— Подожди минутку. Это важно. — Левой рукой он вцепился в нее, а в правой сжимал стакан. Запах виски смешивался с запахом жасмина, роз, шиповника, росших возле дома. — Я наблюдал, как ты бежала, — сказал он. — Хорошие ноги, но коленки так же вывернуты внутрь, как у Мэбс. А у Мэбс они вывернуты внутрь, заметила?

— Нет, — Флора дернула рукой.

— Смотри, — сказал Нигел. — Вот газета „Таймс“.

— Ну и что?

— А то, что я собираюсь сделать доброе дело, научить тебя ее читать. Нет, не убегай, это важно, малышка Флора, если ты хочешь понять, почему люди поступают так, а не иначе, читай эту газету.

— Какие люди?

— Леи, глупая, и их класс. Ты не из их класса и поэтому тебе надо научиться их понимать.

— А ты из их класса? — спросила она, несколько возвысив голос.

— Я — да. „Класс“ — это финансы, дорогая девочка. А я напился. О чем это я? Ах да, тебе лучше воспользоваться этой возможностью, пока она есть, как пишут в объявлениях. Ты готова?

— Ну если это недолго, — нехотя согласилась Флора.

— Изучить правила — не долго, а для практики нужна вся жизнь. Итак. Не убегай, обещаешь?

— Обещаю. („Чье платье я сегодня надену — зеленое Мэбс или голубое Таши?“)

— Хорошо. — Нигел отпустил ее руку и зашелестел газетой. — Ну вот, обрати внимание. Эта колонка про умерших, про новые пары, всякие официальные сообщения. Рождения, смерти, браки, понимаешь?

— Понимаю.

— Представь себе, что тебе будет приятно прочесть, например, — ну хотя бы вот это: умер адмирал Боуинг; он мог оказаться твоим дядей, и тебе так повезло, что он упомянул тебя в завещании. Так что перво-наперво смотри про кончины, можешь очень здорово поднять себе настроение. Дошло? Теперь рождения. Некоторые глупые друзья заводят семью, рожают первенца или еще одного отпрыска. Ты должна написать поздравление или выразить сочувствие, для этого и существуют друзья. Следишь за мыслью?

— Да.

— Хорошо. Тогда откроем страницу „Двор“, помолвки. Мисс Мэбс Лей помолвлена с… о дорогая, — Нигел осушил стакан — с Нигелом Фуксом. И время от времени помолвки расторгаются. Ты должна бдительно следить за этим маленьким разделом, иначе можешь допустить промах, а никто, Флора, промахов не забывает. Они висят у тебя на шее, как… о Боже, не надо больше висни. — Нигел осторожно поставил стакан на стол. — Так на чем я остановился? Ах да! Заметь, вот здесь отчеты о свадьбах: даются списки участников церемонии, им очень нравится видеть свое имя между лордом и генералом. Это убеждает их в том, что они существуют, бедные содомиты.

— Так значит, я прочитаю о тебе и Мэбс?

— Кто знает, возможно. — Нигел сносил глаза. Черт побери, кто что знает? — Он шумно вздохнул. Флора отшатнулась от резкого запаха висни. — Иногда удается прочесть радостную новость, что бран расторгнут. Для кого-то, возможно, радостную, ох… — снова вздохнул Нигел.

— Теперь все? — Ей не терпелось залезть в дымящуюся ванну с ароматной солью.

— Нет. Не все. Ты должна читать передовицы вот здесь и здесь. Эта, третья, часто бывает остроумной. Потом почитаешь письма и узнаешь, какие идеи обсуждаются в обществе. Улавливаешь мнение насчет этих идей. Парламентские отчеты. Как только выяснишь, кто есть кто в правительстве, быстро схватишь суть и станешь следить с интересом. Страница скачен. Ты интересуешься скачками? Может, выйдешь замуж за человека, который участвует в скачках. Ну а потом, для отдыха — вот эта страница — убийства и суды над убийцами. Получишь удовольствие. Ну а теперь, Флора, ты будешь знать обо всем, что происходит в мире, как бы ни искажались события в газете. Ты можешь не верить тому, что написано, но будешь хорошо выглядеть, изображая, что у тебя есть свое мнение. Посмотри на Хьюберта, все думают, что он умный, и глубоко заблуждаются, потому что он говорит, как социалист. Он раздражает людей, бесит, заставляет их высказываться, а им это нравится. Ну как ты думаешь, справишься?

— Меня хватит удар.

Нигел засмеялся.

— Ты справишься, Флора. Клянусь, ты начнешь понимать Леев из Коппермолта.

— Хотела бы.

