— Дальше — больше. На каком-то этапе я понял, что происходит коррекция тела. Информация, которую я переносил в мозг Беллы, касалась не только ее ментальности, но и витальности тоже. Эта была точка принятия решения. Здесь еще можно было остановиться. Если бы кто знал, каких трудов мне стоило превратить бездушную плоть в живую, прекрасную женщину. Но я справился с этой задачей, и, как мне кажется, на «отлично». Белла Эриксон вернулась! И против этого факта не пойдешь. Она работает навигатором под моим началом. И я со всей ответственностью заявляю: неплохо работает! И последнее. Прошу совет учесть, что мной двигало не желание отомстить капитану за якобы нанесенные мне обиды, а чувство ответственности за человеческую жизнь. Жизнь! Я закончил.

Как ни странно, раздались аплодисменты, правда жидкие. Слово взял капитан Эриксон.

— Навигатор Сеньков любит запретные плоды. Страсть эта недавняя. Началась она с неудачной попытки захватить капитанское кресло. То, что эта женщина похожа на мою… на Беллу, ничего не значит. Мы не знаем, с какой формой разумной жизни имеем дело. Мы не знаем, как поведет себя сознание… алданианки, перенесенное в чужое тело, пусть даже очень похожее на человеческое. Этические нормы Содружества запрещают нам такие эксперименты… Нечто подобное уже имело место в нашей истории, о чем, я вижу, многие забыли, а зря… Напомню: «панцирники»!

Эриксон сделал эффектную паузу. В зале повисла гробовая тишина. «Панцирниками» назвали гуманоидов, потерпевших тяжелую аварию при посадке на одну из планет Содружества.

Пришельцев спасли только благодаря имплантации донорского сознания. Планета же была переведена на карантинный режим, который длился несколько лет и закончился благополучно. К тому времени пришельцы уже адаптировались и стали полноправными гражданами Содружества. У них появились семьи и дети. Только это были не дети! Это были… куколки «панцирников». В момент рождения они ничем не отличались от обычных детей. Но по мере того, как они росли, спины их покрывались прочным слоеным панцирем, похожим на чешую. Дети пришельцев превращались в полулюдей-полуящеров — в «панцирников». «Панцирники» обладали живучестью гидры, подвижностью десантной капсулы и целями, которые так и остались не понятыми. Они не уничтожали людей, нет. Просто превращали их в себе подобных. «Панцирники» обездвиживали человека и сантиметр за сантиметром, надкусывая кожу, впрыскивали под нее ядовитую слюну. Час с небольшим — и на одного «панцирника» становилось больше. Планету пришлось сжечь со всем, что на ней было. Она стала мрачным памятником человеческой беспечности…

— Надеюсь, совет учтет мое пожелание… Я за то, чтобы женщине… инопланетянке стерли память!

Выступили еще несколько человек. Мнения разделились. Но большинство поддерживало капитана. Все должно было решить тайное голосование.

Результаты подсчитали немедленно.

Председатель комиссии Эва Смит поднялась со своего места.

— Я объявлю решение совета, — тихо сказала она. — Подавляющим количеством голосов чрезвычайный совет постановил…

Какое именно решение было принято, Эва договорить не успела. Одно из оконных стекол в зале заседаний вдребезги разлетелось, и в помещение, задев голову Шумакова, влетел булыжник.

В следующую секунду зазвенело еще одно разбитое стекло, а за ним и остальные. Все, кто находился в зале, мгновенно выхватили личное оружие и рассредоточились.

Эриксон оказался за колонной, возле окна, разбитого первым. Он осторожно выглянул наружу и ужаснулся. Посадочная площадка возле дома кишела человекоподобными существами.

Это были гоминиды.

Еще один камень полетел в уже разбитое окно. И летел он прямо в лицо Эриксону. Капитан едва успел увернуться.

— Эва! Сообщи в город. Пусть приготовятся на всякий случай к встрече. Нет… Я сам! — Пол связался с дежурным по городу.

Гоминидов было много. У всех черная, длинная, слипшаяся от грязи шерсть, маленькие, красные, злобные глазки, выдающиеся вперед челюсти с желтыми острыми клыками, огромные, сильные руки. Они были бы похожи на обыкновенных обезьян, если бы не явные признаки зачатков разума. Огромный самец с белым пятном на лбу раскатистым рыком и жестами заставлял остальных совершать осмысленные действия.

