В противоположном углу в креслах расположилась леди Пестерн со своей свитой. Единственная в вестибюле она сидела с прямой спиной. Мышцы ее лица немного обвисли, в морщинки набилась пудра, под глазами появились сероватые круги, но кисти рук и лодыжки были благопристойно сложены крест-накрест, а прическа не имела ни малейшего изъяна. Справа и слева от нее, сгорбившись, маялись Фелисите и Карлайл. Фелисите курила одну сигарету за другой, смотрела на кольца дыма, поднимавшиеся над правой рукой, то и дело доставала из сумочки зеркальце и, недовольно разглядывая себя в нем, раздраженно подкрашивала губы.

Карлайл, по своему обыкновению погруженная в обдумывание деталей, наблюдала за своими компаньонами по несчастью сквозь морок сонливости и только наполовину понимала то, что они говорят. Нед Мэнкс слушал сосредоточенно, словно пытался запомнить все услышанное. Лорд Пестерн ни минуты не оставался в покое. С развязным видом плюхался в кресло, тут же вскакивал и принимался бесцельно бродить по вестибюлю, с отвращением смотрел на каждого, кто начинал что-либо говорить, гримасничал и встревал со своими замечаниями. Чуть поодаль от двух основных групп стояли Сесар Бонн и его секретарь Дэвид Хан. Эти двое были настороженны и бледны. Неподалеку от вестибюля, в кабинете управляющего, доктор Кертис, наблюдавший за выносом тела, делал пометки для медицинского рапорта.

В центре вестибюля за небольшим столом сидел инспектор Фокс в очках с раскрытой перед ним записной книжкой. Ноги его покоились бок о бок на ковре, массивные колени были плотно сдвинуты. Подняв брови, он изучал свои заметки.

За спиной Фокса стоял старший инспектор Элейн, и именно к нему было приковано внимание — у одних рассеянное, у других сосредоточенное — всех находившихся в помещении. Он говорил с минуту. Карлайл, хотя и пыталась ухватить смысл произносимых слов, поймала себя на том, что больше думает о глубине его голоса и естественности его речи. «Приятный мужчина», — мелькнуло у нее в голове, и по негромкому довольному звуку, исходившему от Неда Мэнкса, поняла, что он с ней согласен.

— …итак, вы видите, — говорил Элейн, — что некоторые улики должны быть получены нами здесь и мы вынуждены просить вас задержаться, пока работа не будет закончена. Ничего не поделаешь.

— Черт меня побери, если я понимаю… — начал лорд Пестерн и остановился. — Как ваше имя? — спросил он. Элейн назвал себя. — Я так и думал, — заявил лорд Пестерн с видом человека, решившегося на нечто важное. — Вопрос ребром: считаете вы, что именно я воткнул в парня дротик или нет? Давайте!

— В той мере, в какой это касается вас, сэр, как будто не ставится вопрос о втыкании.

— Ну хорошо — тогда я или не я его застрелил? Не играйте словами.

— В словах вполне можно быть точным, — мягко сказал Элейн. Он потянулся к сумке Фокса и вынул открытую коробочку, в которой лежал предмет, убивший Риверу, поднял коробочку и наклонил так, чтобы всем было видно, что в ней находится.

— Все видят? — спросил он. — Может быть, кто-то из вас узнает эту вещицу? Леди Пестерн?

Она выдавила из себя нечто нечленораздельное, но тут же взяла себя в руки и безразличным тоном сказала:

— Похоже на часть ручки от зонта.

— Черно-белого? — спросил Элейн, и один из саксофонистов тут же посмотрел на него.

— Возможно, — сказала леди Пестерн. — Не знаю.

— Не будь ослихой, Си, — изрек ее супруг. — Ясно же, что она от твоего французского зонтика. Мы позаимствовали его.

— Ты не имеешь права, Джордж…

Элейн прервал ее:

— Мы установили, что в стержне одного из зонтов, использованных в номере «Человек с зонтом», не хватает секции длиной в несколько сантиметров. — Он посмотрел на второго саксофониста. — Мне думается, вам было трудно с ним управляться.

— Точно, я заметил, что закрыть его невозможно, — сказал саксофонист. — Там не хватало замка или еще чего-то.

