— Пожалуйста, принесите стакан молока и какой-нибудь еды для нее.

Официанту это не понравилось, но он, бормоча что-то себе под нос, скрылся в помещении. Девочка отступила на несколько шагов, но не убежала. Она по-прежнему не сводила глаз с лица Делани.

Парень вернулся через несколько минут. Шмякнул на стол полную тарелку и, пролив молоко, поставил рядом стакан. Вручив ему несколько купюр, Делани поманила малышку, жестами показывая, что еда предназначена ей.

Девочка не стала колебаться: быстро завернула яйцо и сосиску в тортилью и запихнула её, сочащуюся соусом, в карман. Маленькими смуглыми пальчиками шустро соорудила еще одну порцию и торопливо съела, немигающе глядя на Делани.

Та беспомощно наблюдала, как побирушка дочиста полирует тарелку последним куском лепешки. Все, что Делани смогла сделать — когда малышка доела, всучить ей комок купюр. Нищенка тут же пустилась наутек, шустро лавируя между машинами и пешеходами на оживленной улице.

Маленький ребенок был беззащитен, уязвим и беспомощен, и Делани никак не могла этого исправить. Сердце разрывалось от жалости к малышке. Но еще хуже была захлестнувшая жалость к себе, которая, схлынув, оставила Делани потрясенной и опечаленной.

Необходимо взять себя в руки. Сейчас же.

Заметив приближающихся к её столику двоих солдат в военной форме Сан-Кристобаля, она крепко вцепилась в сумочку и затаила дыхание. Выдохнула же, лишь когда военные прошли мимо к троице симпатичных девушек у газетного киоска рядом с кафе.

Несмотря на удушающую жару, Делани покрылась мурашками.

Да, она одна и в смертельной опасности, беззащитная и уязвимая. Но отнюдь не беспомощная. Она взрослая женщина, а не ребенок. Кайлу плевать на Лорен. Он ничего не потеряет, оставив Делани ждать его здесь до второго пришествия. Он ведь уверен, что ей в жизни не найти кого-нибудь, готового доставить её обратно на Искьердо.

Скорее всего, Кайл и не собирался за ней возвращаться.

Ублюдок ставил на то, что она струсит и пойдет на попятную.

— Ты больше не в Канзасе, Дороти, — мрачно пробурчала Делани, а затем встала, прижала сумку к бедру и подняла руку, чтобы остановить такси.

Дверца вертолета со стороны Делани, разместившейся на пассажирском сиденье, была распахнута. От спертого воздуха, парного и душного, отяжелевшие джинсы, словно мокрая пеленка, прилипли к ногам. Собирался дождь. Делани уставилась на пустую грязную дорогу, змеящуюся через джунгли, гадая, когда же Кайл соизволит нарисоваться на летном поле.

О да, он точно объявится. Делани не сомневалась, что он и не думал возвращаться за ней в то кафе. Черт, черт, черт и еще раз черт. Она закинула в рот пару таблеток противокислотного, а потом, решив, что вреда не будет, приняла еще одну. Зажав пластмассовый флакон между коленями, она беспокойно открывала и закрывала крышку, моля Бога, чтобы мысли о маленькой девочке не бередили душу. Только не здесь и не сейчас. Сегодня Делани чувствовала себя такой же уязвимой, как и в больнице более трех лет назад.

Она зажмурилась в тщетной попытке отогнать нахлынувшие воспоминания. Делани словно вновь оказалась на несущейся каталке и смутно видела промелькивающие мимо зеленые занавески в отделении скорой помощи. Вновь слышала собственные крики. Вновь чувствовала специфический больничный запах. Антисептика. Боли. Безысходности. Смерти. Будто вновь очутилась там.

Одна.

Старающаяся изо всех сил предотвратить неизбежное. Но без толку.

Когда Делани обнаружила, что беременна от Кайла, ее охватили противоречивые чувства. Сначала она испытала чистую, незамутненную радость. Но затем реальность высунула свою уродливую голову. Семья пришла в ужас оттого, что Делани надумала родить ребенка. Ведь за малыша тоже придется нести ответственность. Ведь это еще один рот, который придется кормить. Еще один человек, претендующий на Делани.

Услышав негодование домашних, она неожиданно возмутилась. Годами вся родня во всем полагалась только на нее, и, видит бог, ее не требовалось убеждать, что дел и так по горло. Но она хотела этого ребенка. Ребенка Кайла, черт побери.

