Я невесело скривил губы.

- Может значить всё что угодно. И, кстати, всё это весьма неплохо вяжется с идеей Ханнинга. Может быть, спасти вас каким-то образом способна даже не кровь ребёнка, но сама беременность: тогда стало бы ясно, почему ваша прабабка спаслась, а прадед - нет.

- Да, но неясно, почему не спаслись десятки женщин, над которыми экспериментировал Орден.

Я неопределённо качнул головой.

- Может быть, дело в особенностях вашей крови.

- Не могу понять, Джер, вы всё-таки предлагаете мне забеременеть? - уточнила Аманда и тотчас заалела: слова прозвучали так, будто мы решали, стоит ли ей сделать это прямо здесь и сейчас.

- Думаю, вначале следует встретиться с Аннабель и вашим отцом, - невозмутимо ответил я, делая вид, что не заметил её смущения. - Он ведь уже пытался выдать вас замуж с той же целью. Возможно, получится устроить это ещё раз.

- С какой целью??.. - Аманда воззрилась на меня с удивлением. - Но... почему?

Я досадливо поджал губы. Совсем забыл, что Аманда не была в курсе этой истории.

- У вашей матери следы на руках пропали сразу после вашего зачатия.

Аманда ошарашенно застыла.

- Что?.. Но откуда вам известны такие подробности?

- Ваш отец рассказал, - пояснил я очевидное.

Она растерянно опустилась в кресло.

- И что ещё он вам рассказывал?

- Больше ничего, что имело бы отношение к делу.

Аманда с подозрением скосилась на меня. Ничего не говорила, просто рассматривала, как будто оценивая по-новому. Я вздохнул.

- Аманда...

- Нет, Джер, - быстро оборвала меня она. - Сейчас я не хочу знать, за что он вас так ненавидит. Вы нужны мне, вы оба, и я не знаю даже, чего боюсь больше: узнать что-то неприятное о нём... или о вас.

На это я не мог ничего ответить. Разумеется, я и не собирался посвящать её в грязные тайны Питера, но очень хотелось сказать хотя бы "это - не обо мне", обелить себя перед нею. Однако даже эти слова уже стали бы нарушением её просьбы.

- Всё, что вызвало наши разногласия с вашим отцом, осталось в прошлом, - сказал я наконец. - И виной нашему столкновению был всё тот же Орден. Они стремились отвлечь отца от вас и сделали это моими руками.

Ни слова лжи. Но и далеко не вся правда. Судя по её глазам, это как раз то, что было нужно сейчас.

- Значит, завтра на рассвете мы должны вернуться в Виндсхилл, - заключила Аманда, переводя разговор с неловкой темы. - Поедем поездом или нас отнесёт Акко?

- Поезда здесь не ходят, - улыбнулся я. - Но можно заранее нанять извозчика. До Виндсхилла всего около полутора часов на экипаже.

Аманда кивнула.

- Хорошо. Тогда выезжаем около пяти?

- Примерно. Доберёмся до окраин, а там нас подхватит Акко. Ему-то по прямой лететь и того меньше.

На том и остановились. Значит, завтра - Виндсхилл, разговор с Питером и пополнение финансовых запасов. А потом... что потом? Где нам искать ответы?.. Пусть мне удалось немного успокоить Аманду, но сам я чувствовал, как внутри ворочается что-то тёмное, тяжёлое и унылое. Сейчас даже тот год, который предрекал Аманде Ханнинг, казался недостаточно долгим - какой-то мелкой отсрочкой, насмешкой судьбы.

Часы ровно тикали, отсчитывая секунды.

Если ты меня любишь, значит ты со мной, за меня, всегда, везде и при всяких обстоятельствах.

Владимир Маяковский

Весь оставшийся вечер Аманда была задумчива и молчалива. Листала рукопись, словно бы в надежде найти в ней нечто, не замеченное прежде, разглядывала безвкусные сервизы в старой витрине, сжималась в комок на истёртом диване, уставившись в никуда.

Я не хотел навязываться к ней с утешениями. Какой смысл? Что я мог сказать, что пообещать ей? Мы возлагали бесконечные надежды на рукопись, но теперь они рассеялись, будто дым. Уверенности в завтрашнем дне у меня больше не осталось, планы на будущее затерялись где-то в непроглядном тумане. Однако Аманда, похоже, и вовсе упала духом; она выглядела не просто разочарованной - раздавленной. В конце концов я не выдержал, подошёл к девушке и решительно потянул её за руку.

