Жорж-Альбер, подпрыгивая и кривляясь, ковылял за странной парой.

— Маленькая прелестная бестия! Я тебя обожаю! — расхохотался Флорис и переступил порог церкви.

— А я тебя ненавижу!

— Это неважно, мой ангел! — ответил Флорис, заталкивая Батистину в карету, в которой она приехала в церковь.

— О-о-о! Я тебя ненавижу, ненавижу! — вопила Батистина, глядя Флорису прямо в глаза. Молодой человек побледнел, с трудом удерживая девушку на подушках.

— Федор, Ли Кан, отвезите ее в замок! Я следую за вами!

— Трус! Презренный трус, как ты посмел напасть на беззащитную женщину?! — билась в истерике Батистина.

— Дорогой барин, оставь нас! Я попробую успокоить маленькую барышню… — вмешался Федор.

— Голубая Стрекоза не должна позволять отравленной лаве испортить радость встречи! — сладким голосом пропел китаец, взбираясь на козлы и беря в руки кнут.

— Какая еще радость встречи-и-и! Какая еще радость! Они все испортили! Все испортили! — кипела Батистина в объятиях Федора.

— Погоняй, Ли Кан! — крикнул Флорис.

— Ну нет! Сударь! Сударь! Вы, человек, посмевший похитить мою невесту! Обернитесь, если вы мужчина!

Флорис резко обернулся, почувствовав укол шпаги между лопаток. Перед ним стоял Жеодар.

— Да, да, убейте его, Жеодар! Освободите меня! — вопила уже ничего не соображавшая Батистина.

Если бы не Федор, она бы выпрыгнула из кареты и бросилась на брата.

Приглашенные высыпали на паперть — понаблюдать за столь увлекательным, даже пикантным зрелищем.

— Сударь, заклинаю вас, успокойтесь! Вы же человек чести! Вложите вашу шпагу в ножны, дворянин не может обнажать ее в подобном месте! Это недостойно! — умолял Адриан, вставший между противниками.

Господин Кастильон дю Роше был еще багров от ярости, но Адриан говорил так убедительно, что Жеодар опустил голову, почувствовав угрызения совести — он напал на человека сзади.

— Я понятия не имею, кто вы такой, а ведь вы хотите жениться на мадемуазель де Вильнев! Однако мне не нравятся ваши манеры! — презрительно бросил Флорис, в свой черед выхватывая шпагу из ножен.

Адриан тяжело вздохнул и схватил брата за руку.

— Ты с ума сошел! Вызывать его на поединок здесь, у стен церкви!..

— Он первый напал на меня!

— Нет, Флорис, я поговорил с ним, и он уже готов был успокоиться, но ты все испортил! Посмотри, он сейчас как разъяренный бык! Извинись и идем…

Флорис с изумлением воззрился на брата.

— Извиняться? Мне? И не думай!

— Ах так, сударь! Значит, вам не нравятся мои манеры? — загорланил Жеодар. — Ну, это вам так не пройдет! А вот и мой секундант, господин Папуль де Граншан!

Флорис холодно поклонился.

— Разрешите представить вам моего секунданта, графа Адриана де Вильнев. — Но могу ли я прежде узнать ваше имя, сударь?

— Я граф Жеодар Кастильон дю Роше. Его величество пожаловал мне этот титул, — гордо выпятил грудь жених Батистины.

— Не могу сказать, что здесь я к вашим услугам, но если вы соблаговолите последовать за мной, мы могли бы найти уголок поспокойнее…

На паперти раздались испуганные крики:

— Увы, увы! Господа собираются драться на дуэли!

— Ох, ну и жарко же сейчас будет!

— Какая странная свадьба, Балтазар!

Флорис, нисколько не заботясь о том, что говорят и думают гости и крестьяне, спокойно отправился на задворки церкви, за ним последовали Жеодар и секунданты, которые по разным причинам, но оба одинаково отрицательно относились к этой дуэли. Все присутствующие устремились следом.

Флорис бросил на траву камзол и кафтан так спокойно и небрежно, словно находился в зале для тренировок. Жеодар, напротив, очень нервничал. Он суетился и размахивал руками.

— Друг мой, вы совершили ужасную ошибку! Это настоящее безумие! — хныкал господин Папуль де Граншан вместо того, чтобы приободрить приятеля.

— Ну, сударь, я готов! — заявил Флорис с видом человека, которому не терпится покончить с неприятным делом и вернуться к своим обычным занятиям.

