— Жанна-Антуанетта! Это Жанна-Антуанетта Пуассон, подруга Батистины!
Сердце Флориса едва не выскочило из груди. Федор и Ли Кан, сидевшие в засаде за конюшней, отделились от стены.
— Барин, барин! Запыленная, заляпанная грязью карета только что въехала во двор! — прошептал казак.
— А твой верный Ли Кан, как ловкий угорь, проскользнул с Острым Клинком в волшебную пагоду! — кланяясь прошипел китаец.
— Так что же ты видел, Ли Кан? — нетерпеливо спросил Флорис.
Ли Кан расплылся в улыбке.
— Ли Кан, наделенный соколиным зрением, не видел ничего интересного, но его ухо, обладающее слухом Розового Феникса, слышало все!
При других обстоятельствах Адриан рассмеялся бы, но сейчас ему было не до смеха. Ли Кан был неисправим. Он мог уморить своими разговорами даже самого терпеливого и снисходительного святого.
— Клянусь Святым Владимиром! Слушай, старый приятель! В один прекрасный день я отрежу тебе язык саблей! — проворчал Федор. — Барин, не знаю, имеет ли это отношение к маленькой барыне. Мы только слышали, как кучер распрягал лошадей и сетовал на усталость. Он вызвал горничную и спросил, сможет ли госпожа принять его. Та ответила, что госпожа занята и принять его никак не сможет. Тогда кучер закричал, что умирает от усталости, дескать не так-то легко проехать четыреста лье за двадцать дней, он отправляется спать, а хозяйке просит передать, что ее поручение выполнено и все в порядке.
Флорис и Адриан переглянулись. Кажется, у них в руках появилась тонкая нить Ариадны. Батистина исчезла как раз двадцать дней назад. Какую роль сыграла во всей этой истории Жанна-Антуанетта? Еще немного, и Флорис бросился бы в дом и принялся бы трясти за грудки короля и его сообщницу. Адриан был вынужден употребить все свое влияние и с трудом успокоил слишком вспыльчивого братца.
На следующее утро молодые люди, разряженные в пух и прах, надушенные и в безупречно напудренных париках, явились с визитом к госпоже Ленорман. Прекрасная Жанна-Антуанетта любезно приняла их знаки почтения, ничем не выказав своего удивления, а также не задав вопроса, каким образом эти два навязчивых типа узнали о ее присутствии в деревне.
Флорис, скрепя сердце, поставил молодую даму в известность об исчезновении Батистины.
Жанна-Антуанетта жеманно захлопала ресницами:
— Ах, нет! Видит небо, я не встречалась с Батистиной, я даже не знала, что она здесь. Странно, что вы явились ко мне за какими-то сведениями… Я в крайнем затруднении… К сожалению, я ничего не смогу сообщить вам…
Жанна-Антуанетта сладенько улыбалась. Флорису и Адриану не удалось из нее ничего вытянуть.
— От этой дамочки так и несет ложью! — пробурчал Флорис, выходя из розового домика.
— Подождем немного, брат… Понаблюдаем, посмотрим… Мы обязательно что-нибудь узнаем! Кто-нибудь да проболтается! А может быть, выдаст себя какими-либо действиями! — благоразумно посоветовал Адриан, он не хотел, чтобы Флорис еще раз ринулся в неизвестность.
Прошло несколько печальных дней. Только сестры Скоковские немного развлекали братьев своей болтовней.
Король в глубине души был глубоко уязвлен бегством Батистины. Она его бросила! Она пренебрегла им! Жанна-Антуанетта уверила Людовика, что Батистина оказалась настоящей бездушной эгоисткой и укрылась в каком-то монастыре, чтобы только не отдаваться королю. Жанна-Антуанетта также говорила, что когда-нибудь они получат известия от Батистины. Ришелье поддерживал свою ставленницу. Людовик чувствовал себя одиноким, покинутым, он был уверен, что им пренебрегли. Влияние Жанны-Антуанетты с каждым днем все более увеличивалось.
Через месяц после исчезновения Батистины Людовик объявил, что госпоже Ленорман д’Этьоль пожалован титул маркизы Помпадур за большие заслуги перед королевской властью.
