Безлицый вскидывает бровь.

- Секса?

- Свадьбы, - проговариваю я, стискивая зубы.

Дмитрий оценивающе проходится взглядом по моему телу и вскидывает голову вверх, сверля потолок глазами. На шумном выдохе он сдаётся.

- Хорошо, - чувствуя себя победителем, я освобождаю руки от туфель, кидая их на бильярдный стол. Улыбка от уха до уха появляется на моём лице. - Обыграешь меня, - Безлицый берет кий в руки, - и я отвечу на все твои вопросы.

Я хмыкаю.

- Есть другие варианты?

Дмитрий драматично выдерживает паузу, испытывая моё терпение.

- Как ты относишься к желаниям?

- Твоим? - Безлицый ухмыляется, зная заранее мой ответ. - Не доверяю.

Я подпрыгиваю и сажусь на бильярдный стол, раскачивая ноги, скрещенные в лодыжках, взад-вперёд. Свет падает так, что мне с трудом удаётся найти взгляд Дмитрия в темноте, когда он наклоняет голову, и волосы спадают ему на лоб. Он олицетворение всего того, что хорошим девочкам запрещают заботливые родители. Думаю, если бы он был обычным парнем, а я нормальной девушкой, мой отец сделал бы всё возможное, чтобы отвадить Дмитрия. Имея крылья, Алекс мог бы возглавить небесный легион, Дмитрию даже рога не нужны, один взгляд на него и хочется идти на поступки, которые совесть не позволяет.

- Три твоих вопроса против одного моего желания, - ставит условия Безлицый.

Мысленно взвешиваю все плюсы и минусы, поскольку другого выхода нет, соглашаюсь.

Дмитрий не озвучивает своё изволение, он делает жест, чтобы я приступала к расспросам, а сам принимается гонять шары с кием в руках.

Один шар отскакивает и попадает мне в бедро, я поднимаю ноги к себе и сажусь прямо посередине стола.

- Если мне придётся сделать что-то, о чем ты даже не даёшь мне знать, то думаю, я имею право получить максимально правдивые ответы.

- Справедливо, что именно ты хочешь знать?

Я беру один из шаров, крутя его в руке. Почему-то все вопросы, скопившиеся у меня в мыслях за все время, куда-то пропали.

- Что ты сделал? Как тебе удалось стать Безлицым?

- Ничего особенного, ты служила в Лагере всего два года, а я пробыл там с двенадцати лет. Из всех рядовых я был самым умным, сильным и хладнокровным. Просто я лучший, - он говорит серьезно, но я замечаю в уголках его губ намек на улыбку.

- И, безусловно, ты был самым скромным, - ухмыляюсь я.

Дмитрий прикусывает нижнюю губу.

- Я не понимаю, зачем это тебе? Безлицые. Вас знают в лицо единицы, а боятся все. Если бы я встретила тебя на улице, то не поверила бы, что ты состоишь в Совете. Почему ты один из них?

- По-твоему, я слишком хорош?

- По-моему, ты просто другой.

Веселье сходит с лица Дмитрия так же быстро, как оно обычно появляется.

- Существуют ситуации, когда нет другого выхода, - он протягивает руки ко мне, ладонями касаясь коленей. - Представь, что от тебя зависят жизни двоих людей, один из которых любит тебя, а в другого влюблена ты. Кого ты спасешь?

Его взгляд прожигает во мне дыру, я чувствую себя кашей. Я закрываю глаза, стараясь создать в голове картину, о которой он говорит. Образы всплывают, как только смыкаются веки. Я представляю двоих: Алекса и Дмитрия. Из-за моего малого опыта в общении с мужчинами именно их рисую в воображении. Я даже не задумываюсь о том, кто есть кто, моё сознание само справляется с этой задачей.

Алекс влюблен в меня, а я - в Дмитрия. Я с легкостью представляю, как Марго, чей вид с пистолетом в руках глубоко запечатлелся в моей памяти, направляет оружие на Дмитрия и стреляет. Звук выстрела эхом отдается у меня в голове, я мгновенно распахиваю глаза.

Безлицый выжидающе смотрит на меня, я перевожу взгляд на него, запоминая каждую деталь в его внешности, и в это мгновение понимаю, почему он поцеловал меня, для чего стер эту границу между нами сразу после того, как я погналась за Мятежником и пропала. Дмитрий думал, что видел меня в последний раз.

