- Как только стемнеет, отправимся в место, где можно будет заночевать, да и вообще остаться на пару дней. Там безопасно.

- Что за место? - спросила Аманда, внимательно, но без тревоги. Что ж, может быть, она и впрямь доверяла мне, как утверждала недавно.

- Увидите, - ответил я неопределённо и протянул ей кусок поджаренного мяса. - А пока есть время - ешьте. Неизвестно, с чем ещё нам придётся столкнуться впереди.

Как это ни странно, но столкнуться не довелось ни с чем, кроме мерзкого ледяного ветра и колючей мороси дождя. Пользоваться поездами мы не решились, и потому пришлось смириться с буйством непогоды, пока верный и неустанный Акко уносил нас прочь от Виндсхилла. Он летел так низко, как только возможно, и его крылья едва не касались вершин деревьев, проносившихся прямо под нами. Аманда, вновь замёрзшая, куталась в плащ и плотнее обнимала Акко за шею; я же, сидя позади, надеялся, что у меня получалось хоть немного согреть её теплом своего тела.

Вспомнилось, как мы летели так впервые: она, перепуганная преследованием Ордена, запутавшаяся в союзниках, и я - ещё не знавший её тогда, расчётливый, равнодушный ко всему, просто выполнявший очередную работу. Как же иначе всё было теперь.

- Аманда? - позвал я, и она слегка повернула голову, показывая, что слышит. - Сильно замёрзли?

Она качнула головой.

- Продержусь ещё какое-то время.

Я крепче сжал её талию, укрывая её собой от бушующего вокруг ветра.

- Потерпите ещё немного. Осталось недалеко.

Мы приземлились через четверть часа, но несмотря на весьма плавную посадку, Аманда едва не вывалилась из седла. Я поймал её и на миг прижал к себе, прежде чем помочь спуститься на размокшую скользкую дорогу. Аманда не делала попыток отстраниться; в её глазах читались только усталость и признательность.

Вслед за нею я спрыгнул на землю и огляделся. Акко опустил нас прямо посреди пустынной улицы, совершенно не опасаясь привлечь излишнее внимание: дождь усиливался, ледяные капли, сыпавшиеся с неба, теперь мешались с крошевом мелкого не то снега, не то града, и встретить на улицах случайного прохожего в такую погоду казалось невозможным.

Мы стояли у маленького, ничем не примечательного дома. Я знал, что стены его были выкрашены в нелепый солнечно-жёлтый цвет, однако в темноте и сквозь пелену дождя он виделся таким же пугающим и мрачным, как остальные. Фронтальные окна зияли чёрными провалами, и создавалось впечатление, будто здесь и вовсе никто не обитал уже давно.

- Что это за место? - тихо спросила Аманда.

- Это дом, - ответил я и, поднявшись по скрипучим ступеням, уверенно постучал.

Прошло не меньше полуминуты, прежде чем дверь осторожно приоткрылась на цепочке. И всего секунда - прежде чем цепочку сдёрнули, распахивая дверь настежь. Изнутри дохнуло теплом и уютным запахом свежего хлеба.

- Джер?..

Немолодая, но всё ещё красивая женщина в вязаной шали и с неизменно прикрытой платком головою смотрела на меня, будто на привидение. Я провёл ладонью по волосам, стягивая промокший капюшон, и неловко улыбнулся:

- Привет, мам.

АМАНДА

"Джер сошёл с ума", - эта мысль неотступно вертелась у меня в голове всё то время, пока его мать - на которую он, кстати, оказался просто ошеломительно похож - хлопотала вокруг, впуская нас внутрь, запирая дверь и искоса поглядывая на меня с опаской и тревожным любопытством.

Привезти меня в дом родителей?.. Я была уверена, что первейшее правило любого побега - не соваться в места, где тебя с лёгкостью могут найти. И родной дом вроде бы стоит первым в этой очереди.

От размышлений меня отвлёк скрип половиц. Из дверного проёма, отгороженного выцветшей шторкой, показался мужчина. Грузный, с чудаковато остриженными усами и широкой залысиной, он неспешно пересёк крошечный холл парой шагов и, оглядев меня, кивнул с небрежной вежливостью:

- Доброго вечера, леди.

- Мисс, - поправила я смущённо, но он уже обернулся к Джеру и осуждающе нахмурился:

- Быть может, наконец представишь нам с матерью гостью, Эджертон?

