— «Выкуси», — прочел он. — Это значит, что мне не должно быть дела до твоей задницы, или это шикарное приглашение погрызть чудесную часть твоей анатомии? — Он положил ладонь на ее задницу, и в ту же секунду Дестини завелась, хотя вслух сказала только:

— Глупости. Мне эта надпись кажется оскорблением, но никак не приглашением.

Убрав руку, Морган пошел к своей стороне кровати, поэтому Дестини больше его не видела.

— Жаль, — сказал он, стаскивая джинсы.

Она слышала, как они упали на пол, а за ними и ботинки, один за другим. Морган лег рядом, но «иерихонская стена» лишала ее возможности убедиться воочию, существуют ли доказательства его готовности принять предложение покусать задницу.

— Не собираешься пожелать нам спокойной ночи очередной рифмованной молитвой? — поинтересовался он.

— Ну надо же, а ты далеко зашел. Хотя, конечно, все такой же толстокожий. Даже слишком. — Тем не менее, она заговорила нараспев:

— Он видит больше, чем мне казалось,

А хочет больше, чем говорит.

И я молчу, хотя пыталась

Его хоть в чем-то убедить.

Намного больше я желаю,

Чем он готов сейчас мне дать.

Уменье роли не играет,

Лишь нежность сексом управляет.

И мне достаточно лишь знать,

Что и ему не безразлично,

И я узнаю это лично,

Когда под неплотной завесой «стены»

Наши руки окажутся сплетены.

Спустя пол-удара сердца его рука нашла ее ладонь и крепко сжала.

— Ты имеешь в виду то, что я думаю о твоих действиях? — спросил Морган.

— Ты был прав. Мои заклинания — это мои молитвы. Некоторые из них не допускают двусмысленности, но эту можно интерпретировать как угодно.

— Спасибо.

Через минуту его дыхание стало ровным и размеренным.

Разумеется, Моргану не удалось поспать прошлой ночью, но — сладкий чай с лаврушкой! — он уснул и оставил ее изнывать от желания.

Дестини понятия не имела, за что он ее поблагодарил. За заклинание или за почти буквальное предложение преподать ему пару уроков в сексе. Если, конечно, она правильно догадалась, что ему нужно. Но ведь он понимал и более тонкие намеки. Все, что было связано с Морганом, постоянно казалось Дестини очередным вызовом ее способностям. И понимать его можно было как угодно, как и то заклинание, которое она только что произнесла.

Все еще держа его за руку и до невозможности пылая желанием, Дестини закрыла глаза, и это каким-то образом открыло ее разум прошлому Моргана. Она чувствовала себя непривычно, поскольку, как правило, ей открывалось только будущее, хотя они с сестрами несли в себе частичку дара друг друга.

Вероятно, ей было необходимо заглянуть в его прошлое, чтобы помочь ему что-то вспомнить, и тогда Морган сможет двигаться к будущему, где как раз и была экспертом Дестини.

Какой бы дар сейчас ни сработал, объединение мыслей и рук, а может быть, и просто прикосновение усилили ее способности. Когда он трогал ее чуть раньше, это, видимо, настроило все силы Дестини на него. Не говоря уже о том, что зажгло ее изнутри в исключительно земном смысле.

Она увидела его мальчишкой, совсем на капельку старше Мегги. Он был в сутане, стоял на коленях в траве и гладил пальцами высеченные на огромном розовом гранитном надгробии имя и дату рождения Мегги. Возвышаясь над кладбищем, надгробие венчала статуя ангела, которой не хватало черт Баффи, но силуэты были очень похожи.

Морган-мальчик сгорбился над могилой и горько плакал, утопая в чувстве вины. Дестини тоже тонула в нем, все глубже и глубже, пока не зарыдала вслух.

Оказалось, Морган обнимал ее. Успокаивал, ласково покачивая в руках, целовал в лоб, дарил утешение, в то время как сам так глубоко страдал.

— В чем дело? — спросил он. — Дес, скажи мне, что случилось?

— Я должна была рассказать им, что я видела. — Она снова зарыдала, прижимаясь к его широкой сильной груди. — Если бы я рассказала, она была бы жива. Мне так жаль. Так жаль…

Дестини почувствовала, как замер Морган.

