Батистина вскрикнула от отвращения, возмущенно заверещал Жорж-Альбер: на палубу обрушился град мерзких насекомых… Они яростно и пребольно кусались… Вслед за этой напастью последовала новая: на палубу с глухим стуком шлепались дохлые рыбы…

— Ну вот вам и шторм! Всем штормам шторм! — промолвил Легалик, увлекая Батистину на ют.

Заблистали молнии, зарокотал гром. «Красавица из Луизианы» то смело взмывала на гребень огромной волны, то проваливалась в бездонную пропасть.

«Да мы же сейчас утонем!» — равнодушно, безо всякого страха подумала Батистина.

— Держитесь, матросы! Крепче держитесь! — заревел Легалик, бросаясь вместе с Батистиной к юту. Он изо всех сил прижал девушку к себе. Батистина ахнула: на них надвигалась какая-то белая, чудовищных размеров стена. Это чудо природы будто нависло Над кораблем, а затем обрушилось на палубу. Легалик железной рукой ухватился за золоченую статую корабельного покровителя. Батистина почувствовала, как тяжелая, вязкая масса воды буквально расплющила их друг о друга. Горько-соленая вода попала ей в рот, глаза, нос. Девушка только успевала отплевываться и отфыркиваться.

«Ну вот, все кончено! Пришел мой смертный час!» — мелькнула в мозгу страшная мысль.

— Флорис! О, Флорис! На помощь! — неожиданно завопила Батистина, вдруг ощутившая страстное желание жить. Все ее существо восстало при мысли о смерти… Она не хотела умирать, она хотела бороться…

Матросы на палубе хватались за все, что попадалось под руки. Но крепкие канаты трещали и рвались, а тела несчастных летели за борт. «Красавица» сопротивлялась свирепой стихии с энергией обреченного. Она постепенно заваливалась на правый борт… Ее неумолимо влекло вниз по бесконечному склону. Кто-то задыхался и кашлял рядом с Легаликом. Он на секунду разжал руки и успел поймать на лету Жоржа-Альбера, которого едва не смыло волной. Внезапно корабль тяжело перевалился на другой борт, а затем тяжело, натужно стал выпрямляться. Изумленные Батистина и Легалик повалились друг на друга. Вода стремительно схлынула.

— О, моя любовь! Моя любовь! — всхлипывала Батистина, прижимаясь к мокрому мужскому плечу. Ей было хорошо и спокойно, ибо только что ее спасли глаза, гораздо более зеленые, чем сам океан. Губы Батистины мелко дрожали…

— Теперь все хорошо, моя малютка… Корпус корабля выдержал последний жуткий удар! — промолвил Легалик и поставил девушку на ноги. Она подняла глаза, безмерно удивленная тем, что еще жива.

— Я вас люблю! О, я хочу любить вас! — закричала Батистина.

Легалик как-то очень грустно посмотрел на нее и поцеловал в губы.

— Помолчите, моя красавица! Помолчите! — шептал он, помогая девушке добраться до каюты. Когда они распахнули дверь, их глазам предстало печальное зрелище полного разорения… Жорж-Альбер в отчаянии принялся выдергивать у себя волоски и жалобно скулить: весь его запас драгоценной малаги безвозвратно пропал.

Легалик плотно закрыл окошко и приказал двум матросам помочь Батистине спасти то, что еще было можно.

Два последующих дня измученные люди боролись со стихией не на жизнь, а на смерть. Вновь порывами налетал шквалистый ветер, волны вырастали до небес, но иногда выпадали и минуты затишья. Легалик был очень занят и не мог навестить Батистину.

К концу третьей ночи Батистина поняла, что море успокоилось. Вместе с двумя другими пассажирами утром она вышла на палубу. Увидев мрачные лица капитана и его помощника, она пришла к выводу, что положение серьезное. Так оно и было: во время шторма сломались бизань-мачта и бушприт, исчезли многие реи, а паруса свисали жалкими клочьями. Нужно было все срочно чинить, менять паруса… Батистина вдруг почувствовала, что не ужасное состояние судна угнетало капитана и Легалика, а нечто другое… Она огляделась. Горизонт был пуст. Ни одного корабля поблизости… Буря, видимо, рассеяла караван, и суда отнесло далеко в сторону.

— Где мы сейчас находимся? — прошептал Легалик. — Как вы думаете, капитан?

