Я поднял голову и заметил, что Сэди смотрит на меня то ли сосредоточенно, то ли с недоверием. В моих глазах пульсировали горячие слезы. Я налил себе вина смочить пересохший рот.

— Вот… Извини. Я редко об этом говорю, ты меня задела за живое. Пойду умоюсь.

— Да, конечно, пойди, — тихо ответила Сэди.

Я проковылял в ванную и посмотрел на свое отражение. На губах лиловые пятна, зубы в средневековой патине. Я как следует сполоснул лицо холодной водой и посмотрел еще раз. Какому близорукому ангелу придет в голову идея трахаться из жалости с таким доходягой? Твою мать. Твою мать! Твоюматьтвоюматьтвоюмать.

Я тер губы зубной щеткой, пока они не онемели, потом вернулся в комнату.

Сэди уже надела плащ.

— Ты куда?

— Я лучше пойду.

— Не уходи так рано, давай фильм какой посмотрим, что ли.

— Прости, Фрэнк, но мне правда лучше уйти.

— В чем моя вина?

Сэди досадливо качнула головой:

— Ну что ты, Фрэнк Тебе надо побыть одному, ты только посмотри на себя.

Уже два раза смотрел, третий не перенесу.

— Это все от пирогов.

Сэди прыснула. Она не притворялась, смех из нее так и бил ключом.

— Извини. Нехорошо смеяться.

— Нет-нет, смейся на здоровье!

И она смеялась. Смеялась так неудержимо, что согнулась пополам, уперлась руками в колени, и ее блестящие волосы касались пола.

— Извини, Фрэнк Ох, извини. Я не должна…

Непонятно отчего, но я тоже начал смеяться.

Сначала слабо, пофыркивая, но через десять секунд я взвизгивал, икал и закатывал глаза как младенец. Сэди разобрало еще больше, она упала на пол и забилась в конвульсиях. Дергающаяся голова и дрыгающие ноги делали ее похожей на куклу, через которую пропускали электрический ток.

Через три-четыре минуты мы успокоились и ощутили неловкость, которая всегда остается после чрезмерного хохота.

— А-ах. Фф-у-у. Это меня на пирогах заклинило. Я не над тобой смеялась.

— Ничего. Глупая шутка. Кстати, как ты поняла, я об отце на самом деле почти не вспоминаю.

Сэди хохотнула еще раз и замолчала. Поднялась на ноги, посмотрела на меня, приподняв подбородок.

— Мне действительно пора.

Потянувшись, она крепко поцеловала меня в губы, которые тут же закололо точно иголками. Я попытался привлечь ее к себе, но без особого напора.

— Ой, нет, Фрэнк. В другой раз.

Сэди повернулась и вышла из квартиры, на прощанье помахав мне рукой в перчатке.

В другой раз. Самая обнадеживающая, остужающая, освобождающая и закабаляющая фраза на свете.

Новогодняя ночь всегда была для меня пиком веселья со знаком минус. Но в этом году фальшивый новогодний пафос не вызывал щемящей тоски. Последние два года в сочельник я работал в «О’Хара» и наблюдал визгливое показное веселье, сохраняя изнуряющую трезвость. На этот раз Генри и Лотги уехали в Шотландию, Мэри, Том и Люси отпадали, а Сэди оставалась загадкой. Я решил взять отгул на несколько дней и провести их, как мне захочется.

30-го я встал после полудня и все три последующих дня занимался только тем, что пожелает душа. Весь день не снимал домашний халат, пил все подряд и устраивал жуткий беспорядок Я не брился и не мылся, не мыл посуду и не стирал белье. Разумеется, заглатывал огромные порции телевидения. Попробовал два новых сорта сигарет, названия в обоих случаях оказались меткими: «Ройялс» — дешевые, вычурно-безвкусные, изготовленные в Ганновере[62]; «Пэлл-Мэлл» — сухие, затхлые, с легким запахом дешевого одеколона, как нижнее белье высокопоставленного чиновника[63]. Я ел пиццу и шоколад поздно ночью и потом с легкой паранойей прислушивался к бурчанию в животе, становившемуся раз от разу все сильнее, музыкальнее и размереннее. Наконец, перенасытив сенсорный аппарат и отключив мозги, я предал себя в руки матушки-природы. Дайте мужчинам свободу, и любой из них поведет себя как я.

