— Где это находится?

«Находилось», — мысленно поправил Морган. Вопрос Дестини говорил о том, что на самом деле она понятия не имеет, что изобразила на картине.

— Горэм, в Нью-Хэмпшире[21], - вслух ответил он.

Она покачала головой:

— Никогда там не была. А что с того, что я нарисовала школу Мегги?

— Она там умерла.

Морган удивился, услышав, как Дестини всхлипнула, и привлек ее к себе.

— Теперь я знаю, что мне было предначертано оказаться на маяке на острове Пэкстона. С тобой и Мегги, — проговорила она. — Уверена, как никогда. Как давно нет Мегги?

— Очень давно. Поехали отсюда.

— Ничего прихватить не забыла? — спросил Морган, укладывая чемоданы Дестини в багажник своей гордости и отрады. Впрочем, он признавал, что сама Дестини постепенно занимает место «мустанга» в его сердце.

Моргану казалось, это нормально, когда женщина нравится мужчине больше, чем машина. Обязательства тут ни при чем. Просто вопрос симпатии, так ведь? Конечно, так.

— В багажнике уже нет места. Придется положить остальное на заднее сиденье. Ты взяла новые рисунки? Зачем?

— Меня немножко выбивает из колеи то, как ты узнаешь нарисованное. Я подумала, мы могли бы вместе пролистать содержимое этой папки.

— Не уверен, что горю желанием.

— Чтобы сравнять счет и отвлечься от более важных вопросов, я набила один чемодан игрушками.

— А тебе не кажется, что для игрушек мы староваты?

— Игрушки из секс-шопа.

Морган так резко выпрямился, что стукнулся головой о крышку багажника.

— О’кей, я весь внимание.

— Погоди, вот начнем с ними играть…

— Как недавно лишившийся девственности, — прошептал Морган, — должен тебя предупредить: все, что ты говоришь, ставит тебя в невыгодное положение. Как, например, если бы ты стояла одна на улице перед готовым сорваться с места автомобилем.

— В любом сексуальном путешествии слова обладают силой, — возразила Дестини. — Но из окна за нами наблюдает Джейк, так что, полагаю, мне ничто не угрожает.

Она вернулась в дом, чтобы попрощаться с Реджи и Джейком, но предупредила, что задержится. Поэтому Морган решил пока позвонить родителям в Рокпорт. Вряд ли, конечно, на звонок ответит отец — мать бы никогда этого не допустила. Так что, по сути, звонил Морган матери. Хотя лучше бы воткнул себе вилку в глаз.

— Привет, ма, это я. Как ты? Кроме того, конечно, что бесконечно мной разочарована.

Список жалоб, которыми разразилась мать, ни капельки его не удивил. Впрочем, он все равно взбесился, потому что уже до смерти устал все это выслушивать.

— Нет, я не могу приехать к обеду. Слишком далеко. Времени не хватит… Как это отец болен? Он никогда не болеет. У него температура? Может, вызвать врача?

Морган слушал и слушал, иногда вставлял положенные фразы, а иногда, перед тем как ответить, бился головой о подголовник. Раза три точно.

— Хорошо, — раздраженно вздохнул он, — если обед будет позже, я успею приехать и лично повидаться с отцом.

Он с трудом сдерживался, выслушивая ее бесконечные надуманные жалобы на самочувствие и ругань в адрес медицины. Ее доктор уверял, что она здорова как бык.

Когда она стала такой озлобленной и желчной? Морган не мог вспомнить, была ли мать когда-нибудь другой, и в который раз поразился, как мог отец взять ее в жены.

Подойдя к машине, Дестини увидела, что он говорит по телефону, тихонько села на пассажирское сиденье и не стала закрывать дверь, видимо, чтобы не хлопать.

— Мам, мне пора. Увидимся через несколько часов. Да. — Он повесил трубку и посмотрел на Дестини. — Звонок вышел мне боком. Они… то есть моя мать хочет, чтобы я приехал на обед, который она, конечно же, попытается растянуть до самого ужина.

— Без проблем. Я с радостью проведу день с Реджи и Джейком, пока ты будешь у родителей.

