Я чувствую, как мои щеки пылают, отвожу взгляд в сторону, лишь бы не смотреть на Дмитрия. Он не шевелится, похоже, Безлицый не собирается выпускать меня из объятий.

- Господин Волков, - девушка поднимает свернутый листок бумаги и кладет его на угол кровати, - это вам.

Она избегает его пристального взгляда. Меня вновь настигает чувство дежа вю, эта девушка напоминает меня два года назад. Прислуга поднимает поднос с осколками и удаляется. Я облегченно вздыхаю, когда девушка закрывает дверь с другой стороны. Дмитрий, лежащий на мне сверху, приподнимается и тянет меня за собой.

Мы сидим друг напротив друга, тяжело дыша. Медленно по его лицу расплывается довольная улыбка, а затем он начинает смеяться. Смех Дмитрия кажется мне таким заразительным, что я не в силах игнорировать его. Рука Безлицего скользит от моей груди к шее и выше, я чувствую, словно по телу проходят электрические разряды. Он заправляет прядь волос мне за ухо, а затем едва касается своими губами моих.

- Когда ты погналась за тем парнем, я подумал, что вижу тебя в последний раз, - шепчет Дмитрий.

Ком встает в горле, искренность в его голосе заставляет меня затаить дыхание.

- Я думала, что не нравлюсь тебе, - ухмыляюсь я.

- А кто сказал, что нравишься? - Дмитрий наклоняется и целует меня.

Совсем не то, что я ожидала от него, Безлицего словно подменили. Существует всего две стороны этого молодого мужчины: с одной - он отстраненный, жесткий и холодный, как лед, с другой - саркастичный. Дмитрий часто ухмыляется, когда говорит со мной или же подшучивает, отчего мои щеки розовеют, и я чувствую себя неловко. Если сравнивать его с Алексом, то можно понять насколько они разные, но их объединяет то, что ни того, ни другого я не знаю достаточно хорошо. Алекс идеален для человека, с которым можно прожить жизнь, а Дмитрий больше подходит под тот тип молодых людей, с которым можно остаться лишь на ночь. И сейчас, чувствуя мягкие губы Дмитрия на свои губах, мне кажется, словно я таю, как мороженое в летний зной, это пугает и удивляет меня одновременно.

Я отстраняюсь от Безлицего, улыбка невольно расплывается по лицу.

- Для меня это непривычно.

Дмитрий берет мои руки в свои и тяжело вздыхает.

- Есть вещи, которые я не в силах объяснить тебе, - он ловит мой взгляд, Дмитрий настроен решительно, - но после вчерашнего я еще раз убедился, что жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на ненужных людей.

- Что ты хочешь этим сказать?

Дмитрий не улыбается и не ухмыляется, как это обычно бывает, его губы сжаты в тонкую линию. От взгляда его темных глаз, внутри разрастается огромная пропасть, по коже проходят мурашки. Я так давно не чувствовала ничего подобного, мне кажется, будто меня разрывает на части.

- Ты нужна мне.

Будто воздух выбили из лёгких. Внутри так сильно бьётся сердце, не знаю, от радости или страха. Правда в том, что я боюсь Дмитрия, меня пугает его заявление. На протяжении нескольких лет я старалась быть сильной. Изматывающие тренировки и бессонные ночи закалили меня. Если тебя бьют, ты должен бить в ответ. Я не боюсь, что Дмитрий навредит мне физически, меня пугает, что я могу привыкнуть к нему. Сейчас он единственный из Безлицых, к кому у меня нет отвращения или ненависти. Это заставляет задуматься, права ли я в своих намерениях.

После долгого молчания, я собираюсь с мыслями и осторожно целую его в щеку.

- Эта девушка, похоже, не хочет оставлять тебя в покое, - легкий флирт еще никому не вредил.

Дмитрий ухмыляется, он чуть наклоняется в сторону и берет лист, оставленный прислугой на краю кровати.

- Здесь сказано, что после завтрака Элеонора собирает всех у себя в кабинете.

Я начинаю нервничать, вдруг, она как-то узнала, что я связалась с Мятежниками, и теперь заставит рассказать все, что мне известно.

- Думаешь, это насчёт вчерашнего мятежа? - осторожно говорю, пытаясь не вызвать подозрений.

