Легко ставить оценку себе, трудно — другим. Некоторые пары всю жизнь лапают друг друга на людях, стараясь создать впечатление, что когда они вдвоем, то с утра до вечера у них там сплошная гимноргастика. Очень часто такое поведение — чистой воды притворство. Заночуйте у них дома и, затаив дыхание, прижмитесь ухом к стене спальни. Что вы услышите? Шорох закрываемой книги, легкий поцелуй в щеку похрапывающего партнера и щелчок выключателя. Мутная, свернувшаяся калачиком, тоскливая двойка.
Нет уж, обладатели высоких баллов едва смотрят друг на друга за столом, разве что обмениваются изощренными, ленивыми оскорблениями. После ужина они продолжают пестовать свою вражду в разных концах комнаты. Все вокруг уже перешептываются, что они вот-вот разойдутся. Однако в койке они ведут себя, как стадо сатиров, выпущенное на свободу, чтобы сняться в порнухе. Обратите внимание на гриппозные симптомы — поутру у них мутные глаза и ломота во всем теле. Присмотритесь к ним. Они уже планируют новый заход: в какое отверстие, с какой смазкой, где будет чей локоть, что выбрать из аксессуаров. Несомненная девятка!
Вы могли заметить, что секс изображают с помощью фаллической, а не йонической[9]
символики. Однако для меня сексуальный акт скорее связан с йони, чем с фаллосом. То есть в идеальном мире он должен быть йоническим. Пока же моя половая жизнь очень напоминает фаллос, причем и без викторины ясно чей. Я регулярно наблюдаю хорошую, стоящую колом единицу, особенно по утрам.
Тут набрать баллы нетрудно, особенно если помнить главный вопрос: вы довольны своей работой? Красномордые пиджаки в мелкую полоску, резвящиеся в казино, обычно мало набирают по моей системе, несмотря на цифры дохода длиной с серийный номер компьютера. Все, кого я знаю, мудохаются, чтобы пораньше выйти на пенсию, засесть за собственную книгу или открыть магазин для серфинга в Мауи. Они ненавидят свою работу, но судят о своей жизни именно по работе. Работа — первое, что они большими буквами пишут в своих визитных карточках. Жалко их. Сплошь двойки да тройки.
Еще пример. Вы, наверное, думаете, что у Билла Клинтона неплохая работенка, и большинство людей с вами согласятся. Но только не я. Если вы Лидер Свободного Мира, то вам на голову валится одна хреновина за другой. То переселенцы на Западном Берегу, то республиканское большинство в конгрессе, то какая-то баба решает сообщить всей нации отличительные приметы вашего члена. Хотя Билл, по-моему, сам виноват. Подружка Генри, моего (бывшего) соседа по квартире, которую зовут Лотти, сидит дома и вяжет свитера на продажу, но их у нее никто не покупает. Такая крайность тоже не для меня, разве что отоспаться можно вволю.
После окончания университета передо мной встал вопрос: как беспутному незрелому экс-маоисту (в коммунистическом кружке девчонки были посимпатичнее), превратившемуся в надменного тори, широко, но поверхностно начитанному псевдоинтеллигенту найти работу?
Сначала я действовал как типичный выпускник Оксбриджа. Посылал заявления в американские, швейцарские и японские инвестиционные банки. Хотел пойти по стезе права, но в банках девчонки оказались посимпатичнее. В принципе, это были все те же девчонки-маоистки, только теперь они носили нижнее белье за 80 фунтов и броню из фальшивой «Шанели». Что и говорить, пролетел я. После этого подал заявку на курс журналистики в Харлоу, и меня приняли.
Год спустя, когда девчонки в дорогом белье начали пересаживаться на БМВ третьей модели, я получил «сказочную» работу в районной газетенке «Стритхэм пост» за восемь с половиной штук в год. Хотя они писали и о вопросах мирового значения вроде колебаний обменных курсов между шиллингом и эскудо, я кропал всякую чепуху — дни рождения, свадьбы, похороны.
