Андрей выждал, пока парни подошли вплотную, и когда один взялся за ручку, то газанул что было силы. Все разлетелись в разные стороны, а «Запорожец» устремился вперед. Но... вскоре они вновь настигли наших путешественников. Водитель изменил тактику: догнав «Запорожец», он стал не обгонять, а бить в бок так, чтобы они упали в кювет. Удар! Андрей еле оправился, вывернулся. Еще удар! Чудом ему удалось сохранить равновесие. Сейчас последует еще один удар, и они полетят кувырком...

Но тут пронзительно завизжали тормоза идущей рядом машины, и Андрей увидел: из-за поворота шел милицейский «Жигуленок» с синей мигалкой наверху. «Мерседес» с визгом подался назад, развернулся и стал уходить. Андрей затормозил машину и вылез. Остановилась и милицейская машина.

— Курсант школы милиции Красовский! — представился Андрей коренастому капитану. — Разрешите доложить — преступник задержан!

Капитан внимательно поглядел на сразу заскучавшего пассажира, спросил:

— А что это за «мерседес» здесь крутился?

— Сообщники! Пытались нас опрокинуть в кювет.

Номер запомнили?

— Конечно!

— Ну, далеко не уйдут.

Он передал по рации на посты ГАИ данные «мерседеса», затем задержанного пересадили в милицейскую машину, и они повернули в Углич. Около часа заняло оформление протокола. Когда Андрей с Игорем вышли из отделения, на стрелках часов уже было восемь вечера.

Около машины стояли Максим Иванович, Лариса и Борис.

— Как вы тут без нас, не скучали? — шутливо спросил Андрей.

— Что же вы нас не подождали? — обиженно сказал Борис.

— Когда было! Разве в такой ситуации можно медлить? — ответил Андрей. Из отделения милиции выскочил молодой милиционер.

— Сержант Свитко! — отрапортовал он. — Вы будете ночевать в Угличе?

— Конечно! — ответил Максим Иванович за старшего. — Куда же ехать на ночь глядя?

— Тогда есть предложение — препроводить вас в гостиницу.

— Спасибо, обойдемся! — хлопнул сержанта по плечу Андрей. — У нас есть палатка!

Усевшись в свою родную «ласточку», они выехали за город и остановились на высоком берегу Волги. Ребята быстро взялись за дело: Андрей с Борисом ставили палатку, Игорь пытался разжечь костер. Ветки, однако, были сырыми, и вместо пламени стелился белый едкий дым. Лариса и Максим Иванович резали бутерброды.

— Плесни бензинчику, сразу разгорится! — посоветовал Андрей, видя, как Игорь никак не может разжечь сырые ветки.

Игорь взял стеклянную банку из-под рисовой каши с маслом, которую уже переложили в котелок, и с помощью резинового шланга нацедил бензин из бака. Потом присел за бугорок и оттуда выплеснул целиком всю банку на костер. Эффект превзошел все ожидания: последовал взрыв, и пламя выплеснулось на полнеба!

Борис с Андреем от неожиданности шлепнулись на землю вместе с палаткой.

— Сдурел? — заорал Андрей, тут же вскакивая.

— Так ты же сам посоветовал!

— Осторожненько надо было и чуть-чуть. Так недолго и машину сжечь!

Это что за фейерверк? — спросил Максим Иванович, поднявшийся от реки с ведром воды.

— Инициатива Андрея, помноженная на смекалку Игоря. — насмешливо прокомментировала Лариса.

— Шутки шутками, а костер-то горит, — радостно удивился Игорь.

— С вашими фокусами мы до утра палатку не поставим, — проворчал Борис.

Ужин у костра под светлым даже ночью небом проходил весело, с шутками, обсуждением происшедшего.

Лариса смотрела на Андрея и думала: «Вот так, наверное, когда-то сидел перед костром юный славянский витязь, готовящийся к своей первой битве». За два прошедших месяца они почти не виделись, зато каждый вечер к ней приходил Игорь. Ей приятна была его влюбленность. Вот и сейчас он сел так, чтобы наблюдать за Ларисой. Краем глаза она видела, что он хмурится, ловя ее пристальный взгляд в сторону Андрея.

Она продолжала смотреть на Андрея, называя про себя «чурбан бесчувственный!». «Чурбан» неожиданно почувствовал ее взгляд и беспокойно обернулся.