Она почти позволила себя убедить, что поступает подло и эгоистично. Но и до смерти устала справляться со всеми семейными неурядицами в одиночку. Ей было всего двадцать четыре, а чувствовала она себя старой, как Мафусаил. И одинокой. Вечно одинокой. Впервые в жизни она собиралась сделать что-то для себя. Собиралась родить ребенка Кайла и любить его, не заботясь о том, как это отразится на семье.

На протяжении пяти месяцев после фантастически чудесных дней с Кайлом она переносила всю свою любовь и надежду на его еще не родившуюся малышку.

Лишь для того, чтобы в одночасье все потерять.

Позже, уже в больничной палате, слабая и опустошенная, сжимая пальцы в кулаки в надежде уменьшить боль утраты, Делани осознала, как отчаянно нуждалась в ребенке от Кайла.

Она прижала кончики пальцев к сухим глазам. Хотелось плакать, но не получалось. Может, слезы помогли бы ослабить давление в груди. Но нет, рыдать — только время терять.

Делани хотела действовать.

Она снова глянула на пустую дорогу.

— Где тебя черти носят, подлый мерзавец?

Таксист высадил ее здесь полчаса назад. Жаль, что она не говорит по-испански. В машине работало радио, и оглушительные риффы испанского рока в какой-то момент были прерваны чем-то похожим на экстренный выпуск новостей. Делани разобрала только одно слово: «El Presidente». Водитель несколько раз перекрестился, виляя рулем, но по-английски объяснить, в чем дело, не смог.

Она оторвала вспотевшую спину от спинки кожаного сиденья, наклонилась вперед, и тут знакомый потрепанный джип, поднимая клубы красной пыли, с шумом промчался по дороге и резко затормозил в метре от двери вертолета.

Заняв место пилота, Кайл бросил на Делани взгляд, полный ярости и тревоги.

— Закрой дверь, — рявкнул он, захлопывая свою и почти одновременно пристегиваясь. Едва нажал пусковую кнопку двигателей и перевел рычаг селектора в положение «открыто», как из-за леса показались преследователи. — Черт.

Они повисли у него на хвосте.

— Привет, Кайл. Куда-то спешишь? — голос Делани прорвался сквозь рев пробуждающихся к жизни турбин. Она уставилась на полицейские машины с включенными мигалками и сиренами и на три военных грузовика с брезентовым верхом. — Ну и что ты теперь натворил?

Кайл посмотрел на прибор, показывающий мало-помалу возрастающую частоту вращения, и бросил:

— Пригнись.

Он не стал предварительно прогревать двигатели, поэтому винт раскручивался медленно, мучительно медленно. Стартуя таким образом, Кайл чертовски рисковал.

И Делани, черт ее подери, не должна была здесь ошиваться.

Кайл выругался про себя.

Тем временем пять полицейских машин остановились в нескольких метрах от кабины вертолета, а за ними выстроились грузовики и изрыгнули армию Паласиоса. Стражи порядка выскочили из автомобилей и попали в воздушный поток с ошметками растений и грязи от вращающихся лопастей. Солдаты принялись выгружать оружие из грузовиков. Вооружившиеся занимали огневые позиции и криком докладывали о готовности.

Кайл метнул на Делани быстрый взгляд, убеждаясь, что она пристегнулась и пригнулась. Недостаточно низко — так не пойдет. Он надавил рукой ей на затылок. Делани выругалась, но Кайл и ухом не повел. Лишь поднажал, пока ее голова не коснулась коленей.

— Не высовывайся.

Пуля срикошетила от плексигласа с ее стороны. Делани вздрогнула, но головы не подняла. Окно покрылось паутиной трещин, но не разбилось.

Кайл повысил обороты несущего винта, включил форсаж, до максимума увеличивая тягу, потянул рычаг «шаг-газ», управляющий двигателями, и тут другая пуля ударила в обшивку новехонького «Тигра» Монтеро.

Кайл утопил педали в пол.

Вертолет завибрировал и оторвался от земли. Пули посыпались градом. Хотя точностью стрельбы солдаты не отличались, каждый третий выстрел достигал цели. Кайл знал, что ударопрочный композитный фюзеляж с комбинированной броней или боросиликатный колпак пулям не пробить, но существовала реальная угроза, что они угодят в топливный бак или в одну из навесных ракет.