Я оставил за собой лишь одну обязанность — составление «Годового обзора», который я откладывал на потом, исключительно чтобы насладиться предвкушением. Откладывать удовольствие, которое можно получить немедленно, не в моих правилах, но я убедил себя, что этот обзор будет последним, и теперь растягивал блаженство.

Сведения для «Обзора» я черпал во множестве источников, у меня за шесть лет накопилась куча записей, содержавших энциклопедические подробности моей жизни. Данные я упорядочил с помощью моей математической системы.

Итак, краткие выводы для менеджмента.

Деньги 

Год выдался средним. После неутешительных доходов в размере 14 270 фунтов в 1994 году наступило некоторое улучшение. Совокупный валовой доход составил 15 525 фунтов. Как положительный следует отметить факг, что прибавка заметно превысила рост индекса розничных цен. К тому же Генри, который закончил год успешно в плане финансов, решил не поднимать квартплату. Общая задолженность сократилась, так как я любезно простил Барту деньги, которые ему задолжал. Несмотря на ужесточение в 1995 году процентной ставки по кредиту, которое неизбежно должно было пагубно повлиять на состояние моей кредитной карточки, я не проявлял излишней тревоги, ибо состояние карточки мне было неведомо. С учетом всех обстоятельств нереально считать, что данные колебания могли отразиться на итоговом балле, особенно если учесть, сколь несомненно блестящих успехов добились друзья/конкуренты.

Непонятно почему, но я был уверен, что у меня имелись основания для сдержанного оптимизма. Но только, блин, очень уж сдержанного. Два балла.

ЛЮБОВЬ 

Как выуже поняли, год не удался. Два балла.

СЕКС 

.

Разочарование как количеством, так и качеством. 1995-й год стал худшим с момента начала записей. В графе «партнеры» — единственная галочка, количество «событий» впервые упало ниже рокового двузначного показателя.

О качестве в 1995 году можно сообщить удивительно мало хорошего. Никакие инновации и интенсификации не способны заменить столь чудовищное отсутствие активности. Те, кого впечатлили показатели по части партнеров в 1990 и событий в 1992 году, очевидно, нуждаются в пояснениях. В 1990 году произошел рецидив среднего периода отношений с Мэри, количественные показатели не сопровождались ростом качества. Все остальные партнеры были оприходованы в течение одного месяца после того, как я ушел из «Стритэм пост» и работал делопроизводителем в «Бритиш Петролеум». Фирма наняла триста человек в помощь финансовому отделу, который перевозил на новое место свою картотеку. Мне выделили с четвертой по восьмую букву алфавита, и я весь день перекладывал папки из огромного шкафа в оранжевые ящики. (2,37 фунта в час, как сейчас помню. Настоящие деньги крутятся в нефтяном бизнесе, можете мне поверить.) За часы невыразимо монотонного труда накапливалась огромная сексуальная неудовлетворенность. Самые короткие, сухие фразы приобретали эротический заряд:

— Нам требуется больше (пауза) папок.

— Что? (Пауза.) Больше папок?

— Да. (Пауза.) Больше папок И больше (очень длинная пауза) ящиков.

Я отоварил шесть девиц из моей части алфавита, из них две были австралийки, две — новозеландки. Все они относились к сексу как к игре в слова — поиграли и забыли. Как же они нужны сейчас Англии.

Относительно насыщенный показатель «событий» в 1992 году также следует привязать к контексту. В конце концов, 62 «свершения» — не так уж много (подразумевается оргазм, достигнутый внутри или на одной из частей женского тела, исключая руки, — извиняюсь за тошнотворные подробности, но без них, на мой взгляд, не обойтись). В среднем раз в неделю. Как у Уинстона Смита в «1984»[64], когда он женился на партийной женщине-роботе, которая находила его физически отталкивающим. Так себе результат.