- Вот значит как? - мы с Дмитрием останавливаемся посреди кричащих и танцующих молодых людей. Безлицый обхватывает мою талию и притягивает к себе, я поднимаюсь на носках, крепко обхватив его за плечи. - При свете дня представитель закона, а ночь ночью - их нарушитель?

Дмитрий наклоняется и говорит мне на ухо так громко, чтобы я смогла услышать каждое слово, не охваченное музыкой.

- В этом вся прелесть ночи, - мы двигаемся медленно, забывая о двигающихся вокруг людях. - В темноте быть настоящим гораздо проще, чем притворяться.

В который раз убеждаюсь, что быть лгуньей не так просто, когда привязываешься к тому, чье доверие предстоит предать.

- Значит, сегодня мы снимаем маски?

- Только если захочешь.

Я зарываюсь пальцами в его волосы и притягиваю к себе для поцелуя.

- Я хочу.

Мы танцуем до усталости в ногах, подпеваем музыкантам до боли в горле. Я ловлю себя на мысли, что Дмитрий единственный человек, в присутствии которого я чувствую себя свободной ото всех данных обещаний. Мы целуемся, обнимаемся; мы двигаемся в такт, выкрикивая слова знакомых песен; мы растворяемся в энергии, распадаясь на маленькие частицы.

Волосы прилипают ко лбу и шее, а топ насквозь влажный. Настало время, чтобы передохнуть. Дмитрий ведет меня к барной стойке, где заказывает напитки. Мы устраиваемся друг напротив друга, я смотрю на него и невольно улыбаюсь.

- Ты не такой, каким я тебя себе представляла, - говорю больше для себя, чем него. Не уверена даже, что Безлицый слышит мои слова.

Правда, слух у Дмитрия оказывается отличный, он наклоняет голову в сторону, волосы падают ему на лоб, отбрасывая тени на лицо, а губы искривляются в полюбившейся мне улыбке.

- Правда, кто же я, по-твоему?

Я задумываюсь на мгновение, нервно покусывая губу.

- Ты правильно-неправильный.

Видимо, мой ответ кажется ему очень забавным, и Дмитрий начинает смеяться.

- Каждый раз я удивляюсь все больше и больше, - он качает головой в недоумении. - Как это?

- Понимаешь, - начинаю я, - если смотреть на тебя, как на члена Совета, то ты совершенно другой, неправильный. Ты плюешь на правила, делаешь, что вздумается...

Дмитрий перебивает меня, высоко подняв указательный палец.

- Все Безлицые вольны делать то, что пожелают.

- Не думаю, что они пошли бы в подпольный ночной клуб, где помимо обычных людей, тусуются еще и Мятежники, - я приподнимаю бровь.

- Я люблю рисковать, - подмигивает Дмитрий. Он берет стакан с янтарной жидкостью и делает глоток. - Ладно, предположим, ты права, и я не подхожу для управления государством. Я неправильный, иррегулярный, но что же тогда во мне хорошего?

- Именно то, что должно быть плохим, - отзываюсь я, вспоминая все его положительные качества, которые он, как Безлицый, не должен иметь. - Если смотреть на тебя, как обычного человека, то можно увидеть все то, что сложно воспитать в себе, а еще труднее - сохранить.

Улыбка Дмитрия гаснет. Он делает еще один глоток, избегая зрительного контакта. Спустя несколько секунд, он поднимает глаза, в которых зияет огромная пропасть. Я сразу понимаю, что что-то не так.

- Я делал такие вещи, от которых кровь стынет в жилах, - произносит он сдавленным голосом, который практически не слышен. Я просто читаю слова по губам.

- Ты жалеешь?

Дмитрий отрицательно качает головой.

- Нет, - отвечает он решительно. - Нельзя жалеть о том, что сделано, но можно не допустить повторения ошибок.

Я поддаюсь вперед и накрываю ладонью его руку.

- Я не жалею, - его слова насквозь пропитаны отчаянием, - я виню.

Перед уходом из клуба я прощу прощения у Дмитрия и иду в уборную. Выпитый алкоголь не дает о себе забыть, меня слегка покачивает, а щеки пылают огнем. Сделав все свои дела, я выхожу из кабинки и вижу в зеркале отражение знакомой девушки, подхожу к раковине и мою руки, избегая ее взгляда.

- Не думала, что он приведет тебя сюда, - говорит она медленно, растягивая каждое слово, так как водит красной помадой по пухлым губам.

