Немного поразмыслив, я прихожу к выводу, что сегодня мне нужно встретиться с Мятежниками.

- Могу я выйти в город сегодня?

Элеонора поджимает губы и сощуривает глаза. Проходит несколько минут, прежде чем она отвечает.

- Не думаю, что это хорошая идея. Если тебе что-то нужно, можешь попросить Софью, она регулярно выходит на рынок, - мне становится интересно, женщина не отпускает меня, потому что беспокоится обо мне или, попросту, не доверяет.

Несмотря на ее отказ, у меня появляется идея. Пока Элеонора вводит Дмитрия в курс дела, я начинаю обдумывать полученную информацию. За такой короткий промежуток времени, мне удалось многое узнать, не только детали негласной войны за власть между Мятежниками и Безлицыми, но кое-что, касающееся лично меня.

Когда, наконец, Элеонора заканчивает, мы покидаем кабинет вместе с Дмитрием. Я чувствую исходящее от него беспокойство, но ничего не могу с собой поделать. Улыбка появляется на моих губах, и я не уверена, это из-за хороших новостей или Безлицего, идущего рядом.

Дмитрий говорит, что ему нужно отдохнуть после бессонной ночи, затем целует меня, едва касаясь губами, и уходит в свою комнату. Дух захватывает от его прикосновений, но я мотаю головой, чтобы прогнать это чувство.

Я направляюсь в свою комнату, где надеваю верхнюю одежду, а затем спускаюсь в кухню. Найти Софью не составляет труда. Женщина сидит на стуле за стойкой, потягивая чай. Она и ещё несколько прислуг о чем-то шепчутся, вполне вероятно, что о Безлицых. Женщины так увлечены разговором, что не замечают меня, стоящую в дверном проеме.

- Все мы совершали ошибки в молодости, - говорит Софья, - но, прежде чем что-то делать, нужно думать головой. Надя должна была понимать, что ее интрижка с Дмитрием ничем хорошим не кончится.

Другая женщина, скрестив ноги, пожимает плечами.

- Кто же знал, что у него есть невеста.

- Свалилась, как снег на голову, - недовольно фыркает третья.

Я непроизвольно закатываю глаза, а затем, пока не успела услышать про себя что-нибудь неприятное, прочищаю горло, чтобы привлечь внимание.

Женщины одновременно поворачиваются ко мне, читаю испуг в их глазах. Наверняка прикидывают, могла ли я их слышать. Софья первая нарушает молчание.

- Госпожа Гриневская, - ее голос теряет прежнюю уверенность, с которой она перемывала людям косточки, - вам что-то нужно?

Женщины нервно переглядываются, ненужно читать мысли, чтобы понять, о чем они думают. Я подзываю Софью к себе, не хочу, чтобы другие подслушивали, хотя уверена, что после моего ухода женщины вернутся к сплетням. По правде говоря, их болтовня меня мало волнует, сейчас я лишь волнуюсь, что не смогу встретиться с Мятежниками до своего отъезда.

Я натягиваю беспечную улыбку, надеясь, что сегодня у меня все получится.

- Софья, я пришла по личному вопросу, - женщина прищуривается. - Мне нужно выйти в город, у меня назначена встреча с молодым человеком, - в глазах Софьи вспыхивает интерес, - я бы не хотела, чтобы кто-нибудь узнал об этом, - я делаю небольшую паузу, давая ей возможность обдумать полученную информацию. - Могу я рассчитывать на тебя?

Женщина подозрительно косится на меня, ее пристальный взгляд меня смешит, и я с трудом сдерживаюсь.

- Что от меня требуется? - наконец, кивает Софья в знак согласия.

Я облегченно вздыхаю, наклоняюсь вперёд и, заговорчески, шепчу:

- Мне нужен твой электронный пропуск.

- Вы хотите пройти под моим именем, верно? Так никто не заметит, что вы покинули здание, - она отстраняется и, понимающе, качает головой.

- Именно, - за исключением камер, но, не думаю, что Элеонора целыми днями сидит и пялится в монитор, дабы увидеть, кто и что делает во дворце.

Женщина хмурится.

- Хорошо, - она вытаскивает пластиковую карту из передника и протягивает ее мне, но прежде чем я успеваю ее взять, Софья ставит условие, - за это я хочу взять отгул.