— Кто был бы жив? Кто, Дестини?

— Я… — Она открыла глаза. — Я не знаю кто, Морган. Я потерялась в тумане. Там было другое время, а ты…

— Нет, ты, — быстро перебил он ее, — ты видела плохой сон. — Он поцеловал Дестини в лоб, и до нее внезапно дошло, что «иерихонские стены» оказались позади Моргана. — Как ты себя чувствуешь? Хочешь воды?

— Нет, спасибо.

— Может, хочешь снова сбросить меня в океан? От этого тебе станет лучше?

— Да, — ответила Дестини, понимая, что он просто хочет отвлечь ее от сна. Или это было видение из прошлого?

Объятия Моргана стали слабее, словно от облегчения, и биение его сердца было уже не таким быстрым.

— Мне тебя отпустить? — спросил он.

Ей хотелось сказать «нет», но после увиденных книг она чувствовала, что, когда дело касается близости, ему необходимо самому сделать первый шаг.

— Конечно, можешь меня отпустить, если хочешь. Со мной все в порядке, спасибо. Это все розовые гранитные надгробия. Просто жуть.

Мышцы Моргана под ее ладонями опять напряглись. Он отпустил ее и вернулся на свою сторону «стены», скрипя пружинами и бормоча себе под нос что-то о розовых гранитных ангелах и стенах, ломать которые он не имеет ни малейшего желания.

Усталость, вызванная коротким сном еще в прошлую ночь, дала о себе знать, и Дестини почувствовала, что опять проваливается в сон. На этот раз глубокий от полного душевного истощения, и все же облегчения он не принес. Сны или видения атаковали ее разум и так же быстро ускользали, показывая Дестини неполные картинки событий, которые привели ее сюда. Она видела близнецов, которых крестил фанатичный дядя-священник.

Дестини проснулась с громким вздохом. Еще одна подсказка. Наверное. Вряд ли. Возможно.

Перевернувшись на другой бок, она сбросила одеяло, уснула и снова проснулась. На этот раз ладонь Моргана лежала у нее на груди. Наслаждаясь прикосновением и чувствуя, как твердеет сосок под его рукой, Дестини закрыла глаза.

В следующий раз она открыла глаза и проснулась полностью, осознав, что Морган прижимается низом живота к ее заднице и между ними нет ничего, кроме «иерихонской стены», тонких трусиков с надписью «Выкуси» и, видимо, его красных шелковых боксеров.

Рассвет еще даже не начался, а к Дестини уже приставал возбужденный мужчина. И это было по-настоящему. Это был его первый шаг, если, конечно, Морган не спал. Впрочем, даже если и спал, все равно.

— Надо же, и кто бы это мог быть? — прошептала она. — Мне нравится.

Морган ничего не ответил.

На всякий случай Дестини подвигала попой. Все верно: твердость члена, уютно примостившегося между ее ног, давала возможность оценить его длину. Впечатления складывалось невероятное, поэтому на мгновение Дестини засомневалась, не принимает ли желаемое за действительное.

От ее маневров Морган застонал, но спал он или все-таки нет? Да и какая разница? Купаясь в ощущении собственной силы, Дестини двинулась вдоль всей длины первоклассного твердого члена.

Издав еще один стон, Морган отодвинулся. Наверняка он не спит. Ни один спящий мужчина на свете не стал бы отодвигаться от приятного давления. Спящий инстинктивно прижался бы сильнее.

Не стоило Дестини гордиться тем, что ей удалось его завести. Потому что она горела в том же желании, что и он, готовая принять его, но, по всей видимости, разрядка ей и близко не светила. Что до него, то мог бы хоть как-то прокомментировать ее действия. Сказать хоть что-нибудь.

— Хочешь облегчить эту тяжесть? — поинтересовалась она, но Морган снова не ответил. Может быть, ему неловко. Или он сомневается. — Нежность значит больше, чем опыт, — повторила она свое недавнее утверждение, но он даже не шелохнулся. — Ну и ладно, но ты должен знать, что я возбуждена, причем по твоей милости.

Раздраженно вздохнув, Дестини попыталась улечься поудобнее, крутясь и прижимаясь пылающим телом к Моргану то так, то эдак. В основном, чтобы его позлить. Но вдруг увидела на своей половине кровати его ногу.