— Помню. Ну и как она приняла ваше признание?

Он энергично потер рукой свой лоб.

— По правде говоря, сейчас я уже не очень помню. В моем бизнесе «последнее прости» происходит по-разному и часто очень спокойно. В большинстве случаев не имеет значения, как я разыгрываю финал, потому что сделка так или иначе завершается. Или смываюсь я, или уходит она. Но финал всегда один и тот же.

— Но ведь здесь было иначе? — улыбнулся я. — Вы думали, что получите что-то, но не получили.

— Вероятно, вы считаете, что она пострадавшая сторона. — Вывод прозвучал обиженно. — Я был уверен, что изучил все трюки, которые выкидывают дамы в подобном бизнесе, но Аманда научила меня нескольким новым. Я был вне себя в тот вечер в Мексике и размахивал кулаками, нередко попадая совсем рядом с ее акульими зубами.

— И она, вероятно, пришла в ярость?

— Обычное царапанье когтями, кусание! Эта девка, знаете ли, как пантера. Она вся состоит из мускулов и сухожилий. Не удивлюсь, что старина Лайсендер Пикок предпочел быстрее избавиться от нее после того, как они поженились. Ведь она одним ударом могла забросить его в море! — Росс нахмурился. — Да! Вспомнил! В тот вечер случилось еще кое-что… Вертится что-то в голове, но никак не могу вспомнить, что именно.

— Эдуард Уоринг? — предположил я.

— Точно! — Он прищелкнул пальцами. — Вы умнее, чем хотите казаться, Дэнни. Это произошло в самом конце того печального вечера, когда я выходил из комнаты Аманды. Она провожала меня очередной тирадой о том, какой я негодяй и что я, должно быть, не в своем уме, думая, что она будет платить мужчине за внимание, которое он ей оказывает. Ну, я отбился от всех этих нападок, переадресовав их ей. Это ее окончательно вывело из себя. В этом доме, прокричала она, есть человек, который отдаст все за ее к нему доброе расположение, и она собирается немедленно к нему отправиться. Я спросил, кого она, черт побери, имеет в виду, и она назвала имя Уоринга. Я рассмеялся ей в лицо. Через минуту она сорвала с себя всю одежду, набросила тонкий халатик и отправилась прямо к нему в комнату. Но ведь это известный вам мистер Кнут. Вы и сами, Дэнни, испытали его гостеприимство в подвале, не так ли?

— Ведь у вас есть своя теория, Росс, согласно которой существуют два пути сделать так, чтобы части совпали и образовали единое целое, — напомнил я. — Подскажите, каким образом должны совпасть эти?

— О’кей, мне теперь нечего терять! — Он сгреб бутылку с буфета и наполнил свой стакан до краев чистым виски. — Я слушаю. Говорите!

— Эта женщина — борец. Кстати, мы с вами в качестве рефери судили сражение, в котором она участвовала, — сказал я. — Обе они — дикие кошки, но между ними существует серьезная разница. Когда я отпустил Сорчу, она на некоторое время потеряла сознание, но потом пришла в себя. Сражение для нее закончилось. Она вышла из игры. Аманда тоже потеряла сознание, но, придя в себя, готова была продолжать драку. Самым опасным врагом, с ее точки зрения, была в тот момент ваша рука, и поэтому она попыталась вырвать из нее кусок мяса.

— Что вы имеете в виду под словом «попыталась»? — прорычал Росс. — У меня до сих пор в ней дикая боль!

— Уоринг тоже был не из тех, кого можно так просто взять голыми руками, — заметил я. — Мне кажется, его можно было принимать как аспирин. Он так быстро нанес мне удар своим приемом дзюдо, что я сначала вообще ничего не понял. В тот вечер в Мексике он, полагаю, чувствовал себя достаточно раздраженным и одиноким? Надежда на то, чтобы провернуть сделку, вылетела в окно вместе с Чарли. Его ждало только одно — возвращение домой с пустыми руками. И тут к нему влетает Аманда, срывает с себя халат и говорит, что она — его и совершенно бесплатно!

— Драгоценности? — спросил Росс с сомнением.