Я озираюсь вокруг, шикая на нее.

- Успокойся, - девушка даже не смотрит на меня, она продолжает приводить в порядок макияж. - В отличие от тебя мне хватает ума, чтобы все продумать заранее и, например, проверить кабинки.

Я мою руки, которые уже покраснели под струей горячей воды, а затем беру бумажное полотенце. Не к добру она здесь. Как я и подозревала Мятежников в этом месте предостаточно, проблема в том, что, как бы Дмитрий не тешил свое самолюбие, надеясь, что никому неизвестно, кто он; Мятежники никуда не денутся, им такая самоуверенность Безлицего только на руку.

- Нас с тобой друг другу не представили, - у нее все тот же неприятный тон, как и в день, когда мы впервые встретились, - сразу после того, как Джеминг поймал меня во время забастовки, а позднее посвящал в свои планы вместе с Никитой и этой девушкой, которая либо молчала, либо фыркала. - Валерия, - произносит она собственное имя, но руку для пожатия не подает.

В ответ я решаю промолчать.

- Вы неплохо смотритесь вместе, - на ее лице появляется подозрительная улыбка, так улыбаются люди вроде Марго, когда собираются выпалить какую-нибудь гадость. - Смеетесь, танцуете, обмениваетесь слюной, - я замираю, пока девушка медленно по буквам перебивает каждое слово, Мятежники наблюдают за нами.

Валерия поворачивает голову ко мне лицом, и я встречаю ее холодный взгляд.

- Все это так мило, наверное, спите вы тоже вместе, - заявление, как ведро ледяной воды, вылитый мне на голову, оно напоминает мне о том, что я заигралась. Чувство такое, будто меня только что пырнули ножом.

- Не твое дело, - огрызаюсь я. - Не забывай, что именно вы дали мне задание сблизиться с ним.

Девушка зло ухмыляется.

- Вот только толку от этого мало, - она подходит ближе и тычет указательным пальцем мне в грудь, - ты до сих пор не предоставила никакой интересующей нас информации, Гриневская. От того, что ты трешься своим телом об этого Безлицего, Мятежникам не захватить власть, - от ярости с какой она говорит, у нее слюна брызжет изо рта.

Валерия проходит мимо, намеренно задевая мое плечо своим.

- На прошлой неделе я помогла сбежать нескольким Мятежникам, - говорю я, не оборачиваясь.

- Мне это известно, - девушка делает небольшую паузу. - Наверное, ты это сделала, дабы оправдать то, что раздвигаешь ноги перед врагом.

Ошарашенная таким поворотом, я не могу даже шевельнуться. Звук каблуков эхом отдается у меня в голове. Скрипит дверь, а затем в туалетную комнату врываются звуки музыки.

- Чуть не забыла, - я поворачиваю голову и всматриваюсь в ее довольное лицо, вероятно, сейчас она довольна собой как никогда. - После той суматохи, что ты устроила на рынке, вход тебе туда воспрещен. Отныне, информировать будешь меня. Я бываю здесь по субботам после полуночи.

- Увидимся на следующей неделе, - сквозь зубы проговариваю я, изо всех сил стараясь сдержаться и не накинуться на нее с кулаками. Мы ведь союзники. До поры до времени.

Валерия обнажает зубы в широкой улыбке.

- Надеюсь, новости будут не о твоей беременности, - от ярости меня начинает трясти, скомканное бумажное полотенце выпадает из рук

- Только о том, что ожидается двойня, - рычу я.

Девушка безразлично пожимает плечами и выходит в зал.

Я припадаю к раковине и умываю лицо, дабы все прояснилось. Глубоко дышу, чтобы успокоиться. Кажется, все гораздо хуже. Кажется, я чужая по обе стороны баррикад. Я поднимаю голову и вглядываюсь в собственное отражение.

Мне не кажется.

Дни летят напролет, пока Совет занимается организацией суда, - я имею в виду только собственную мать. Элеонора четко придерживается собственного плана и пускает все силы на охрану оставшихся заключенных. Они нужны ей, чтобы показать, насколько сильна власть Безлицых, но, как по мне, такие попытки тщетны, Совет едва держится наплаву. Власть - оружие, которое нельзя доверить людям, не умеющим владеть собой. Именно поэтому Безлицые стоят на краю пропасти, а Мятежники дышат им прямо в спины. Вопрос таков: спрыгнут ли Безлицые сами или позволят себя столкнуть?