— Что смотришь, испачкался? Где?

Он провел перемазанной в саже рукой по лицу и действительно оставил черные полосы. Лариса рассмеялась.

— Где? Тут?

Он еще раз провел по лицу и испачкался еще больше. Лариса достала из брюк платок:

— Давай вытру. Повернись к огню, а то плохо видно.

Игорь тем временем перевел разговор на другое:

— Максим Иванович! А почему вы говорили в храме, что загадка таится именно в колоколе?

Максим Иванович сидел несколько поодаль, на бревнышке, задумчиво опершись подбородком на руку. Отблески пламени делали его лицо старым-старым. «Ему бы бороду — типичный Нестор-летописец получится. „Еще одно, последнее сказанье"», — подумала Лариса.

— Не кажется ли вам, что то, что произошло па заднем дворе Угличского кремля пятнадцатого мая тысяча пятьсот девяносто первого года, крутится именно вокруг колокола и колокольни? Кто ударил в колокол? По чьему приказу? Что он видел или не видел?

— Так в легенде сказано, что пономарь...

— В том-то и дело, что нет! На допросе он показал, что сам прибежал на звон колокола.

— Кто же звонил?

— Якобы сторож. Но сторожа никто не допрашивал. Видимо, Шуйский сознательно не стал его допрашивать...

— Максим Иванович! — взмолился Борис, казалось до этого дремавший. — Давайте расскажите по порядку. Я же почти ничего про это не знаю. Историки уж сколько лет ищут истину...

— Существуют три версии того, что произошло в Угличе в тот день около четырехсот лет назад, — начал Максим Иванович, оглядев свою немногочисленную аудиторию и убедившись, что все внимательно слушают. — И все три версии связаны с именем Шуйского, «лукавого царедворца», как назвал его Пушкин. Помните его разговор с Воротынским в трагедии «Борис Годунов»? Получается очень любопытный психологический портрет этого князя, состоявшего в прямом родстве с правящей династией — «Рюриковым домом», в связи с чем иностранные свидетели называли его «принцем крови». Вспомните, Воротынский спрашивает у Шуйского: «Ужасное злодейство! Полно, точно ль царевича сгубил Борис?» На что «лукавый царедворец» отвечает, — Максим Иванович привстал, поднял воротник плащ-палатки, как высокий воротник боярской шубы, и продекламировал голосом трагика из дореволюционного театра:

…А кто же?

Кто подкупал напрасно Чепчугова?

Кто подослал обоих Битяговских

С Качаловым? Я в Углич послан был

Исследовать на месте это дело:

Наехал я на свежие следы;

Весь город был свидетель злодеянья;

Все граждане согласно показали;

И, возвратись, я мог единым слоном

Изобличить сокрытого злодея.

И дальше Пушкин великолепно рисует его характер, — продолжил Максим Иванович. — На вопрос Воротынского: «Зачем же ты его не уничтожил?» — Шуйский отвечает:

…А что мне было делать?

Все объявить Феодору?

Но царь на все глядел очами Годунова.

Всему внимал ушами Годунова;

Пускай его б уверил я во всем;

Борис тотчас его бы разуверил,

А там меня ж сослали б в заточенье,

Да в добрый час, как дядю моего,

В глухой тюрьме тихонько б задавили.

Не хвастаюсь, а в случае, конечно,

Никая казнь меня не устрашит.

Я сам не трус, но также не глупец

И в петлю лезть не соглашуся даром.

— Не трус, но и не глупец! — задумчиво повторил Игорь. — А действительно, здорово!

— Шуйский был очень значительной фигурой на политическом небосклоне России почти полвека, — продолжил Максим Иванович, — и не только в силу знатности, позволявшей ему претендовать на престол, но, главным образом, благодаря недюжинному уму, хитрости и беспринципности. Его опасался еще царь Иван. Вспомните тысяча пятьсот восемьдесят первый год. Грозный в припадке ярости избивает сына-наследника Ивана посохом, казалось бы, по ничтожному поводу. Войдя в одну из жарко натопленных палат, царь застает беременную жену царевича в одной рубахе. По понятиям того времени это было верхом неприличия, необходимо как минимум носить три платья. Будучи ярым ревнителем нравственности, хотя отнюдь не подавал в этом пример сам, царь набросился на нее с бранью, а возможно, что и слегка «поучил» еще посохом.