- Что?.. - Аманда непонимающе уставилась на меня.

- Пойдёмте. Прогуляемся немного.

Она поднялась, послушно и безучастно, будто кукла. Закутавшись в плащи, мы вышли навстречу промозглому холоду и сгустившемуся мраку. Едва успели спуститься по ступеням, как из сарая выглянул Акко и недоумённо воззрился на нас.

- Всё в порядке, - успокоил я его. - Мы ненадолго.

Акко выскользнул из узкой щели и во мгновение ока оказался рядом с нами, передёргивая крыльями. Решил составить нам компанию. Аманда улыбнулась ему и ласково потрепала по голове.

- Хочешь с нами, малыш?

Акко заюлил, заглядывая ей в глаза и всем видом выражая заинтересованность - разве что слюнявый язык не высунул, как послушная болонка. А ведь только что валялся в своём уютном соломенном гнёздышке и выползать не собирался ни за какие коврижки. Соскучился, видно, за пару дней. По Аманде.

В конечном счёте, разумеется, отправились мы втроём. Акко явно почуял общее удрученное настроение, потому что теперь носился взад-вперёд по дороге, изображая какие-то немыслимые финты и явно надеясь отвоевать у Аманды хотя бы подобие улыбки.

"Бесполезно", - подумал я - и тут же увидел, как уголки её губ печально приподнимаются. Вот только глаза всё равно оставались пугающе отрешёнными, и этого даже Акко не в силах был изменить.

Улица не была освещена, только на козырьках домов, тех что побогаче, у входа порой раскачивались тусклые фонари. Аманда цеплялась за мой локоть и ступала по неровной дороге так же монотонно и безразлично, как до того рассматривала однообразные чашки за стеклом. А я - я просто вёл её вперёд, потому что не хотел лгать, изображая перед ней фальшивую воодушевлённость.

Акко исчез где-то в темноте - на пару минут я потерял его из виду - а потом объявился перед нами, держа в зубах... охапку цветов. Ну ладно, пусть не охапку - даже меньше десятка - крошечных, тоненьких, уже поникших от холода ромашек. Аманда застыла, неверяще разглядывая зажатый в острых зубах букетик и встречая светившийся гордостью взгляд жёлтых глаз.

- Боги, где же ты их взял? - проронила она наконец, а я, не зная, хмуриться мне или смеяться, строго выговорил чешуйчатому прохвосту:

- Знаю я, где, негодник. В оранжерее у местной травницы. И ведь как залез только!

Акко весь-таки надулся от гордости и задрал нос.

А Аманда вдруг рассмеялась - таким странным, тонким смехом на грани истерики. Рухнула на колени, сгребла Акко в удушающие объятия, так, что он едва не подавился цветами, и продолжала смеяться. Пальцы в чёрном кружеве скребли по гладкой чешуе, словно Аманда хотела всеми силами удержать кшахара рядом - пусть даже он и не вырывался.

Акко искоса взглянул на меня, в его янтарных глазах отчётливо читалось:

"Долго ещё стоять будешь, тугодум?.."

А я не знал, что должен был делать.

Вот даже Акко знал лучше - сумел раздобыть ей эти цветы на закате ноября, прямо-таки безумный герой-романтик... я никогда не умел подобного. Даже и не догадался бы до такой бесполезной сопливой глупости. Зачем? Красоты в этих убогих лекарских ромашках не сыщешь, пользы от них никакой... впрочем, кажется, именно в последнем я и ошибался.

- Аманда, - я присел рядом и огладил её плечи. - Поднимайтесь с земли. Холодно.

Акко тут же послал мне такой укоризненный взгляд, что я едва не испепелился на месте. Что ж... ладно. Но ведь я прав! Простудится ещё...

- Аманда, - попробовал я снова. - Эй...

Она наконец отпустила Акко и посмотрела на меня. Ресницы её поблёскивали влагой, но на губах играла улыбка. Неуверенная, подавленная, дрожащая - и всё же улыбка. Серые глаза полнились эмоциями: благодарностью пополам с тоской.