— Вы правы: в этой двенадцатисантиметровой секции находится защелка. Видите пружинный механизм? Он украшен драгоценными камнями. Именно он и дал бы вам возможность закрыть зонтик. Ручка или набалдашник через эту секцию присоединялись к стержню зонта. Можете описать ручку? — Он посмотрел на леди Пестерн, которая не произнесла ни слова.

— Конечно, можешь, Си, — сказал лорд Пестерн. — Дурацкая штуковина в виде птички с рубинами вместо глаз. Французская.

— Вы уверены в этом, сэр?

— Конечно. Черт бы меня побрал, я сам развинтил эту штуку на части в бальном зале.

Фокс поднял голову и уставился на лорда Пестерна с выражением нескрываемого удовлетворения. Эдуард Мэнкс готов был поклясться, что явственно ощутил ужас сидевших рядом женщин.

— Ясно. Когда это произошло? — спросил Элейн.

— После обеда. Со мной там был Бризи. Так ведь, Бризи?

Бризи мучительно колебался, но в конце концов кивнул.

— Где вы оставили части зонта, сэр?

— На рояле. Там я видел их в последний раз.

— Зачем вы разобрали зонт?

— Для смеха.

— Mon Diex, топ Diex[17], — простонала леди Пестерн.

— Я знал, что он разбирается, взял — и разобрал.

— Благодарю вас, — сказал Элейн. — Для тех, кто не изучал внимательно этот зонт, я опишу его чуть подробнее. С обоих концов этой секции есть резьба, наружная — там, где она соединяется с верхней секцией, и внутренняя — там, где в нее ввинчивается основная часть стержня. Эту секцию вынули, а оставшиеся части стержня соединили на резьбе напрямую. Теперь взгляните еще раз на оружие, которое получилось из вынутой секции. Вы видите, что в нее введен стальной инструмент и закреплен внутри специальным клеем. Кто-нибудь узнает этот инструмент? Я поднесу его к вам поближе. На нем запекшаяся кровь, и издали он плохо виден.

Элейн видел, как руки Карлайл вцепились в подлокотники кресла. Видел, как Бризи тыльной стороной ладони вытер рот, а лорд Пестерн надул щеки.

— Довольно необычное оружие, вы согласны? — говорил Элейн. — Широкое к основанию и заостряющееся к концу. Как шило. Возможно, это стилет для работы с вышивками. Не могу пока сказать. Вы не узнаете эту вещицу, леди Пестерн?

— Нет.

— Может быть, кто-то узнает?

Лорд Пестерн открыл было рот, но тут же его закрыл.

— Ну, хорошо, — помедлив немного, пробормотал Элейн, отложил коробочку с дротиком, взял револьвер лорда Пестерна и повертел в руках.

— Если вы, ребята, и дальше так собираетесь работать, — заявил лорд Пестерн, — то немногого добьетесь. На нем должны быть отпечатки пальцев, а вы хватаете его как попало.

— Мы уже сняли их, — спокойно сказал Элейн. Он достал складную лупу и поднес к стволу. — Такое впечатление, что вы с револьвером неважно обращались.

— Ничего подобного, — взвился лорд Пестерн. — Он в прекрасном состоянии и всегда в таком был.

— Когда вы в последний раз осматривали ствол, сэр?

— Перед тем как отправиться сюда. В кабинете, а потом в бальном зале. Но в чем дело?

— Джордж, — перебила леди Пестерн. — В последний раз предлагаю тебе послать за адвокатом и не отвечать ни на какие вопросы, пока он не прибудет.

— Да, кузен Джордж, — пробормотал Эдуард, — честно говоря, я думаю…

— Мой адвокат, — возразил лорд Пестерн, — гнусавый старый осел. Я вполне могу постоять за себя сам, Си. Ну, так что там с моей пушкой?

— Ствол, естественно, закопчен, — заговорил Элейн, — ведь вы сделали из него несколько выстрелов холостыми патронами. Однако под налетом сажи видны довольно любопытные следы, похожие на случайные царапины. Мы сфотографировали их, но, может быть, вы пока что сумеете объяснить их происхождение?

— Дайте взглянуть, — сказал лорд Пестерн.

Элейн протянул револьвер и лупу. С ужасной гримасой лорд Пестерн поднес револьвер поближе к свету и навел на ствол лупу. С губ лорда Пестерна некоторое время срывались невнятные сердитые звуки и недовольное пыхтенье. Исследовав место разъема, он высказал безадресное проклятие и совершенно неожиданно хихикнул. Наконец положил оружие на стол и громко свистнул.