Жанна-Антуанетта победила на всех фронтах. Она вознеслась на недосягаемую высоту после официального представления ко двору: она стала общепризнанной всемогущей фавориткой. Перед ней склонялись все. Несчастная королева очень многое потеряла от такой замены, а Ришелье очень многое выиграл. Он радостно потирал руки, вспоминая о том, с какой потрясающей легкостью эта маленькая бестия де Вильнев уступила свое место. Людовик, правда, иногда впадал в черную меланхолию. Тогда он думал о той, кого называл «мое сердечко».
Однажды утром в деревню вернулся смертельно усталый Федор. Старый казак совершил невозможное. Благодаря своим выдающимся шрамам он сумел соблазнить служанку госпожи Ленорман. После безумной ночи любви очарованная достоинствами украинца девушка поведала ему по секрету, что хозяйка посылала кучера с каким-то таинственным поручением в Бордо. Служанка не знала, сидела ли в карете молодая Девушка, но заметила, что кое-каких платьев в гардеробе ее госпожи не хватает. Флорис и Адриан, не сказав королю ни слова, испросили у него разрешения покинуть действующую армию на некоторое время.
Людовик не отказал им в просьбе, но что-то заподозрил. Он был просто уверен, что братья напали на след. Людовик вызвал к себе Эрнодана де Гастаньяка.
— Капитан, вы мне полностью преданы?
— До гробовой доски, ваше величество!
— Отлично! С сегодняшнего дня ты принадлежишь к моей секретной службе! И ты об этом не пожалеешь! Вот письмо, спрячь его на груди… Следуй тайно за графом де Вильнев и маркизом Портжуа, куда бы они ни направились. Следи за ними, отправляй мне донесения. Если они найдут мадемуазель де Вильнев, предупреди меня и постарайся передать ей тайком это послание в собственные руки. Ты хорошо меня понял, капитан? Я могу доверять тебе?
— Можете, ваше величество! Целиком и полностью! Я не успокоюсь, пока не выполню ваше поручение! — ответил Эрнодан совершенно искренне, ибо еще раз его собственные интересы совпали с интересами короля.
Молодой рейтар в сопровождении своего верного Лафортюна устремился в погоню за Адрианом и Флорисом, которые опередили его на два лье. Они ехали довольно быстро и останавливались, только чтобы сменить лошадей. Их сдерживала неповоротливая, громоздкая карета, в которой разместились Грегуар с Элизой. Их путь пролегал неподалеку от замка Мортфонтен. Флорис и Адриан вознамерились оставить там старых слуг, сочтя, что те слишком устали, чтобы следовать дальше.
— Да где же это видано! Что за манеры! Что за недостойное обращение! Вы наделали столько глупостей! А особенно вы, господин Флорис! Иисусе! Пресвятая Дева Мария! Моя бедная голубка! Я непременно поеду с вами, чтобы найти мою бедняжку и ухаживать за ней! Если вы думаете, что вам удастся избавиться от меня таким образом, то вы сильно ошибаетесь! — стонала Элиза, изливая свой гнев на Флориса. Молодой человек только молча понуро опустил голову, как в детстве, когда он был маленьким мальчиком, а Элиза его отчитывала.
— Я последовал за господином графом и за господином маркизом в Китай и вполне могу поехать в Бордо ради нашей маленькой мадемуазель, — более степенно и примирительно добавил Грегуар.
Когда они добрались до Парижа, Адриана и Флориса одновременно осенила одна и та же мысль: завернуть на улицу Фурси, в особняк господина Ленормана. Тот только что узнал о постигшем его несчастье. Он постоянно сморкался в огромный платок и был простужен более, чем всегда. Молодые люди представились. Господин Ленорман знал Батистину. Братья изложили причину своего визита. Обманутый и опозоренный муж не желал ничего иного, как помочь им, если это только сможет досадить его жене. Он любезно согласился ответить на вопросы, но прежде всего сказал:
— Да, я очень богат и сейчас горько раскаиваюсь в том, что дал такую свободу Жанне-Антуанетте, этой неблагодарной твари, которая открыто обманывает меня с королем!
— Простите, сударь, мне мою нескромность, но есть ли у вас какие-нибудь дела в Бордо? Какие-нибудь имения? Или магазины? Или склады? — прервал излияния господина Ленормана Флорис, прямиком идя к цели.
Господин Ленорман задумался. Флорис и Адриан с некоторой жалостью взирали на этого нелепого, чудаковатого, но отнюдь не безобразного мужчину.