- Я кинусь спасать того, кого люблю.

- В этом разница между нами. Я готов пожертвовать собой ради обоих. Вот почему я в Совете, там есть люди, которые вызывают во мне ничего, кроме отвращения, но если у меня будет выбор: спасти их или себя, я сделаю все, чтобы они были в безопасности.

Я смотрю ему прямо в глаза, открывая для себя совершенно нового Дмитрия. Не циничного молодого человека, каким видела его два года назад, и не мужчину, любящего отпускать язвительные шутки и забраться женщине под юбку. Моё представление о нем меняется, я нахожу Безлицего более глубоким, чем видела прежде.

- Долг, - Дмитрий начинает говорить, но я перебиваю его касанием руки.

Я встаю на колени, ровняясь с ним.

- Превыше всего, - заканчиваю его мысль.

И после я делаю то, чего сама от себя не ожидаю: запускаю руки в его волосы и притягиваю для поцелуя.

Это первый раз, когда я целую его не из-за вышеупомянутого чувства долга, а потому что хочу.

Дмитрий с энтузиазмом отвечает на поцелуй, его руки мгновенно оказываются на моей талии. Несмотря на свое предназначение, Содержательный дом имеет положительную особенность - сближать людей. Боль внизу живота становится невыносимой, когда дыхание Дмитрия сливается с моим, а его руки сжимают мои бедра. В ответ на его прикосновения из меня вырывается смешок. Дмитрий улыбается мне в губы.

- Кажется, я догадываюсь, какое желание ты загадаешь.

Одним взмахом головы, он откидывает волосы с лица. Передо мной открывается прекрасный вид, я рассматриваю каждую деталь в его внешности, которая способна свести девушек с ума. Если Алекса можно назвать идеальным, то Дмитрия - нет, но благодаря этому он выигрывает на фоне другого Безлицего.

- Это, - он проводит рукой по моему плечу и дергает за лямку топа, - одно из желаний.

Дмитрий отстраняется, создавая между нами пространство.

- Я, пожалуй, приберегу его для следующего раза, - глупая улыбка не сходит с моего лица, не думаю, что готова вновь оказаться с Дмитрием в одной постели в Содержательном доме.

- Меня это вполне устраивает, - киваю я, - знаешь, не то время.

- И место, - Дмитрий подмигивает, тем самым устанавливая между нами некую связь.

Я спрыгиваю со стола, и он обнимает меня за плечи. Мы покидаем бар, отпуская бессмысленные шутки в адрес друг друга. Это выглядит так естественно, будто мы лучшие друзья, которые знают друг о друге все с самого детства, что я невольно задумываюсь и осознаю: сейчас первый раз за долгое время я не чувствую себя виноватой. Ни перед кем, кроме Дмитрия.

Эту мысль я начисто стираю из головы.

Весь следующий день проходит в дороге из одного Содержательного дома в другой, из третьего - в последний.

Дмитрий учит меня новому языку, мне удается запомнить несколько фраз и слов: Buongiorno. Come ti chiami? Come stai? Arrivederci.

То, как я произношу новые для себя слова, его забавляет и он постоянно надо мной подшучивает, передразнивая, но затем говорит, что у меня неплохо получается, хотя я знаю, что Дмитрий обманывает.

Когда силы иссекают, он включает музыку, чтобы было веселее, и мы едем, подпевая плееру. Я давно не чувствовала такую легкость рядом с другим человеком, после двух тяжелых лет наедине со своими страхами и ненавистью. Дмитрий пробуждает во мне желание делать что-то естественное: смеяться, плакать или целоваться, несмотря на то, что все время после моего отъезда из Чистилища, в Лагере выживания я думала только об отмщении. Разумеется, я не собираюсь идти на попятную и быть настоящей Безлицей, как этого жаждет Элеонора, но каждый раз, когда я смотрю на Дмитрия, мне приходит в голову безумная идея - переманить его на свою сторону.

Вечером мы преодолеваем Пограничный пункт, где у нас долго проверяют документы, что меня удивляет, учитывая власть Совета, но если посмотреть на это с другой стороны - осторожность никогда не помешает.