— Очень разумный порядок, — терпеливо улыбнулся я. — Ты все это придумала сама или заимствовала некоторые остроты из телевизионных комиксов?

— Я просто пыталась предостеречь гостя от неосторожных действий, — пожала плечами Дафне, — но бедный чудак не хочет прислушиваться!

Примерно через полтора часа я на цыпочках спустился по величественной лестнице в главный холл и начал осматривать одну за другой гостиные. Дафне я обнаружил с третьей попытки. В белом платье джерси в греческом стиле на узеньких бретельках, с глубоким вырезом, щедро открывавшим ее великолепную грудь, в мини-юбке, демонстрирующей голые ноги до максимально возможной высоты, она поглощала один за другим приготовленные мартини.

— Полагаю, теперь ты — Елена Троянская?

— А сколько острот почерпнул из телевизионных комиксов детектив Бойд? — ласково спросила она.

— Ты права, — смиренно ответил я.

— Ну как в этом году обстоят дела с ящуром? — Она проглотила подряд три мартини и протянула четвертый бокал мне. — Плохи дела?

— Средне, — передернуло меня. — До настоящего времени я и не знал, что овцы подвержены этой болезни.

— Подожди-подожди, Эйлинг еще перейдет к свиньям! — садистски угрожающе улыбнулась она. — Ты должен помнить, что овец лечат, чтобы защитить тебя.

— Пожалуй, к утру я могу превратиться в вегетарианца, — простонал я.

— У меня есть новость и получше. Повариха свалилась с болями в спине, и я не должна запамятовать — напомнить Эйлингу, чтобы он пригласил женщину из деревни на завтрашний день, пока не приехали остальные. А нам я приготовила простое прекрасное блюдо, оно у меня в спальне. — Глаза ее пытливо посмотрели на меня поверх бокала. — Захвати остальные мартини с собой, Дэнни. Мне не хотелось бы, чтобы они пропали.

Через пару часов я вернулся в гостиную, проглотил несколько новых бокалов и снова отправился наверх. Я крался на цыпочках, причем не потому, что испытывал какое-то чувство вины, а лишь для того, чтобы не наткнуться на дворецкого и не оказаться снова вынужденным слушать лекцию о неприятных аспектах лихорадки у свиней.

— Хайль победителю! — встретила меня возгласом Дафне, когда я закрыл за собой дверь спальни.

Лунный свет проникал сквозь окно и мягко освещал ее обнаженное тело на постели. Я приготовил выпить, и она ласково хохотнула, принимая из моих рук бокал.

— Откуда ты знаешь, что я хорошо приготовил мартини, не попробовав его? — потребовал я ответа.

— Просто подумала, — сонно ответила она, — от учителя к учителю в течение восьми лет. От Ричарда-слабака до Дэнни Львиное Сердце. Похоже, что уже совершила полный оборот.

— Ты мешаешь мне сосредоточиться, — недовольно прошептал я, исследуя очертание ее левой груди указательным пальцем.

— Да ты просто сексуальный маньяк, должна я отметить, — с удовлетворением пробормотала она.

— А разве бывают другие маньяки?

Она оттолкнула мой палец, села и зажгла свет в изголовье кровати.

— Некоторые вещи я люблю делать в темноте, но пить лучше при свете. — Она запустила пальцы в свои рыжевато-русые кудри и состроила гримаску. — Я выгляжу, верно, как кошка, которая сопротивлялась всю прошлую ночь?

— Мне кажется, ты выглядишь прекрасно! — не соврал я.

— Тебе так кажется, потому что ты никогда не смотришь на меня выше моих плеч, даже когда я так замерзаю, — жалобно проговорила она. — Будь добр, дай мне щетку для волос с моего туалетного столика.

— Не вижу ее, — ответил я через пару секунд.

Она нетерпеливо фыркнула:

— Посмотри внимательно, она должна быть там, в кожаной коробке для драгоценностей.

Я открыл коробку и увидел, что щетка действительно лежит там, на куче серег, колец, браслетов и ожерелий. Когда я взял в руки щетку, под ней ярко сверкнула камнями брошь. Я бросил щетку на кровать, а затем извлек брошь из коробки. Три крупных изумруда в филигранной оправе мне были до боли знакомы. Энергичное расчесывание волос, которым занималась до этого мгновения Дафне, внезапно оборвалось, когда я швырнул в нее брошь.

