Сладкая и теплая, охваченная желанием даже во сне, Дестини раскрылась перед ним, раздвинув ноги, словно давала разрешение взять себя. Когда она снова прошептала его имя и выгнулась ему навстречу, Морган подумал, что с тем же успехом она могла поднять на ладони его сердце и провозгласить его своим. И он бы не возражал.

Он втягивал и лизал сосок, продолжая ласкать Дестини пальцами, пока она не начала покачивать бедрами. С ее губ срывались вздохи и тихие стоны, а потом она нашла его рот и стала целовать так же, как в день свадьбы Кинга и Хармони. Но в этот раз Морган точно знал, что делать.

Они лежали лицом друг к другу, поэтому он легко поднял ее ногу, положил на себя и медленно вошел в сладкий райский приют, но позволил Дестини задать ритм. Когда оргазм лавиной налетел на нее, она открыла глаза и посмотрела на Моргана взглядом, в котором плескалось море нежности.

Любовники. Он никогда не понимал, какой смысл несет в себе близость, сколько уязвимости кроется в том, чтобы разделить с кем-то сексуальную связь. Это было слишком важно. Слишком значительно. Слишком пугающе.

Настолько, что все это можно было по ошибке принять за любовь.

— Неужели я опять останусь без прелюдии? — спросила Дестини.

Морган поцеловал ее, смелее и сильнее врываясь в ее тепло.

— Ты все проспала, но ничего. Когда закончу, начну с начала.

— И ведь знает, что творит…

Проснувшись, Дестини обнаружила, что лежит в постели одна, и сладко потянулась, как кошка на солнце. Ее немного расстроил тот факт, что Морган проснулся раньше, но где-то слышалось мяуканье Карамельки, разговаривавшей с ним.

Дестини поднялась и пошла на звук, который привел ее к открытому окну с видом на душ. Перед ней предстала чудесная картина: голый мокрый Морган и игриво воркующая Карамелька. Он потянул за цепочку, чтобы окатить себя горячей водой, и кошка, дико завопив, принялась прыгать от стены к стене, пока не забралась на верхушку заграждения под громкий хохот Моргана.

Он рассказывал об этом Дестини, но куда веселее было смотреть, чем просто услышать.

Несмотря на веселье, ей было трудно унять скачущее сердце. Смеющийся и спокойный Морган был великолепен. Никакого недовольства, никаких хмурых взглядов. Просто главный бог секса во всем мире.

Гори все синим пламенем! Дестини больше не собиралась впустую тратить время. Ей отчаянно хотелось оказаться рядом с ним в этом убогом душе. Поэтому она сломя голову помчалась вниз по лестнице и вырвалась на улицу, не обращая ни малейшего внимания на свою абсолютную наготу.

— Без меня не начинай! — крикнула она и прыгнула к Моргану под шелковистые остывающие брызги.

Успев только хмыкнуть, он поймал ее налету. Его ладони обхватили ее задницу, а ноги Дестини обвились вокруг его талии.

— Компания не помешает? — поинтересовалась она.

— Ну, привет. — Он поцеловал трикветр[19] на ее груди. — И что это означает?

— Заключенный в сердце трикветр — это кельтский символ троицы. Означает тройняшек — меня и моих сестер.

— И знать не хочу, есть ли у каждой из них такая же штука.

Морган уставился на нее, будто одним только взглядом бросал вызов ее способности сохранить секрет, и, когда Дестини ничего не сказала, обхватил губами ее сосок, уводя в их собственный мир чудес и наслаждения. Мистер Колосс тут же пробудился. Она чувствовала, как он растет и твердеет внизу. Блин, слишком уж высоко она сидела на Моргане. Большой парень должен был оказаться не под ней, а внутри нее.

Одной рукой Дестини направила его и скользнула вниз. Никто и никогда не заполнял ее без остатка, не растягивал и не испытывал ее пределов, как это делал Морган. Сердце и плоть Дестини пели под аккомпанемент души и чувств.

Она сходила с ума.

Хорошо, что ей удавалось держать рот на замке.

«Закрой свой разум», — сказала она себе, перефразировав слова старого итальянца, у которого они годами покупали продукты. Дестини казалось, что она прямо сейчас «вещает» по их с сестрами телепатическому каналу, но кому какая разница, когда ты дрожишь под душем и кончаешь в руках настоящего бога?