— Ее шансы получить желаемого третьего мужа тоже, кстати, вылетели в окно вместе с Чарли, — напомнил я. — Она обвиняла Сорчу в том, что та не позволила мужу в свое время помочь ей. А драгоценности — это то, что замечают все женщины, особенно такие, как Аманда, которой пришлось тяжело пробивать себе путь в жизни. Уоринг соглашается, и они крадут их вместе, а сделать это тогда было легче, чем отобрать конфетку у ребенка. Они знают, что после того, как вернутся в Англию, им следует подождать, пока страсти вокруг этого поутихнут и улягутся. Уоринг был счастлив, потому что ему постоянно хотелось развлекаться в подвале. Однако Аманду, очевидно, слишком сильно били, и ей перестало это нравиться.

— Ну и что тогда?

— Внезапно грянул гром. Уоринг узнает, что Сорча Ван Халсден намерена разыскать свои драгоценности и для этой цели она нанимает лучшего — я говорю это без ложной скромности — в Нью-Йорке частного детектива, чтобы тот нашел вора. Драгоценности не представляли для Уоринга никогда никакой ценности. Он использовал их только в качестве бартера за услуги, предоставляемые Амандой. Полагаю, он ударился в панику, а затем пришел к логической мысли, что виновными или невинными могут оказаться все пятеро подозреваемых, причем каждый в равной мере. Вот почему он посылает всем, включая себя и Аманду, по одной вещи. Согласитесь, что это была удивительно неумная идея?

— Нужно было быть таким кретином, как Уоринг, чтобы придумать такое, — согласился Росс.

— В тот вечер, когда я посетил его и попытался на него нажать, он испугался, подумав, что я, может быть, навестил сначала Аманду. И он сунул меня в подвал, а затем вызвал ее. Можете себе представить ее реакцию, когда она узнала, как он поступил с драгоценностями? Все эти длительные и болезненные процедуры в подвале, как выяснилось, проводились задаром! Она была в шоке, но пребывала в нем не столь долго, чтобы не успеть вонзить ему в горло этот нож! Поняв, что он мертв, она, вероятно, бросилась вон из дома, но, после того как немного поостыла, вспомнила, что не взяла изумрудное ожерелье, и вернулась за ним.

— И постучала в дверь? — спросил пренебрежительно Росс. — Если вы возвращаетесь в дом, где, как вам известно, находится тело кого-то, кого вы убили час тому назад, разве вы станете стучать в дверь?!

— А если за это время там что-то произошло?

— Вы правы. — Он расплылся в улыбке. — И Аманда, должно быть, была совершенно ошеломлена, когда вы открыли ей дверь?

— Не больше, чем я, уяснив, что, пока она убивала Уоринга, я находился в подвале его дома. — Мои зубы невольно сжались. — Во всяком случае, Росс, как, по-вашему, все сходится?

— Неплохо придумано, — неохотно признал он, помолчав. — Но как вы все это докажете?

— Да, действительно трудная задача, — согласился я. — Думаю, нужно выждать несколько дней. Может быть, мы вдвоем могли бы на нее нажать?

— У тебя, Дэнни, такой же склад ума, как и у меня, — злой и хитрый. — Росс допил свой стакан. — Отложим пока это. Если мне придет в голову какая-то идея о том, как воздействовать на Аманду, я утром тебе сообщу. Спокойной ночи, Дэнни!

— Спокойной ночи, Росс. Я хочу еще выпить перед сном, чтобы догнать по этой части тебя.

Он пожал плечами:

— Так вот и становятся алкоголиками!

Я взглянул на него:

— Правда? А я считал, что они бывают всегда чьей-либо жертвой.

Я растянул свой стакан еще на четверть часа, затем встал и начал крадучись подниматься по лестнице вверх, словно дворецкий, собирающийся нанести внезапный визит горничной верхнего этажа. Подойдя к дверям Дафне, я осторожно постучал.

— Кто там? — недоверчиво спросила она.

— Это я, Дэнни.

— Я почти забыла о твоем существовании! — Ее насмешливый тон должен был нанести смертельный удар легкомысленному Лотарио.[6] — Что, Сорча сегодня исключается из программы? Позволь заметить тебе, Бойд, что касается развлечений в постели, для меня это движение только в одном направлении!

— Поверь и ты мне, Дафне, — смиренно отозвался я, — это может быть вопросом жизни и смерти!