— А может, и нет, — Нигел посмотрел на нее, потом сказал: — Ну ладно, это начало. Если бы половина родителей заставляла своих дочерей читать „Таймс“, они бы сэкономили кучу денег на учебе в школе. — Нигел рыгнул. — Извини. — Он нетвердо встал на ноги. — Мне надо переодеться к обеду. Я не должен запятнать себя опозданием. Но сперва мне надо бы еще выпить.

— Спасибо большое, я запомню все, что ты мне сказал.

— И начнешь действовать?

— Конечно.

— Ты умная девочка. Знаешь, что бы там ни говорили, но ребята любят девочек с мозгами.

— Спасибо.

— Вообще-то мне бы надо попросить тебя выйти за меня замуж. — Нигел снова взял ее за руку. — У тебя очень хорошие ноги и все остальное в порядке, так как?

— Но ты женишься на Мэбс, — засмеялась Флора.

— Это ты так думаешь. — Нигел, с трудом переставляя ноги, поплелся в дом, прихватив пустой стакан. Выходя, он вынул из кармана брюк носовой платок. Будь это кто-то другой, Флора подумала бы, что он плачет.

Войдя через французское окно гостиной, Флора услышала в холле голоса.

— Ах, Флора, — сказала Милли, — вот и ты. Помнишь мисс Грин? Она остается сегодня на ночь, она едет на юг. И Джойс, ты помнишь Джойс?

— Я помню Флору, — вышла вперед Джойс, — молчаливую и таинственную девочку-наблюдательницу.

— Привет, — сказала Флора. Джойс с выровненными зубами совсем не была похожа на лошадь; Флора пожала руку мисс Грин и та, заикаясь, проговорила:

— К-как п-поживаешь? — у нее это вышло полушепотом. Она посмотрела Флоре в глаза, пожимая ее руку. У самой мисс Грин рука была сухая и маленькая, она жала руку Флоре, как будто это доставляло ей удовольствие. Флора улыбнулась. „Рука Нигела, — вспомнила она, — была влажной“.

— Поскольку мисс Грин завтра уезжает на юг, — говорила Милли, — мы подумали, Флора, что ты бы могла поехать с ней. А то я беспокоюсь, как ты одна в поезде. А мисс Грин живет в двадцати милях от твоей школы. Правда, повезло? Она будет рада твоей компании.

— Оч-ч-ч-ень рада, — сказала мисс Грин. — Счастливое совпадение.

— Как любезно с вашей стороны, это будет просто замечательно, — услышала Флора свой собственный голос, звучавший твердо. Какой-то частью мозга она обрадовалась за себя: сумела ответить, как настоящий читатель „Таймс“, читающий ее всю жизнь, но другая часть чувствовала себя так, будто ее ударили под дых. — Мне надо переодеться к обеду, — сказала она, — или я опоздаю.

Ее приезд сюда вначале был похож на веселый воздушный шарик; он был таким, когда девочки встретили ее на станции; потом шарик слегка спустился, это когда она сидела на берегу с Космо и говорила; он почти опал, когда она беседовала с Нигелом, а сейчас из него вышел воздух. Джойс с сочувствием проговорила:

— Ой, обратно в школу, бедняжка. Вот бы здорово, если бы ты поехала с нами в Шотландию, правда, миссис Лей?

— Ну… — Улыбаясь, Милли добавила: — Конечно, это было бы…

— Боже мой, — перебила мисс Грин, — уже столько времени, мне надо переодеться. С-слушайте, а к-как насчет Лиги Наций и п-политики? Мне избегать этих тем за ужином?

Милли засмеялась.

— Тот ужасный, позорный случай…

— Избегай говорить о религии, — сказала Джойс, — и о сексе.

— Ну Джойс, — протянула Милли, — ну право, дорогая…

Мисс Грин пробормотала:

— Тогда остается мало о чем говорить, — и отправилась вверх по лестнице.

— Очень приятно видеть тебя, шалунья, — сказала Милли, обнимая Джойс за плечи. — Ты как глоток свежего воздуха.

— Я попытаюсь не доводить до сквозняка, — и Джойс пошла за мисс Грин наверх.

— Ну, — сказала Милли, с улыбкой поворачиваясь к Флоре, — правда, счастливое совпадение? Что ты вечером наденешь? Будь хорошенькой.

Лежа в ванне, Флора осматривала ноги, радуясь, что они выдержали испытание. Она потянулась, чтобы поиграть затычкой ванны. Ванны в Коппермолте были огромными, рассчитанными на больших мужчин. Школьные же, подумала она с возмущением, слишком уж экономно короткие. Она намылила шею и подмышки, поскребла спину люфой и вымыла лицо. Каждый раз, когда она умывалась, ей слышался презрительный голос матери: