Однако освобожденное средствами блестящей инженерии замкнутое внутреннее пространство находилось в Византии на службе у религии, оно было проникнуто религиозно-мистическими идеями и служило для распространения среди огромной людской массы, которую оно вмещало, феодально-религиозной идеологии. В этом глубокое сходство византийской архитектуры с архитектурой восточных деспотий.

В византийском зодчестве необходимо различать две основные архитектурные школы — столичную и восточновизантийскую, которая, в свою очередь, распадается на ряд подразделений, в зависимости от местных условий отдельных провинций Византийской империи. Эти два течения зародились уже в эпоху рабовладельческой Римской империи (ср. стр. 308), но в византийскую эпоху контраст столицы и провинции гораздо сильнее, причем в восточных провинциях и областях господствующего византийского культурного влияния, как Месопотамия, Малая Азия, Киевская Русь, Армения и Грузия, Греция, Сербия и Болгария и другие, архитектурный стиль очень сильно отличается от константинопольского. Противоположность столичной и восточной школы византийской архитектуры коренится в различной идеологии, с одной стороны, крупных земельных собственников, тесно связанных со своими главным образом восточными поместьями и постоянно в них живущих, с другой стороны, придворных феодалов, группирующихся вокруг императора и входящих в центральный бюрократический аппарат, который управлял гигантской империей, и, исходя из столицы, разветвлялся по провинциям. Одна из этих тенденций, столичная, была центростремительной, провозглашавшей безусловное господство государственного начала над интересами отдельных крупных земельных собственников; другая тенденция представляла собой центробежную силу феодалов, тесно связанных со своими поместьями, которые составляли государства в государстве. Эти две столь типичные для феодальной формации тенденции ожесточенно и с переменным успехом боролись друг с другом в Византии, причем в конце концов победила децентрализирующая тенденция, что содействовало гибели империи, подобно аналогичному процессу, протекавшему на тысячу лет раньше в Западной Римской империи, так как распавшееся на отдельные поместья государство не в состоянии было противиться все усиливавшемуся натиску внешнего врага. Византийской империи приходилось с самого начала ее существования и до самого ее конца постоянно упорно отбиваться от напиравших на нее со всех сторон соседних народов, и это было одной из главных причин сильно развитой среди византийских феодалов тенденции к строжайшей централизованной монархической теократической организации, которая одна могла сохранить при помощи очень сложного и очень разветвленного бюрократического аппарата единство империи и на основе его создать необходимую для обороны страны боеспособную армию. Но те громадные жертвы, которые должны были приносить феодалы ради этого, естественно, вызывали близорукое желание замкнуться в кругу своего поместья и отложиться от центрального правительства.

Diehl Ch. Manuel d’art byzantin, I, II. Paris, 1925–1926²; Wulff O. Altchristliche und byzantinische Kunst. Berlin, 1925; Некрасов А. Византийское и русское искусство. М., 1924; Beylie de. L’habitation byzantine. Paris, 1902; Guyer S. Vom Wesen der byzantinischen Kunst (Műnchner Jahrbuch der bildenden Kunst, VIII), 1932: ср. рец. Brunov N. (Kritische Berichte, 1933); Choisy A. L’art de batir chez les byzantins. Paris, 1884; Heisenberg A. Die Grundlagen der byzantinischen Kultur (Neue Jahrbűcher fűr die klassische Altertumswissenschaft, 23), 1909.

На протяжении V века подготовлялась блестящая придворная архитектурная школа Константинополя VI века эпохи императора Юстиниана I, главными архитекторами которой были Анфимий из Тралеса и Исидор из Милета, построившие в 532–537 годах Софию в Константинополе. Очень вероятно, что теми же мастерами и их школой построены два других замечательных здания того же времени — несколько более ранняя церковь Сергия и Вакха (527 г.) и несколько более поздняя церковь Апостолов (536–546 гг.) в Константинополе. София в Константинополе заслуживает особого внимания, как наиболее значительное произведение византийского зодчества.

