Как только малыш появился на свет, дождь с удивительной внезапностью прекратился. Завывавший ветер резко стих. Гром и молнии больше не перекатывались по небу. Когда Софи взяла сына на руки, яркое тёплое солнце осветило палатку и мир вокруг.

Новоиспечённые родители с удивлением взирали на своё чадо, рассматривали выглядывающее из одеяла крошечное личико и широко друг другу улыбались. По крайней мере, в этот момент все забыли о революциях, императорах и проклятиях.

— Мы, разумеется, не можем назвать его Люсиндой, — заметила Софи. — Не представляю, как назвать мальчика! Я совсем не задумывалась об имени для сына, потому что считала его рождение невозможным.

По спине Айседоры пробежал холодок. Невозможным.

— Не возражаешь, если мы назовём его Дарэном? — спросил Кейн. — В честь моего брата.

Софи кивнула.

— Мне нравится, — она перевела взгляд на ребёнка. — Дарэн. Думаю, имя ему подходит.

Вскоре Софи пристроила Дарэна к груди, за которую малыш немедленно инстинктивно ухватился.

— Интересно, получатся ли у нас ещё сыновья или остальные дети будут девочками? — на миг Софи полностью забыла о проклятии и войне.

— Я думал, ты никогда больше не позволишь мне к тебе прикоснуться.

— Не глупи. Ты прекрасно знаешь, что я говорила не всерьёз. — Софи посмотрела на среднюю сестру. — Подозреваю, что Жульетт могла бы рассказать мне. Теперь она гораздо сильнее, чем в последнюю нашу встречу.

Кейн помотал головой.

— Я не хочу знать будущее. Пусть дети станут для нас такой же неожиданностью, как для прочих родителей.

Если не снять проклятие, у них не будет больше детей, но в сердце Айседоры забрезжил тёплый лучик надежды.

Первая.

Себастьен склонился над колыбелью, в которой спал его первенец, следующий император Каламбьяна. Как же быстро рос сын! И второй тоже. Мальчики появились на свет очень маленькими, но каждый день понемногу менялись. Чудо, что кто-то из них выжил, не говоря уже о том, что выжили сразу двое.

Внезапно Себастьену пришло в голову, что все чудеса в его жизни связаны с Лианой и этими детьми. Неудивительно. Ведь управление страной не таит в себе никакого волшебства. Наиболее преданные подданные пытались защитить своего господина, но Себастьен понимал, что происходит. Каждый день кто-то из стражей покидал дворец, а охрана стала не столь бдительной, как в прежние времена.

Эрик ещё не вошёл в Арсиз, но уже побеждал.

Ребёнок проснулся. Кормилица встрепенулась, похоже, собравшись взглянуть на подопечного, но Себастьен её отогнал. Женщина отступила обратно в угол и встала, наблюдая за императором и дожидаясь его ухода. Он поднял сына из колыбели. Джэн был таким лёгким и одновременно сильным. Яркие глаза мальчика как будто всё видели, хотя по единогласным утверждениям женщин и жрецов зрение у младенцев отличалось нечёткостью. Но когда сын остановил на нём взгляд, Себастьену показалось, что Джэн его видит.

Себастьен прижал сына к груди и принялся покачивать. Джэн в ответ загулил, поднял крохотную ручку и потянулся к нему.

Маленькие пальчики не успели дотронуться до лица Себастьена, когда того озарило понимание: он был глупцом, столько лет скрываясь от солнца. Конец его правления знаменует прикосновение. Прикосновение сына. Первенца, которому предназначено стать императором.

Еще было время отпрянуть, поймать крохотную ручку и отвести в сторону прежде, чем произойдёт непоправимое, но Себастьен не шелохнулся, позволив мягкой ладошке опуститься ему на щёку. Касание оказалось нежным и любящим. Он не лишил бы себя этого момента даже ради целого мира. Существует ли нечто более чистое и доброе, чем прикосновение ребёнка? Конечно нет. А когда оно исходит от собственного дитя, от этого чуда жизни, то вселяет уверенность, что хоть что-то в окружающем мире складывается правильно.

Дверь в комнату резко распахнулась, и внутрь вбежал Мэррил. Себастьен уже более десяти лет не видел, чтобы старик двигался столь оживлённо.