— Я полагаю, это зюйд-вест от островов Зеленого Мыса…

— Черт побери! Ну и забросило же нас! Значит, мы неподалеку от берегов Гвинеи…

— Да, мой друг… Препоганое местечко… Здесь полным-полно пиратов… Легалик, производите ремонт как можно быстрее! Если мы сумеем, с Божьей помощью, достичь северных широт, то, быть может, вновь встретим караван, если только все корабли не потонули!

Итак, одинокая полуразбитая «Красавица» качалась на волнах. Батистина, не упустившая из беседы моряков ни словечка, пожала плечами.

— Ну уж это их дело!

Она потеряла всякий интерес к происходящему и попыталась вместе с господином Вейлем и шевалье д’Обинье проглотить то, что предложил корабельный кок. Но еда была столь мерзкой на вкус, да и на запах! Все сухари испортились: намокли и начали плесневеть!

Батистина очень хотела бы помыться пресной водой, но об этом не могло быть и речи — запасы питьевой воды были на исходе и приходилось соблюдать строжайшую экономию, чтобы дотянуть до какого-нибудь порта.

Несчастные каторжанки умирали от жары и жажды в трюме, но Батистина не смела вступиться за них — на палубе день и ночь кипела работа. Матросы трудились как одержимые, стремясь поскорее привести корабль в нормальное состояние.

— Ах, Жорж-Альбер! С меня хватит морских путешествий и приключений! Сыта по горло! Вот уж никогда не думала, что это окажется так неприятно и опасно! — заявила Батистина. Малыш согласно кивал головой.

Утро пролетело незаметно. Батистина удобно устроилась на юте, чтобы просушить на солнце платья и слипшиеся волосы. Она то и дело переворачивала и встряхивала свои юбчонки и чувствовала себя почти так же превосходно, как если бы находилась на лужайке перед замком Мортфонтен. Больше всего на свете ей хотелось знать, можно ли будет починить шелковые платья, изрядно потрепанные во время шторма.

Неподалеку от Батистины стоял Легалик и отдавал приказы. Всякий раз она вздрагивала и жмурилась от удовольствия, слыша этот спокойный, уверенный голос.

«Он очень красив, очень умен, очень любезен! Именно его я хочу любить!» — подумала девушка. Со свойственным ей непостоянством Батистина тут же пришла к выводу, что, вообще-то, шторм был совсем не страшен, ей нравятся морские путешествия и в эту ночь ничто не помешает ей броситься в объятия моряка.

В полдень развалившийся на нижних юбках Батистины Жорж-Альбер увидел черную точку на горизонте, причем увидел раньше сигнальщика. Он быстро и тревожно залопотал на своем языке, стараясь привлечь внимание хозяйки. Та подняла голову и посмотрела в ту сторону, куда указывал малыш. Солнечные блики плясали на воде. Батистина прищурилась, приложила руку козырьком ко лбу и весело закричала:

— Посмотрите, господин Легалик! Теперь все будет отлично! Вон там, сзади, появился корабль! Он идет к нам на помощь!

Помощник капитана на секунду погрузился в глаза, более прекрасные и чистые, чем глаза ангела небесного, а затем посмотрел в подзорную трубу.

— Капитан! С наветренной стороны нас догоняет быстроходное судно под французским флагом! — закричал Легалик.

Батистина была очень довольна. Она с восторгом представила себе, что теперь возобновятся светские развлечения и она вновь посетит другие корабли, где окажется в окружении любезных офицеров. Она принялась размахивать платочком, приветствуя судно.

— Спуститесь поскорей к себе в каюту, мадемуазель! Мы еще не знаем, с кем нам предстоит иметь дело! — благоразумно посоветовал Легалик.

— Ах, какие пустяки! Вы же сами сказали, что это французский корабль! — скорчила очаровательную гримаску Батистина.

Странные красные паруса приближались с поразительной быстротой, Батистина не могла оторвать от них глаз. Небольшой кораблик смело рассекал носом волны. Он мчался вперед быстро и решительно, словно волк, приближающийся к добыче… Батистина уже различала людей, суетливо сновавших по палубе. Один из членов команды, настоящий великан, чье лицо было скрыто широкополой шляпой, неподвижно стоял на юте. Он рассматривал в подзорную трубу «Красавицу из Луизианы».