Мои сверстники вращались на иных орбитах. Мой же мир заканчивался в Бэлхэме, Уэндсуорте, Брикстоне[10]. Мои интересы не ветвились дальше этого района — «Торговая палата в бешенстве из-за плана красной магистрали[11]», «Леди-мэр открывает новый пункт по уходу за больными на дому», «Сын обнаружил мать — женщина пролежала мертвой при недели».
С другой стороны, я общался и с людьми, которые были одержимы судьбой доллара в своих конторах-ангарах «Стенли» и «Соломона» с их ленточно-пучковым освещением. Они были частью общего процесса: какой-нибудь бюрократ в Вашингтоне произносил за ужином слово «озабоченность», а шесть часов спустя на улицах Найроби начинали плакать малые дети.
Все равно я там долго не продержался. В журнализме главное — умение засветить свою физиономию, ломиться без приглашения, пить пиво, громко смеяться и отсасывать у начальства. Мне не хватало нужных задатков. А самое главное — очень-очень чего-то хотеть, а я никогда ничего не хотел очень-очень, ну разве только женщину. Вот я и ушел. Если уж совсем честно, меня ушли. За подпись под фотографией местного депутата на празднике садоводов: «Депутат парламента Анжела Хоуви держит над головой большой пастернак, перед тем как вставить его себе в анус».
В газете подпись прощелкали, и на них обрушился поток гневных писем, в том числе от самой миссис Хоуви, но меня там уже не было. Теперь я понимаю, насколько это был ребяческий жест, но тогда он доставил мне массу удовольствия, кроме того, мысленно я уже был далеко-далеко. Как видите, своей работой я был не очень доволен. По крайней мере, меня не прибили, хотя иллюзии насчет журналистики я подрастерял. Теперь вот столики обслуживаю.
Итак, задам себе вопрос еще раз: Фрэнк, доволен ли ты своей работой в дрянной забегаловке в Баттерси?
Ответ? Нет, какое там. Балл? Тройка.
Это — один из самых простых вопросов, особенно если вы владелец дома, в котором живете. Рынок недвижимости полон странного и загадочного обаяния, многократно возрастающего, если вам досталось именно то, за что вы платили. В этой сфере практически невозможно искусственно поднять или опустить свой рейтинг. Пусть решает рынок, он очень мудр в этом отношении. Вот вам еще одна справочная табличка для ясности:
* Разумеется, лондонские.
** Скорее всего, будет сарай (без удобств).
Белгравия — аристократический район; Ноттинг-Хилл — район проживания богемы, где жилье часто в крайне запущенном состоянии; Фулхэм, Клапам, Тутинг, Пекхэм — престижные по убыванию районы проживания.
В любом случае отнять один балл, если вы — квартиросъемщик.
Владельцы двух и более домов автоматически получают 10 баллов.
Ислингтон относится к Фулхэму, Нисден — к Тутингу и т. д. Зона 1 выше зоны 2, которая выше зоны 3.
Вам может показаться, что я слегка несправедлив к Ноттинг-Хиллу, особенно если вы только что купили там картонную халупу за двести тысяч. Скажу одно: если вы поселились в Ноттинг-Хилле, значит, вы заслужили все несправедливости, которые вас там постигнут.
Если кто-то еще обижен суровостью вердикта и считает, что таблица недооценивает их недвижимость, то, увы, я пока еще не завел систему рассмотрения жалоб и улаживания споров.
Я снимал комнату в уютной четырехкомнатной квартире Генри в Клапаме, в башне над «Си-Ти-Эн»[12], с окнами, выходящими на общественный сортир. Терраса на крыше, некрашеный деревянный пол, фикус Бенджамина у телика — в общем, четверка.
В смысле машина. Мотоциклы, грузовики и тракторы оцениваются строго по индивидуальным заслугам, но в принципе я говорю об автомобилях. С машинами сложнее, чем с домами.
