— Значит, действительно клад! — завопил в восторге Андрей, подняв вверх руки. — Вот видите, Иван Семенович, а вы мне не поверили!

— Осторожнее выражай восторги, — сухо оборвал его Александр Григорьевич. — Дерево такое хрупкое, что от сотрясения воздуха может в труху превратиться. — Он начал осторожно освобождать расположенный рядом кирпич. Когда он вынул его, крышка ларца стала видна полностью.

— А вот рядом — железный ключ! — увидел Андрей.

— Осторожнее. Не трогай. Сейчас я промажу поверхность клеящим раствором, чтоб сохранять все в целости и сохранности. Давайте теперь освободим стенки, чтобы достать весь ларец. — Александр Григорьевич начал ножом расчищать швы и выбирать землю вокруг находки, затем с помощью кисточки обильно смочил стенки ларца. — Ну что же, давайте извлекать, благословись, — сказал он, проделав все необходимые операции. — Андрей, у тебя рука твердая, заводи лопату под днище ларца. Да бери поглубже, прямо со слоем земли. Потом в лаборатории очистим.

Стараясь не дышать, Андрей вывел лопату из раскола. С боков его подстраховывали археологи, пока он не уложил ларец в картонную коробку, оказавшуюся почти в размер.

— Как угадали! — сказал Александр Григорьевич — Спасибо вам, девушка, за действенную помощь науке.

— А что там внутри? Может, откроем? — не выдержал Василий.

— Ни в коем случае! — ужаснулся Александр Григорьевич. — Только в лаборатории.

— А как же мы узнаем, что нашли? — запечалился веснушчатый друг Василия.

— Мне на обработку понадобится дня два, — прикинул археолог. — Сегодня вторник, так что жду вас всех в пятницу в нашем институте.

— Александр Григорьевич, если позволите, я приведу всех членов КЛИО. Клады все-таки не каждый лень находят... — сказал Максим Иванович.

— Клио? — недоуменно поднял брови Александр Григорьевич. — Ведь Клио — муза истории

— Мы так свой клуб исторический назвали, — поспешил пояснить Андрей. — Это Игорь Шапошников, староста клуба, придумал. Аббревиатура КЛИО расшифровывается как Клуб любителей истории отечества. Правда, здорово?

— Звучное название. И точное. Молодцы! — похвалил Александр Григорьевич и лукаво подмигнул Максиму Ивановичу. — Что ж, жду в гости весь ваш КЛИО.

— А мы? Мы же первые монету нашли! — услышали они голос Василия, губы которого даже задрожали от обиды.

— А вы разве не в КЛИО? — удивился Александр Григорьевич.

— Нет, мы и не знали...

— Примем, если, конечно, есть желание, — сказал Андрей, обнимая Васю за узкие плечи и слегка встряхивая его для бодрости духа. — Как, Максим Иванович?

— В каком классе? — спросил тот.

— В восьмой перешли, — дружно ответили мальчики.

— В принципе мы принимаем старшеклассников, начиная с девятого класса, — сказал Максим Иванович, но, увидев вытянувшиеся лица ребят, с улыбкой добавил: — Однако, учитывая ваши заслуги в поисках клада, примем, так сказать, с кандидатским стажем, идет?

— А мне, старику, можно будет зайти полюбопытствовать? — не выдержал Дутиков.

— Конечно, товарищ майор! — шутливо поклонился археолог, не выпуская из рук коробку. — Ждем в пятницу к семнадцати часам.

В отделение Дутиков и Красовский возвращались вместе, обсуждая, что может находиться в ларце. У входа в свой кабинет Дутиков остановился и, улыбнувшись, крепко пожал Андрею руку:

— Поздравляю с завершением первого задания!

В пятницу вечером в зале Музея истории и реконструкции Москвы собрались говорливые члены КЛИО. Теперь их было не четверо, как когда-то, а значительно больше — наверное, за тридцать. Сколько точно — знал только неизменный староста клуба Игорь Шапошников. Он сейчас покрикивал на самых неугомонных, призывая рассаживаться вокруг длинного стола, но тщетно: всех, естественно, привлекали большие стенды под стеклом, стоящие у окна, где были разложены находки клада. В конце концов Игорь не выдержал сам, любовь к истории победила административное рвение, и он, расталкивая подчиненных, пробился к возвышавшемуся над всеми Красовскому. Рядом с ним, конечно, была и Лариса.