Кульминации в этой бешеной скачке они достигли вместе. Оказалось, что они сидят на деревянном полу, все в мыле, под теплыми живительными струями воды.

— Прошу прощения, — пробормотал Морган, переводя дыхание, — ноги не держат. Ты привезла с собой витамины?

— Угу.

— Надо же, у тебя под рукой все, что нужно, на случай, если ты высосешь из меня все соки. Ты и правда видишь будущее.

Дестини ухмыльнулась и толкнула его в грудь.

— Давно пора это понять.

— Так ты знала, что я здесь?

— В душе? Или на маяке?

— На маяке.

— Нет. Своего будущего я не вижу. А поскольку ты был его частью, потому что уже находился здесь, то нет, я не знала. Я приехала сюда, чтобы постичь свою магическую цель, очистить разум и разобраться с приоритетами.

«Один из которых — ты», — мысленно добавила она, но не смогла произнести этого вслух.

Морган кивнул, словно одобряя ее мотивы.

— Ты нашла все, за чем приехала?

— Не все, но больше, чем ожидала.

— Потому что научила бывшего священника заниматься сексом.

— То есть, по-твоему, ты уже знаешь о сексе все, что нужно? И с занятиями покончено?

— Боюсь, что нет. Мне нужны уроки каждый час из оставшихся нам… двух недель.

Его заминка не ускользнула от Дестини, несмотря на то, с каким энтузиазмом он намыливал ей грудь.

— Другие места тоже неплохо бы помыть, но никакого мыла в непосредственной близости к сокровенному. От мыла появляется зуд, а там и до инфекций недалеко.

— Новые сведения. Благодарю. А большому парню срочно надо кое-где оказаться.

— Да ты просто душка.

— Что тут скажешь? Неуклюжему слону по душе новая посудная лавка.

— И поэтому его надо хорошенько помыть.

Объект их обсуждения с готовностью приподнялся, и Дестини взяла его в руку, чтобы намылить. Начала она медленно, водя по нему одной рукой, в то время как второй до невозможности нежно обхватила мошонку, которая по-прежнему была симпатичного голубого цвета. У Моргана же был такой вид, будто он в любую секунду готов воспарить к небесам.

— Все еще болят? — спросила Дестини.

— А? Кто?

— Твои яйца.

— А-а. Ну, их еще никогда так хорошо не лечили. Само собой, им не понравится, если на них снова нападут чьи-то коленки или тележки, но они быстро выздоравливают и благодарят тебя за оказанное внимание.

— Как-то утром я подсматривала за тобой в душе, — созналась она. — Ты тогда очень энергично мыл богатыря, но, к сожалению, так и не довел дело до конца. А мне хотелось видеть твое лицо, когда ты кончишь.

Член в ее руке затвердел и стал намного толще, уже не помещаясь в ладони. Возбудившись от мысли, что Дестини наблюдает за ним, а может, просто от того, что она прямо сейчас его мыла, Морган дал себе волю. Глаза его затуманились, и в золотисто-зеленых их глубинах вспыхнули темно-карие искорки.

— Я хочу посмотреть на тебя сейчас, — продолжала Дестини. — Я буду мыть Похотливого Богатыря, пока ты не сможешь больше сдерживаться. Я хочу увидеть, как он взорвется теплыми струями, и буду смотреть на твое лицо, пока ты будешь переживать последние вспышки удовольствия в моих руках. Прошлой ночью я никак не могла наблюдать за тобой, потому что была очень занята, переживая собственные оргазмы, но на этот раз все иначе. Этот раз — только для тебя. Можешь терпеть сколько угодно. Чем дольше будешь сдерживаться, тем острее будет наслаждение. Но тебе нельзя закрывать глаза. Я хочу, чтобы ты не только думал обо мне, но и смотрел на меня.

Морган застонал и прислонился к стенке деревянной душевой кабинки, пока Дестини продолжала водить по нему рукой.

— С тех самых пор, как я тебя встретил, я ни о ком другом, кроме тебя, не думал. А ты тогда только и знала, что бросать на меня свирепые взгляды.