Шпаги засверкали на солнце. Флорис улыбнулся. Жеодару нельзя было отказать в храбрости, но было ясно: жених Батистины умеет более ловко множить количество пистолей, чем управляться со шпагой.

Флорис, как и Адриан, был несравненным мастером фехтования, благодаря урокам казака Федора. Увидев перед собой столь неумелого и неловкого противника, Флорис пожал плечами, одним ударом выбил у того шпагу из рук и отбросил ее шагов на десять в сторону.

— Ну вот, сударь, ваша честь спасена! Не так ли? Вы удовлетворены? — спросил Флорис и отвернулся, вкладывая шпагу в ножны.

Все присутствующие облегченно вздохнули. Флорис нагнулся, чтобы подобрать с травы свой кафтан.

— Нет, сударь! Нет, я не удовлетворен! — заревел как оглашенный Жеодар и бросился за шпагой. Флорис не обратил внимания на его крики.

— Обернитесь, сударь, и защищайтесь! — громоподобным голосом рявкнул Жеодар, уколов Флориса в руку.

— Ну, на этот раз я вам не спущу! Я накажу вас за дурные манеры и дам вам хороший урок! — взбеленился Флорис и резко повернулся к противнику. На рукаве его рубашки расплывалось алое пятно.

— Боже! Он ранен! — закричали дамы, падая в обморок.

«Все это плохо кончится», — подумал, должно быть, Жорж-Альбер, срывая с елки прошлогоднюю шишку и запуская ею в голову мадемуазель Барбы.

Жеодар плохо владел шпагой, но сейчас сражался как дьявол. Он применял разные приемы и выпады, наносил страшные удары, тем более опасные, что не соблюдал никаких правил и не придерживался определенной тактики, а просто размахивал шпагой.

— Я вижу, сударь, мне придется кое-чему поучить вас. Вы действуете шпагой точь-в-точь как вилами! Вы мне надоели! Что касается вашей физиономии, то она мне просто отвратительна! — насмехался Флорис, словно желая еще больше вывести из себя своего противника. Тот из красного стал темно-багровым, но не отступал, а бился все яростней и упорней.

Флорис спокойно отражал все удары и выказывал столь явное презрение, что Жеодар еще больше бесился. Казалось, несчастный жених поставил свою жизнь на карту и теперь яростно атаковал, как упрямый баран. Сейчас он был дьявольски опасен. Флорис отбивал удары, стоя в первой позиции. Его зеленые глаза холодно сверкали. Запыхавшийся Жеодар схватил шпагу обеими руками.

— Ах, вот как! Прекрасно! Вы используете шпагу как саблю, а то и просто как дубину! — издевался Флорис. Он воспользовался моментом и проскользнул как змея под рукой изумленного Жеодара. Раздался испуганный крик сотен людей: Флорис проткнул Жеодара насквозь. Господин Кастильон дю Роше рухнул на землю.

— Боже милостивый… — шептали крестьяне, осеняя себя крестным знамением.

— Ах, сударь, и почему он только вызвал вас, бедняга! Вы же его убили! — закричал, заливаясь слезами, господин Папуль.

Флорис опустился на одно колено и положил руку на грудь раненого. Тот глухо стонал. Из раны фонтаном била кровь.

— Скорее, отец мой! Последнее причастие! Последнее причастие! — кричали родственники Жеодара, призывая отца Гиацинта.

— Он еще дышит, и врач здесь был бы намного полезнее! — сказал, поднимаясь с колен, Флорис.

— А вот и он, брат! — промолвил Адриан, указывая на дом господина Телье, выходивший фасадом на площадь.

— Блезуа уже побежал туда, и доктор спешит на помощь.

— А, это ты, Флорис, как я вижу. Ты вернулся, и опять начались неприятности… — проворчал старый врач, опускаясь на колени, чтобы обследовать рану.

— Уф! Глубокая! Ну и удар же у тебя! Ты что же, у китайцев этому научился? Ну, давайте, помогите перенести этого беднягу ко мне… надо сделать ему прижигание…

— А-а-а! Батистина! Батистина! — бредил умирающий.

Флорис вновь побледнел.

— Он выкарабкается, доктор? — с тревогой спросил Адриан.

— Вот уж чего не знаю, того не знаю. Он — крепкий парень, не думаю, что легкое задето, но я должен убедиться, что у него в моче нет крови… Госпожа Телье поставит ему пиявки, а я пару раз пущу кровь… Посмотрим, посмотрим… А вы поосторожнее! — приказал врач лакеям Жеодара, те подняли и понесли своего хозяина к дому врача.