Поскольку мы с Дмитрием уедем завтра, мне не понадобится Софья еще несколько дней.

- Можешь взять три, - говорю я, чем застаю ее врасплох.

Я забираю карту, разворачиваюсь спиной и слышу, как прислуга презрительно фыркает.

- Должно быть, это очень хороший молодой человек, - я чувствую, как ее взгляд прожигает дыру в моей спине. Похоже, сейчас прислуга будет мысленно воображать моего любовника. Он высокий, крепкий, но неприятен на вид, любит делать больно всем вокруг, а имя его Месть.

- Ты не представляешь насколько, - отвечаю беззаботно.

Я натягиваю капюшон и покидаю кухню.

Выйти в город оказывается совсем несложно. Когда я прохожу через задние ворота, у меня никто не спрашивает мое имя или заглядывает в лицо, я просто провожу картой по электронному замку, и ворота открываются. Все время, что я иду по тротуару, отдаляясь от здания, борюсь с желанием оглянуться. Вдруг охрана следует за мной.

Я жду, что меня схватят и потащат обратно, а Элеонора скажет, что знает о моей связи с Мятежниками, но ничего не происходит, поэтому я просто иду, постепенно ускоряя шаг. Люди держатся в стороне от резиденции Безлицых после вчерашнего бунта. На асфальте до сих пор видны следы борьбы. От вида крови, смешанной с грязью, тошнота подкатывает к горлу. Я делаю глубокий вдох, заставляя себя отвлечься.

До ближайшей остановки дохожу быстро. Люди стоят в ожидании автобуса, этому я запросто теряюсь в этой толпе. Через несколько минут подходит нужный. Двери открываются, и народ, расталкивая друг друга, пробирается внутрь. Я захожу последняя, меня практически прижимает дверьми.

В последний раз, когда я ездила на автобусе, училась в одиннадцатом классе. Я так добиралась до школы каждое утро. Это было до того, как мой мир перевернулся с ног на голову. Я чувствую приятную пульсирующую боль в области сердца. Ностальгия разливается по телу вместе со светлой грустью. Скучаю по тем беззаботным дням, когда приходилось переживать из-за домашней работы. Сейчас мне кажется, словно моя жизнь непросто осталась в прошлом, а будто ее не было вовсе.

Автобус медленно едет, лавируя между машинами. Людям еле удаётся стоять на месте, все так тесно прижаты друг к другу, что нечем вздохнуть. Приятный женский голос объявляет остановку, двери открываются, и я быстро выбегаю наружу.

Я дохожу до пешеходного перехода как раз, когда светофор загорается зелёным, и машины вновь возобновляют движение. В это мгновение я думаю о том, чтобы не переходить дорогу, не встречаться с Мятежниками и забыть о Безлицых. Я не хочу возвращаться обратно и не желаю двигаться вперёд. Если бы можно было взять и свернуть с этого пути, по которому я иду непременно бы так и сделала, но чувство вины перед сестрой так глубоко засело у меня внутри, что, зачастую, я чувствую, как оно растекается по моим венам вместе с кровью.

Для машин загорается красный, для меня - зелёный. Прежде чем успеваю передумать, делаю шаг вперёд.

Рынок нахожу быстро, что приятно удивляет. Здесь много людей, поэтому я не беспокоюсь, что могу неожиданно наткнуться на кого-нибудь. То и дело продавцы хватают меня за руку, дабы привлечь внимание к своим товарам, чтобы протиснуться через гущу людей, приходится толкаться. Если бы Ева была на моём месте, она бормотала бы извинения и подходила к каждой палатке, в которую приставучие продавцы смогли ее втянуть. Евгения внутри меня прокладывает дорогу вперёд, расталкивая всех вокруг, с невозмутимым выражением лица.

Я прохожу целый ряд палаток с одеждой. Вид многочисленных вешалок, свитеров и брюк начинает надоедать. Я заворачиваю направо, проходя мимо десятков других точно таких же палаток. От мысли, что я могу потеряться в этом вещевом хаосе, становится не по себе.

Спустя несколько рядов, я начинаю нервничать. Мои поиски не приводят к находке. Среди лиц продавцов я не узнаю ни одного. Решив, что нужно вернуться обратно, я поворачиваюсь, готовая идти. Кто-то проносится мимо с такой силой, что мне с трудом удаётся устоять на ногах.