен на дальних подступах и автоматика корабля просто выполнит маневр обхода. Если только не получится как с тем шаром, в самом начале экспедиции…

Внезапно ствол орудия окрашивается багровым, затем ярко желтеет и наконец вспыхивает ярким белесым лучом. Выстрел.

— Коля, аккуратно, закрепись за башней. Сейчас сыпанет. Тридцать секунд, — в наушниках раздается спокойный голос Лорри.

За все время экспедиции орудия срабатывали всего два раза. Это — третий. Еще одно подтверждение того, что математическая теория вероятностей и реальная жизнь могут иметь достаточно большие различия. Голос капитана хладнокровен, но Николай чувствует, как сейчас напряглись те, кто следит за его передвижениями.

Вновь заставив себя не торопиться, Бойо придает своему телу слабый импульс движения в сторону орудийной башни. Там имеются небольшие скобы, за них можно зацепиться. Кажется, что прошла вечность, на самом деле секунд пятнадцать — двадцать из отведенного ему времени. Он уже надежно скрылся за башней, когда мелкие остатки летевшего навстречу «Ассоциативному» метеорита начинают бомбардировку поверхности звездолета. Этакие небольшие вспышки по всей окружающей территории. Они моментально начинаются и так же быстро заканчиваются. Но Николай еще выжидает несколько минут даже после того, как облако пыли от уничтоженного метеорита пройдено.

— Кажется все, — Бойо возвращается на лестницу.

— Как ты там?

— Порядок. Двигаюсь дальше.

— Где-то поблизости должен быть первый манипулятор.

— Я его уже вижу.

Такое собакоподобное металлическое существо на четырех лапах-захватах с еще двумя сложенными на спине. Намертво прикрепившееся к скобам лестницы. Николай обхватывает сооружение руками, медленно пробирается к нему на спину и нажимает аварийный выключатель. Собака разжимает захваты и начинает отходить от лестницы.

Теперь не торопясь, но быстро. Ухватившись одной рукой за скобу, Бойо ловит уплывающий манипулятор другой и направляет его движение в сторону маячащей внизу платформы. Спускается сам. Удерживаясь за поручень, вновь ловит собаку, разворачивает ее ногами к решетке и придавливает, чтобы избежать обратного отскока.

— Прекрасно, я его вижу, — звучит в наушниках голос Альберта. — Вруби питание, я поведу его обратно.

— Без проблем.

Повторное нажатие аварийки и вот уже обездвиженное тело манипулятора встает под полный контроль физика. Приветливо помахав на прощанье одной из спинных клешней, собака направляется к лестнице, ведущей обратно к шлюзу. Что ж, одна задача выполнена. Николай разворачивается, чтобы продолжить движение к основному своему объекту — антенне.

Полураскрывшаяся тарелка на тонкой длинной штанге-мачте. С помощью этого агрегата, который во время переходов должен находиться в сложенном состоянии, можно направить узкий сфокусированный луч в сторону Земли. Теоретически передача может быть осуществлена из любой точки Млечного Пути. По крайней мере, мощности транслятора хватит. Но что это будет за передача?