Впрочем, почему «конечно»? За минувших два года немало воды утекло, изменились, видимо, и сами друзья. Ведь казалось, все шло к свадьбе Ларисы и Андрея. Однако когда настойчивость Ларисы победила и она поступила все же в свой Институт иностранных языков, то тут же заявила Андрею, что ни о каком замужестве и слышать не хочет до окончания вуза. Это, видимо, поубавило пыл Андрея, и они стали встречаться все реже и реже: то у Ларисы коллоквиум, то у Андрея выезд на зональные соревнования по самбо. А у Игоря своих дел по горло: перешел на пятый курс и занят дипломной работой, посвященной анализу вновь обнаруженных исторических источников по Смутному времени. Стремясь как можно быстрее стать похожим на «ученого мужа», он отрастил длинные волосы и даже отпустил бороду. Однако, к его огорчению, она никак не хотела превращаться в окладистую и скорее напоминала козлиную, что являлось постоянным поводом для острот друзей. Впрочем, они встречались теперь в основном лишь на заседаниях клуба. С ними не было Бориса, который уже два года как служил на флоте. В его отсутствие вдруг обнаружилось, какую цементирующую роль играл он в отношениях между четверкой друзей. Некому было по вечерам тормошить Игоря, отрывая его от книг, некому было пригласить Ларису в Политехнический музей на выступления известного поэта, чтобы потом поспорить с ней до хрипоты, некому было помочь Андрею в ремонте «Запорожца», который вскоре после отъезда Бориса сломался, кажется, навсегда.

Об этом подумалось Игорю, когда он взглянул на стоявших рядышком, как бывало прежде, Ларису и Андрея. Сердце его при виде этой пары, увы, тоже не сжалось ревниво, как прежде. Дело в том, что все больше мысли его обращались к некоей светловолосой сокурснице по имени...

Ход его размышлений прервал Василий, пришедший на этот раз в школьном пиджаке и галстуке, видимо, чтобы выглядеть посолиднее. Он решительно растолкал ребят, которые были и повыше, и покрепче его, и с восторгом крикнул, обращаясь к Красовскому:

— Андрей! Ничего себе кладик мы нашли, а? Подумать только, все началось с какой-то зеленой монетки!

— А, Вася! Действительно, если бы ты не перепутал серебро с медью, — добродушно подтрунил Андрей, — вряд ли этот клад был бы обнаружен.

Он обнял подростка за плечи, гася в нем вспыхнувшую обиду, и подвел к стенду.

— Ну, эти рубли, я думаю, ты уже не перепутаешь?

— Конечно, отчистили, вот сразу и видно, что серебряные, — парировал Василий, потом оглянулся с любопытством: — А где товарищ майор? Он ведь тоже обещал прийти?

— Будет попозже: на совещание в главк вызвали, — ответил Андрей.

— Смотри, какие монеты интересные.

— А это тоже петровский рубль? Рисунок совсем не такой! — воскликнул паренек.

— Правильно. Скоро ты совсем нумизматом станешь, — подтвердил Андрей. — Этот рубль первый, выпущенный Петром в тысяча семьсот четвертом году. До этого своих рублевых монет в России не было. Видишь, здесь Петр совсем молодой, почти мальчик. И лаврового венка нет. Полтавская битва еще не состоялась...

— А Петербург уже был! — в тон ему сказал Игорь.

— Да, выход к морю Россия завоевала, или, как сказал сам Петр, «окно в Европу» было проделано. Для торговли нужны были деньги, равноценные тем, что имели хождение на европейском рынке. Вот и появился этот рубль. Можешь прочитать, что на нем написано?

— «Царь Петр Алексеевич всея России повелитель», — по слогам прочитал Василий. — А рядом что за монета?

— Такой же рубль, только лежит обратной стороной — реверсом. Видишь — двуглавый орел?

— А, поэтому пошла игра «орел или решка»? — догадался Василий.

— Точно. И надпись здесь любопытная.

— «Монета добрая цена рубль», — прочитал Василий. — Что значит «добрая»? Как будто может быть злая?

Андрей рассмеялся:

— Нет, в смысле доброкачественная. Я ж тебе говорил, что рубль был подготовлен впервые и чтобы в народе к нему отнеслись с доверием, сделали об этом надпись. А вот серебряная полтина Петра — и рисунок, и надпись, как на рубле. А рядом, гляди, рубли вроде того, что ты нашел, узнаешь?