— Они идут, — воскликнул жрец. — Великие небеса, они наступают со всех сторон.

— Кто? — спросил Себастьен, хотя в глубине души прекрасно знал ответ.

— Мятежники с востока, воины Круга с запада, группа неизвестных, полуодетых воинов с севера, и наши дезертиры с юга.

Себастьен не стал изображать удивление.

— Значит, это конец.

Мэррил мотнул головой.

— Нет. Если поспешим, успеем покинуть дворец, — он посмотрел на няню, приставленную утолять основные потребности наследника. — Собери в сумку всё необходимое для ребёнка минимум на три дня.

Жрец забыл о кормилице, едва та спешно отправилась выполнять поручение.

— Мы переоденем вас в костюм слуги, мой господин, и вместе скроемся по потайной лестнице. Однако уйти необходимо как можно скорее.

— Сколько у нас времени до атаки?

— Совсем мало. Успеем лишь вывести из дворца вас и наследника.

— Нет, — Себастьен с ребёнком на руках выбежал из комнаты.

— Куда вы!? — закричал жрец. — Вам с наследником нужно спастись и дать отпор восстанию! Сейчас у нас недостаточно войск, но со временем...

— Не будет никакого отпора, — закричал Себастьен. — Я уступаю Эрику дворец вместе со всем, что к нему прилагается.

Мэррил выскочил в коридор вслед за Себастьеном.

— Вы не понимаете, что говорите. Я не позволю вам всё бросить! — жрец торопливо схватил Себастьена за темно-красную мантию.

Себастьен обернулся и оттолкнул старика. Мэррил, не удержав захват, потерял равновесие и упал на пол.

— Сдайся Эрику, старик. Вдруг, он позволит тебе присосаться к нему, как пиявка. С другой стороны, возможно, в отличие от меня, новый император разглядит твою сущность. Надо было бросить тебя на тринадцатый уровень много лет назад, — с этими словами он побежал... вдоль по коридору к складскому помещению, где находилась потайная дверь, потом вниз к третьему уровню.

Когда Себастьен спешно спускался по узкой, спиралевидной лестнице, ребёнок сморщил личико и захныкал.

— Не бойся, Джэн. Не плачь. Сейчас ты увидишь маму.

Если пророчество верно, Себастьен не спасётся. Но он проследит, чтобы его семья добралась до безопасного места прежде, чем мятежники ворвутся во дворец. 

Воины Жульетт отвлекли стражей, дав Айседоре с Луканом возможность незаметно проскользнуть во дворец. Охранники у входа настолько удивились огромным, почти голым мужчинам с большими, острыми копьями, что перестали замечать всё остальное.

По плану энвинцы собирались отступить, как только сестра их королевы со своим спутником благополучно проберутся во дворец.

Хвала небесам, Жульетт нашла их раньше, чем они с Луканом повернули назад к Арсизу. Мало того, что оборотни обеспечили безопасный проход во дворец, сестра также поделилась весьма полезными сведениями. Не всеми, конечно, но достаточными для облегчения предстоящей задачи.

По её словам, оба младенца выжили. Как они, так и их мать всё ещё оставались во дворце и физически чувствовали себя замечательно. Лиану разместили на третьем уровне. Жульетт ничего не знала про уровни, но увидела императрицу в окружении женщин, одетых в синие платья, и сообщила, что в воздухе того декадентского места всегда присутствует аромат чувственности. Определённо, это был третий уровень.

Едва попав на просторы десятого уровня, Айседора насторожилась и через миг поняла, что привлекло её внимание. В прошлом сюда всегда доносился низкий гул с одиннадцатого уровня, но сегодня вокруг царила тишина. Слуги больше не следили за машинами внизу, а значит, ни лифт, ни светящиеся жезлы не работали.

Но Айседора в любом случае не стала бы пользоваться лифтом, а помчалась вслед за Луканом по лестнице. Совсем скоро дворец наводнят мятежники. И прежде, чем это случится, необходимо вывести отсюда Лиану с младенцами. Что произойдёт потом, Айседору не интересовало. Если люди, которых она поклялась защищать, будут в безопасности, неважно, кто взойдёт на трон по окончании войны.