Морган прекрасно понимал, что мать будет пытаться уговорить его задержаться на несколько дней, чтобы потом попытаться уговорить его снова стать священником.

— Поехали со мной. Познакомишься с ними. Не обещаю приятно скоротать время, но если ты поедешь, на меня будут меньше давить.

— То есть ты предлагаешь мне поработать буфером между тобой и твоими родителями?

— Отец у меня очень даже ничего, если бы не позволял матери всем заправлять. Я довольно быстро выяснил, почему он так много времени проводит в гараже, ремонтируя старые машины.

— Так вот откуда это у тебя.

— Однозначно. Прятаться я научился еще ребенком. Мегги, кстати, тоже вполне могла залезть под капот с гаечным ключом. — Он положил ладонь на руку Дестини. — Мне нравится твое общество, Кисмет, честное слово, но если со мной там будет женщина, мать не попросит меня остаться на ночь.

— Хорошо, я поеду. Только мне надо переодеться.

— Зачем?

— Чтобы произвести хорошее впечатление на твою маму. — С этими словами она вышла из машины и исчезла в доме.

Какую бы женщину ни привел домой Морган, ни одна из них не смогла бы произвести хорошее впечатление на Олив Джарвис. Однако портить этой информацией Дестини всю поездку и мешать ей насладиться по пути видом на океан не было смысла.

Ему оставалось лишь надеяться, что сердце матери переживет страшный удар под названием «Морган привел домой женщину».

Когда появилась Дестини, он как раз думал о том, что надо было дать ей кое-какие рекомендации по поводу одежды. Одного взгляда хватило, чтобы понять: он был прав.

Выбравшись наружу, Морган обошел машину, чтобы открыть ей дверь.

— Значит, в этом и поедешь?

На любой другой женщине белое платье с кружевными клиньями на бедрах и с такой же кружевной кофточкой сверху, подвязанной на талии, кричало бы о невинности, а не навевало мысли о сексе. Но на Дестини и мешок бы смотрелся как нечто провоцирующее.

К тому же любые попытки выглядеть невинно она похоронила под длиной выбранного платья. Точнее — под отсутствием длины. Короткая юбка открывала бесконечно длинные ноги, обутые в украшенные бисером туфли на длинных тонких шпильках, с ремешками вокруг щиколоток. Короче говоря, Дестини излучала секс, только секс и ничего, кроме секса. По крайней мере, глядя на нее, Морган мог думать только о сексе.

С одной стороны она заколола волосы чем-то с белыми перьями, с другой локоны свободно падали вниз, прикрывая одну грудь. Ни дать ни взять русалка. Просто смотреть на нее было приятнее, чем думать о сексе в душе.

Заметив, как он на нее смотрит, Дестини нахмурилась и оглядела свой наряд.

— Что? Я надела белое. Цвет девственности и чистоты. Чтобы произвести хорошее впечатление.

— Извини, Кисмет, но эффект не тот.

— И как же мне надо было одеться?

— Чтобы понравиться моей матери?

— Ну да.

— Как монахиня.

— Шутишь, что ли?

— Не-а.

— Я заколола волосы, чтобы не казалось, будто мы занимались сексом в душе.

— Но ведь занимались. — И, кто знает как, его мать это поймет.

Морган открыл для Дестини дверь, обвиняя в ее виде только самого себя. Но пропитанные вожделением мозги отказывались вспоминать, зачем он себя ругает, когда она выглядит так потрясающе.

— Твоим родителям знать об этом совсем необязательно.

Она села, последними в машине оказались ее ноги, и Моргану вдруг отчаянно захотелось припасть к ним и зацеловать сантиметр за сантиметром. Ну класс.

— Кисмет, когда они видели меня в последний раз, я все еще хранил обет безбрачия. А теперь я везу к ним секс-богиню и не могу стереть с лица улыбку. Думаю, они догадаются, в чем дело.

— И что с того?

— Мор, наводнение, голод, даже саранча. Ну, или их нам напророчит мама, потому что сброситься с крыши — для нее непростительный грех.

Дестини нахмурилась:

— Я вообще-то немного нервничаю перед встречей с твоими родителями.