- Иного объяснения не вижу, - он поднимается с кровати, наклоняясь за своей рубашкой. - Нам придётся много работать, чтобы схватить всех. Мы много лет боремся с Мятежниками, но до сих пор не можем дать отпор, тем временем они становятся сильнее.

Дмитрий надевает рубашку, я не могу отвести глаз от его тела.

- Народ недоволен властью Безлицых. Люди боятся, мне кажется, понятно, почему в рядах Мятежниках постоянно пополняется число людей. Они ищут союзников.

- Я тоже во многом не согласен с Советом, а точнее с решениями Элеоноры, но для того, чтобы восстановить земли после войны, нужны средства и люди, которые будут этим заниматься, но если на них не надавить, то никто пальцем не шевельнет, чтобы сделать что-то полезное, - Дмитрий подбирает мою футболку и подает ее мне. - Как бы мне не хотелось и дальше смотреть на тебя в таком виде, вынужден попросить тебя одеться. Я хочу показать тебе кое-что.

Я быстро натягиваю футболку, игнорируя учащенное сердцебиение, вызванное словами Дмитрия. Он смотрит на трость, лежащую в углу, но не поднимает ее. Дмитрий берет меня за запястье и тянет за собой. От его прикосновения кожу приятно покалывает.

- Но ведь необязательно всех скидывать на территорию Чистилища. Эти земли можно использовать иначе.

Мы направляемся в соседнюю комнату, которая является кабинетом Безлицего. От удивления я открываю рот. Высокие шкафы забиты сотнями книг разных размеров и цветов, на многих написано что-то на другом языке. Я подхожу к полкам и вожу пальцами по корешкам.

- Ты все это прочитал? - в моём вопросе скептицизма столько же, сколько жестокости в Марго.

Я достаю одну из ветхих книг в темно-зеленой обложке. Золотыми буквами посередине написаны слова на другом языке, название которого мне неизвестно. Dante Alighieri "La Divina Commedia".

Дмитрий запускает руку в волосы и закатывает глаза.

- О, Боже, конечно, нет. Боюсь, мне жизни не хватит, чтобы прочитать половину всего, что здесь есть.

Я открываю книгу, любуясь незнакомыми буквами и словами.

- Книгу, которую ты держишь в руках, я читал, - мои глаза взметаются к нему.

- Врешь. Здесь все на другом языке. Уверена, что ты не знаешь даже названия и автора.

На лице Дмитрия появляется его характерная ухмылка, в этот момент я понимаю, что ошиблась. После войны у других резерваций, кроме Севера, не осталось своего наследия. Даже язык постепенно вытеснили из употребления.

- Данте Алигьери "ла дивина коммедиа", - от удивления у меня отвисает челюсть. Слова, которые он произносит своим грубым голосом, сейчас звучат как пение, его ухмылка становится ещё заметнее, когда он видит, как сильно округлились мои глаза. - Я учил языки по старым учебникам, которые сохранились здесь.

Я не могу собрать с мыслями. Дмитрий знает другой язык? Один из мёртвых языков, на котором больше никто не говорит? На самом деле таких существуют тысячи, но мне все равно не даёт это покоя. Не в силах сдержать улыбку, с каждым днем Дмитрий удивляет меня все сильнее.

- Это, - начинаю я, - то, что ты только что сказал, звучит красиво.

Безлицый пристально смотрит на меня.

- No, - шепчет он, - sei veramente bella.

Я не знаю, что он сказал, но звучит приятно. От его взгляда у меня краснеют щеки, поэтому я снова обращаю своё внимание на книгу.

- Научишь меня?

Закрываю ее и возвращаю на полку.

- Только если будешь хорошей девочкой, - насмешливо отвечает он. - Подойди, я хочу кое-что показать тебе.

Посередине комнаты находится рабочий стол Дмитрия. Сейчас он абсолютно пуст, за исключением одной детали.

- Смотри, - Дмитрий показывает на карту мира. Она старая, выцветшая, местами рванная. - Это все, что осталось, - Дмитрий указывает на часть территории. - Земли Чистилища заражены. Сейчас уровень радиации там в норме, но мы все равно считаем, что опасно заселять людей туда людей.

- А как же преступники? Они разве не люди?