— Когда мы приехали сюда, меня ждала почта, и среди прочего там оказался пакет. — Щетка для волос снова начала медленно двигаться. — Я должна была, наверное, сказать тебе об этом сразу, Дэнни, но мне казалось, что можно подождать до утра. У нас только одна эта ночь для нас двоих в этом доме, и я не хотела тратить ее на игру в детективов.

— Ты сохранила упаковку?

Она взглянула на меня широко раскрытыми от удивления глазами:

— Зачем?

— Ну, чтобы сшить себе бумажные трусы! — прорычал я. — А марка? Какая там была марка?

— Почтовая.

Я закрыл глаза, чтобы она не видела, как в них поднимается кровавая жажда убийства.

— Может быть, марка была заграничной?

— Возможно. Конечно, для иностранца, такого как ты, — холодно заметила она, — марка могла показаться иностранной, но я, будучи англичанкой, горжусь тем, что мне знакомо лицо моего монарха.

— Значит, пакет отправлен откуда-то из Англии?

— Великобритании!

— К чертям! — ответил я. — К чертям вас всех — и Англию, и Британию!

— Вот что случается, когда спишь с паршивыми иностранцами, — горько констатировала Дафне. — Они не уважают не только тебя, но и твою страну.

Внезапный стук в дверь заставил ее буквально подпрыгнуть на кровати.

— Что это такое? — взвизгнула она.

— Это Эйлинг, миледи, — голос дворецкого донесся едва слышно из-за закрытой двери. — Извините, что я беспокою вас, но только что приехала какая-то леди и настаивает, чтобы немедленно вас увидеть.

— Это не иначе как проклятая Аманда Пикок, — злобно прошипела Дафне и снова повысила голос: — Она не леди! Скажи этой суке, пусть ночует в собачьей конуре, вполне подходящее для нее место!

Дворецкий издал вопль ужаса. Дверь широко распахнулась, и на пороге возникла взбешенная брюнетка.

— Ну!.. — Полные губы ее высокомерно изогнулись. — Кажется, это Дэнни Бойд — радость всех горничных, который позволяет укладывать себя в постель при каждом удобном случае?

— Убирайся к дьяволу из моей спальни! — проговорила Дафне низким угрожающим голосом. — Пока я не выцарапала тебе глаза.

— Милая Дафне, — промурлыкала Сорча Ван Халсден, а это была именно она. — Не поправилась ли ты с тех пор, как я в последний раз видела тебя? — Ее нефритовые глаза изучали наготу Дафне внимательно и детально. — И поправилась ты как раз не там, где нужно. Мне кажется, что я даже замечаю небольшую складку вокруг… — Глаза ее внезапно сузились. — Это моя…

Она ринулась вдруг к кровати и выхватила брошь оттуда, где та лежала — между возвышениями бедер Дафне. Затем выпрямилась с нескрываемым выражением торжества на лице.

— Вы этим и занимались, перед тем как я вошла, — делили добычу?

— Маленькая невинная девочка с влажными глазами — так о ней всегда говорил Чарли. Хотела бы я, чтобы он взглянул на нее сейчас! — Сорча сложила руки под грудью, и грудь ее еще резче обозначилась под тонким шелком блузки. — Мне следует сейчас же вызвать полицию и потребовать, чтобы ее арестовали, нет… чтобы арестовали вас обоих!

— Дафне собиралась одеться, — терпеливо возразил я, — и нельзя ее осуждать за то, что она не желала видеть вас в собственной спальне.

— Распущенная, помешанная на сексе маленькая сучка!

Сорча не уходила, нетерпеливо меряя шагами пространство от двери до кресла. Ее зеленые глаза зловеще сверлили меня.

— А вы? Что вы бездействуете? К тому времени, когда я разберусь с вами, они смогут выбросить все остальные драгоценности в ближайший мусорный ящик.

— Приготовить вам выпить? — спросил я.

— Нет! — отрезала она. — То есть да! Шотландского виски, и побольше.

Она возобновила хождение, пока я готовил ей бокал с двойной порцией виски.

— Не забуду, конечно, и заключительных слов из тех, что сказал Марвин Рейнер и которые вы так галантно передали мне по телефону. По вашим словам выходит, что я не только нимфоманка и лесбиянка, но еще и садистка! Пора разогнать всю эту свору лицемерных паразитов! Теперь, после смерти Чарли, я покажу всем, что такое богатство и могущество Ван Халсденов, когда они оказываются в руках такого человека, как я.