Первым не выдержал Максим Иванович. Борис давно заметил, что он, несмотря на возраст, самый любопытный из них. Наверное, поэтому и выбрал профессию историка-исследователя.

— Так, говорите, поймали остальных? — спросил Максим Иванович.

— Поймали, — словно нехотя процедил Игорь, на большее его не хватило, и он затараторил: — У Ростова задержали. И у них такая же рация, как и у нашего. Понимаете? А он отпирается. Кричит, что это Андрей ему подсунул. И вообще, что он подает на него в суд за применение физического воздействия. Раз, дескать, Андрей самбист, то это приравнивается к применению холодного оружия. Во гусь!

— Я ничего не понял, — сказал Максим Иванович. — Не тарахти!

— Ну и пожалуйста, — обиделся Игорь.

— Андрей, давай-ка ты, и по порядку, — потребовал Максим Иванович.

Андрей самодовольно усмехнулся, поудобнее устроился на сиденье и, чуть сбавив скорость, начал рассказывать:

— Значит, пришли мы в отделение...

— А без «значит» нельзя? — перебила Лариса.

Теперь вспыхнул Андрей:

— Я так не могу! Максим Иванович, скажите вы ей!

— Ладно-ладно, утихомирьтесь, — сказал Максим Иванович. — Продолжай, Андрюша, пожалуйста!

— Нас привели в комнату начальника отделения, там находился следователь из Москвы. В штатском. Правда, я тут же узнал, что он капитан по званию. Только вошли в кабинет, я вытянулся и отрапортовал по всей форме: «Курсант школы милиции Красовский».

Ну, ему ничего другого не оставалось, как тоже представиться: «Инспектор МУРа капитан Шерстнев».

— Ух, чувствуется, мужик! — не вытерпел, вставил словечко Игорь. — «Спасибо, — говорит, — хлопцы, очень вы нам помогли выйти на след. Дело в том, — говорит, — что за последние полгода было несколько дерзких похищений икон из церквей. Мы никак не могли напасть на след, преступники очень осторожны. Правда, один раз они чуть не попались — идет по шоссе наша патрульная машина, и вдруг слышим по рации: «Дьяк, рви когти. Кто-то едет. Ждем ровно минуту, не успеешь — уйдем без тебя!» Патрульные догадались повернуть к церкви, а там никого уже нет. Осмотрели церковь и видят — с колокольни нейлоновая веревка спускается. К счастью, тогда преступники не успели ничего взять. А теперь задержали вы этого типа, а у него в кармане — рация коротковолновая. И у тех, что в «мерседесе» уйти пытались, — вторая рация». Улавливаете связь?

— Эту связь еще надо доказать, — вмешался Андрей. — Привели к нам вчерашнего знакомого, мы подробно следователю рассказали, как было дело, а парень этот только нагло усмехается: «Про рацию ничего не знаю, мне ее подсунули, ни с кем в сговоре не был. А картину взял из-за любви к красоте. Хотел ее дома над кроваткой повесить!»

— Ну а вообще какой он? — спросил Борис. — Этот тип, как вы его называете. Производит впечатление закоренелого преступника?

— Ты знаешь, пожалуй, нет! — вместо Андрея ответил Игорь. — Парень как парень. Постарше нас года на два. Подстрижен и одет нормально. Никаких наколочек на руках нет. Такого на улице встретишь и не обернешься...

— Сказал, что рабочим сцены в театре работает. Дескать, пошел не из-за заработка, а потому что искусство любит. Это он, значит, под свою кражу, так сказать, психологическую базу подводит. Но глаза мутные какие-то. Я помню, как он на меня вчера с ножом пошел. Думаю, что не пугал — сумел бы, пырнул, точно! Это ведь чувствуется, когда понарошке, а когда — всерьез!

— Понять бы, как такие фрукты получаются, — сказал Борис.

— Вопрос и в самом деле очень непростой, — раздумчиво заметил Максим Иванович. — Каковы причины, в самом деле? Все живут приблизительно в равном достатке, учатся по одинаковым программам, прочие равные условия, а вот один — нормальный человек, а другой рядом вдруг оказывается преступником.

— Максим Иванович, уж не являетесь ли вы последователем теории Ломброзо о преступной наследственности? — спросил Андрей.