- Конечно, - легко отозвался Джер. - Это мисс Кейтон, моя близкая знакомая. Аманда, это мистер и миссис Сандерс, - он обернулся ко мне и поймал мой взор. Показалось, что глаза его стали чуть темнее обычного. Что это - неловкость?.. волнение?.. Ни одно из этих чувств не вязалось с его беззаботным тоном, и тем не менее я не сомневалась, что прочла на его лице следы обоих.

- Приятно познакомиться с вами, - я одарила хозяев привычной светской улыбкой. - Дж... мистер Сандерс тепло отзывался о вас.

Хозяин хрипло хохотнул:

- Ох, да не стоит, мисс. Скажите уж честно, что он не говорил вам о нас ни слова.

Миссис Сандерс вдруг спешно всплеснула руками.

- Ох, да что же мы здесь стоим! Вы же оба насквозь промокли... Ну-ка, проходите-ка внутрь! Джер! Помоги гостье снять плащ!

Руки Джера легли на мои плечи, и я поспешила расстегнуть застёжки. Слишком будоражило меня даже это его невинное прикосновение; от тепла его рук, казалось, разгонялась в венах кровь. Плащ соскользнул с меня, а показалось, будто я избавилась от каменной ноши: не то набравшая воды ткань настолько потяжелела, не то ласковые пальцы Джера лежали тяжёлым грузом на моих плечах.

- Проходите же, проходите, - женщина суетливо провела нас внутрь и указала на сильно истёртый диван, но Джер качнул головой и вместо этого усадил меня на простую деревянную лавку возле белёной стены. Причину его странного решения я осознала лишь спустя некоторое время, когда ощутила тепло, исходившее от штукатуреных камней. Удивлённая, я обернулась, чтобы потрогать их ладонью. Джер усмехнулся:

- Это печка, Аманда. Никогда их не видели?

- Нет, - я качнула головой, проводя пальцами по тёплой стене. Пришлось подавить в себе желание забраться на лавку с ногами и прижаться к тёплым камням целиком.

- Голодны? - миссис Сандерс заглянула в комнату и тут же, не дожидаясь ответа, исчезла. Уже из-за колыхнувшейся шторки донёсся её голос: - Сейчас разогрею вам пирога с картошкой!

Вслед за этим послышался грохот какой-то посуды и неразборчивое суматошное бормотание. Я сцепила руки на коленях и перевела взор на хозяина дома, восседавшего на диване и открыто, без всякого стеснения изучавшего меня. Он не говорил ни слова, Джер тоже не стремился начать разговор. Молчание становилось неловким, и я попыталась вновь проявить учтивость:

- Спасибо, что приняли нас в столь поздний час, мистер Сандерс.

Он пренебрежительно фыркнул.

- Мы вас не принимали, кажется. Вы сами вошли.

Я не нашла, что ответить на такое. Смущённо бросила взгляд на Джера и осознала, что впервые вижу его по-настоящему краснеющим. Он скосился на меня и изогнул губы в виноватой полуулыбке. А мне вдруг захотелось найти его руку и сжать её, только бы он не думал, что это может как-то повлиять на моё отношение к нему самому.

...Отношение. Но каким вообще оно было? Что я испытывала к нему - любопытство?.. влечение?.. обычную благодарность, которую сама принимала за нечто иное?.. Моего опыта не хватало, чтобы определить, что за чувство пронзило меня сегодня, когда его тяжёлое тело напряжённо вздымалось и опадало поверх моего, укрывая меня, защищая, пока нас бросало через камни и волны властью взбешённой стихии. И этот поцелуй. Нежный. Незабываемый. Заставивший исчезнуть всё в целом мире, кроме меня - и него.

Нестерпимо хотелось вновь оказаться в его объятиях, но я ведь знала, что не могу. Не могу позволить ему большего, не могу связывать себя отношениями, у которых заведомо нет будущего. Отец мой ненавидит Джера, хоть я и не знаю толком, за что; но даже если я осмелею настолько, что не стану считаться с его мнением, что в конечном счёте выйдет из этой моей затеи?.. Порочная связь, откройся она, опозорит меня перед всеми; роман наш вряд ли продлится долго и уж точно не выльется ни во что серьёзное. Джер не похож на человека, который собирается остепениться; к тому же, ему едва хватает средств, чтобы обеспечить себя самого. Содержать ещё и меня, решись я пойти наперекор отцу, он не сможет. Кто-то бы наверняка рассмеялся, услышав мои мысли, сказал бы, что я заглядываю слишком далеко. Я же считаю, что крайне важно уметь различать сказки и реальность. Я знала тех, кто не умели, я наблюдала достаточно опалённых крыльев и безвозвратно разбитых ошибками судеб и сердец. Я не ступлю на ту же тропу, никогда.