Столица Византийской империи (рис. 275) была преемницей Древнего Рима, и константинопольские архитекторы хорошо знали и углубленно изучали наиболее выдающиеся памятники прежней столицы, которые они стремились превзойти. В этом смысле очень характерна общая архитектурная идея Софии (рис. 276–283), которую можно было бы формулировать так: купол Пантеона, водруженный на базилику Максенния. София была придворным храмом византийского императора и вместе с тем церковью патриарха, главы византийской церкви, т. е., другими словами, София была главной церковью Византийской империи. Нужно было отметить это и наглядно показать и в чисто архитектурном плане значение здания, что и натолкнуло архитекторов на мысль взять формы двух наиболее выдающихся монументальных зданий Рима и соединить их в одном грандиозном сооружении. Константинопольская София соединяет в себе черты лонгитудинального, базиликального архитектурного типа с элементами центрического типа. Но лежащая в основе Софии базиликальная система является именно системой базилики Максенция (рис. 258): прямоугольник наружных стен Софии разделен четырьмя свободно стоящими столбами на девять отделений, причем в Софии тоже господствует базиликальный разрез и тоже имеются контрфорсы, переносящие боковой распор сводов среднего нефа на наружные стены (рис. 277). Мало того: София примыкает к базилике Максенция еще и в том смысле, что и в ней массив разложен на отдельные столбы, даже еще значительно последовательнее, чем в римском памятнике, причем столбов в Софии двенадцать: четыре свободно стоят в середине, восемь остальных связаны с наружными стенами, из которых каждая имеет по два столба против центральных столбов, с которыми они связаны сводами или арками, переносящими боковой распор сводов центрального нефа на наружную линию столбов. Стены Софии очень тонки — они только заполняют пространство между столбами, причем они прорезаны большими тройными пролетами, непосредственно восходящими к аналогичным пролетам базилики Максенция.

Но вся оригинальность и изобретательность двух знаменитых архитекторов-инженеров Софии состояла в том, что они водрузили над центральным квадратом своего здания купол, значительно увеличив размеры, по сравнению с базиликой Максенция, так что диаметр купола Софии (около 30 м) только немного меньше диаметра купола Пантеона. Гениальной мыслью была идея перекрытия двух смежных с центральным квадратом отделений плана Софии полукуполами, из которых каждый, в свою очередь, окружен маленькими полукуполами (рис. 278). Таким образом, с одной стороны, была разрешена задача связи купола с базиликальным планом, с другой стороны, разрешена была этим же и конструктивная задача, так как боковой распор купола со стороны боковых нефов нейтрализуется контрфорсами, подобными контрфорсам базилики Максенция, а с двух других сторон — системой вновь изобретенных полукуполов: наконец, в-третьих, тем же самым композиционным приемом разрешена и чисто архитектурно-художественная задача единства внутреннего пространства, так как в базилике Максенция мы имеем столь типичное для Рима механистическое суммирование трех совершенно равноправных ячеек-балдахинов, перекрытых крестовыми сводами, в то время как в Софии, при большей дифференциации и при более развитом характере каждой из трех ячеек главного нефа, средний купол совершенно господствует над двумя полукуполами, подчиняя их себе и завершая, замыкая собой все пространство здания. Вся эта композиция полукуполов имеет огромное значение в смысле замыкания внутреннего пространства, которое в поперечном разрезе замыкается базиликальным разрезом, а в продольном — композицией полукуполов, господствующей над внутренностью. К основе Софии, состоящей в водружении купола Пантеона на базилику Максенция, присоединены черты, заимствованные из древнехристианских базилик Рима IV века (рис. 267 и 269): атрий, помещение церковного зала на одной его стороне и промежуточный нартекс, который объединяет друг с другом боковые нефы в трехсторонний внутренний обход, а также тонкие стены над аркадами на колоннах и с окнами наверху, которые отделяют нефы друг от друга и вставлены между подкупольными столбами. Эти аркады и колоннады продолжаются и под маленькими угловыми конхами, отделяя таким образом боковые нефы на всем их протяжении от среднего.