— Наследственность, конечно, есть, — парировал Максим Иванович. — Передаются по наследству физические и умственные качества, но толкает на преступный путь определенная, конкретная обстановка — окружение в семье или на улице, а иногда и на работе. Тебе-то как будущему следователю пора бы это знать!

— Да я пошутил, Максим Иванович, — попробовал оправдаться Андрей.

К счастью для него, асфальт кончился, началась снова шоссейка, вызвавшая у всех единодушное негодование.

— А на атласе никаких пометок нет! — возмущенно прокомментировал Игорь. — Ведь здесь же автобусы ходят.

— Да, в следующий раз в Углич я лично отправлюсь только на теплоходе, — заявила Лариса.

— Может, это небольшой кусочек? — с надеждой спросил Борис.

— Около тридцати километров, — уверенно заявил Андрей.

— Откуда ты знаешь?

— В милиции навел справки. Но эта шоссейка не чета той, что от Калязина. Прорвемся.

На «прорыв» ушло почти полтора часа. Всех слегка укачало, поэтому говорили мало. Но вот наконец выкатились на Ярославское шоссе. Все сразу повеселели.

— Может, споем что-нибудь? — прокашлявшись, сказал Максим Иванович. — А то сидим как сычи.

— «Из-за острова на стрежень»! — заорал Борис что было мочи.

Все рассмеялись. Потом Лариса приятным голоском запела:

— «Все стало вокруг голубым и зеленым...»

Ребята с учителем, как умели, подтягивали. Вдали показались главы соборов Ростова Великого. Андрей, не оборачиваясь назад, спросил:

— Максим Иванович, как?

— Нет, нет, Андрюша. Хорошенького помаленьку. Искусством, как и сладким, можно объесться. На минуточку у Борисоглебского монастыря остановимся и дальше.

«Минуточка» продлилась почти два часа. Максим Иванович без устали рассказывал ребятам о соборе Бориса и Глеба, построенном в 1524 году замечательным русским зодчим Борисовым, им же созданной церковью Благовещения. Ребята обошли могучие крепостные стены с башнями, побывали в кельях, забрались на звонницу, откуда открывался великолепный вид на гору. Потом, передохнув у озера Неро и еще раз полюбовавшись видами, двинули дальше. В Переяславле не выдержали, свернули вправо, к берегу Плещеева озера, чтобы взглянуть на ботик Петра. Еще час езды, и они подъехали к Загорску.

— Ура! Колечко замкнулось! — прокомментировал Игорь.

— И сколько же километров в этом колечке? — спросил Максим Иванович.

Андрей посмотрел на спидометр, что-то прикинул в уме и сказал:

— Пятьсот с гаком.

— Ого! Как до Ленинграда или до Киева! — заметила Лариса.

Был уже вечер, когда основательно запыленная «ласточка» остановилась у подъезда дома на старом Арбате, где жил Максим Иванович. Все высыпали из машины.

— Ну что, будем прощаться? — сказал Андрей полуутвердительно, хотя чувствовал, что расставаться никому не хочется.

— Ни в коем случае! — категорически заявил Максим Иванович и вдруг поднял лицо вверх, смешно повел носом: — Вы чувствуете?

Все тоже начали крутить носами.

— Ну-ну! — нетерпеливо подгонял ребят Максим Иванович. — Где ваше чутье, разведчики прошлого!

— Кажется, пахнет жареным, — сказал Андрей несвойственным ему нерешительным тоном.

— Браво, Мегрэ! — просиял Максим Иванович. — Попал в самую точку — няня жарит мои любимые пирожки — с зеленым луком и яйцами. Вперед, на штурм!

Второй раз повторять было не надо — все дружно бросились к подъезду. Еще бы! Все вдруг почувствовали зверский аппетит.

Няня, кажется, превзошла саму себя. Таких пирожков даже Максим Иванович не едал, а уж что говорить о ребятах! Сделав большой глоток сладкого чая, Борис сказал:

— Максим Иванович! А вы ведь обещали рассказать о дискуссии историков по поводу угличского дела.

Учитель был рад, что поездка зацепила ребят за живое, однако ответил:

— Ну, разговор об этой дискуссии долгий, а вы, я думаю, утомились...

Все ребята дружно замотали головами.

— Ну смотрите, тогда держитесь!

Максим Иванович подошел к книжным стеллажам, отбирая нужные книги — Татищев, Карамзин, Соловьев. Покровский...