— Вот они, истинные хозяева планеты, — бросил кто-то.

— Обычный материал для генетических манипуляций, — тихо проговорил стоявший рядом с Эриксоном Назар Серов. Капитан внимательно посмотрел на него. Назар перехватил этот взгляд, криво улыбнулся.

— Это же хорошо спланированная военная операция, начинающаяся с захвата высшего руководства пришельцев, — послышался голос с другого конца зала.

— Этих тварей можно понять. Мы вторглись на их территорию. Ими руководит даже не зачаток разума, а обыкновенный инстинкт самосохранения.

Вожак грозно рыкнул. Гоминиды кинулись с холма вниз по крутому склону на город. Сам белолобый скрылся в лесу, нависшем над «Домом последней надежды».

Через несколько минут внизу послышались характерные шипящие звуки — словно перекличка тысяч змей. И следом — визг смертельно раненных полулюдей-полузверей. В воздух одновременно взмыли сотни десантных капсул. Они закружили над Туату, атакуя непрошеных гостей со всех сторон одновременно. Гоминидам с их клыками ни при каких условиях было не устоять против пучкового оружия, да еще в таком количестве.

«Вот и все, — подумал Эриксон. — Маленькая кровавая бойня за право владеть планетой… и вечный мир».

Капитан уже хотел убрать оружие, но в этот момент из-за деревьев, там, где они почти вплотную подступали к зданию, посыпались гоминиды, словно камни с горы. Их вел белолобый вожак. Эриксону даже не пришлось кричать «огонь». Разом заработали десятки стволов. Несколько человек бросились вниз и оттуда повели прицельную стрельбу. Предсмертные крики гоминидов слились в сплошной гул. Их тела усеяли все свободное пространство перед домом. Но полузвери-полулюди все лезли и лезли. Они ворвались на первый этаж и, смяв сопротивление геян, находившихся там, прорвались на второй. Произошедшее дальше можно было бы назвать бойней. Широкая мраморная лестница почернела от крови и мертвых тел гоминидов. Но, смертельно раненные, они успевали сделать несколько шагов, помогая продвинуться вперед живым.

И наступил такой момент, когда гоминиды и люди сошлись в рукопашной.

У Эриксона сразу же выбили оружие, но он успел выхватить охотничий нож. Одежда Пола насквозь пропиталась кровью, от ее сладковатого запаха кружилась голова.

Люди капитана держались. В ход пошло все, что попадало под руку: стулья, бутылки с водой, вазы с цветами, осколки оконных стекол. Труднее всего приходилось женщинам — среди командиров их было несколько. Гоминиды чувствовали самок, в них просыпался инстинкт, но самки оказывали сопротивление. Это страшно бесило самцов.

В самый разгар рукопашной Эриксон увидел, как один из крупных самцов схватил за руку Эву и потащил вниз. Эва закричала от боли и ужаса. Капитан не мог броситься к ней на помощь: на него наседали, скаля желтые клыки, сразу три гоминида. К счастью, рядом с Эвой оказался Иван Сеньков. Он снес голову нападавшему выстрелом из пучкового оружия, спрятал Эву за свою спину, и уже никто из самцов не мог подобраться к женщине живым.

Пол расправился с очередным противником и вдруг увидел, как на него несется белолобый главарь. Капитан сделал шаг в сторону — вожак пронесся мимо, напоровшись на нож, который выставил человек.

Гоминид взревел, вытащил из тела окровавленный клинок, бросил на пол и пошел на Эриксона. Возня вокруг моментально прекратилась. И люди, и гоминиды, тяжело дыша, внимательно смотрели, чем закончится схватка двух вожаков.

Белолобому сразу удалось схватить капитана поперек туловища. Эриксон ударил тяжелым десантным ботинком по коленной чашечке вожака. Тот взревел и ослабил хватку. Капитан тут же высвободился из его объятий: если бы не скользкая кровь на одежде, такой маневр вряд ли бы удался. Гоминид все еще кричал, когда Эриксон схватил его за пасть и стал разрывать ее. Лицо капитана побагровело от напряжения, на глазах выступили слезы. Гоминид хрипел и бестолково колотил в воздухе руками… Вдруг раздался сухой треск переломанных костей, и на мгновение наступила тишина. В этой тишине один раз успела крикнуть лесная птица…