Ребекка никогда раньше не ходила по этой дорожке, а поскольку район был ей незнаком, то магазин она нашла не сразу, а когда нашла, то не поняла, обрадовалась она или огорчилась. Заранее настроив себя на то, что это будет грязная полуразвалившаяся лавчонка, она была поражена, увидев перед собой чистый, ярко освещенный и уютный магазин. Внутри он был разделен на две половины — в первой размещались газеты и журналы, а также стояли морозильные шкафы для рыбы, мяса, фруктов и мороженого, а вторую заполняли стеллажи, на которых были красиво разложены различные экзотические бакалейные товары. Было уже поздно, магазины в это время обычно закрываются, но в магазинчике Пателя еще толпился народ. Хозяин — а кому другому могла принадлежать такая радушная улыбка! — стоял за конторкой, возле сверкающего никелем кассового аппарата. Безукоризненно чистая рубашка с высоким воротом подчеркивала своей ослепительной белизной коричневый цвет его лица и черноту волос. Брюки были так тщательно отглажены, что усиливали схожесть его тонких ног с бамбуковыми палками. Слегка склонившись над конторкой, мистер Патель беседовал с одним из покупателей. Другие в это время складывали свои покупки в проволочные корзины. Покупатели бесшумно скользили между нарядными, яркими стеллажами. Некоторые останавливались, встретив знакомых, обменивались приветствиями, негромко переговаривались. Это напомнило Ребекке атмосферу, царившую в магазинчиках маленького городка, в котором она выросла, где все, по крайней мере зрительно, знали друг друга.
К конторке подошла покупательница:
— Позвольте мне расплатиться, мистер Патель, я очень спешу. Сегодня к нам на ужин придет свекровь, а вы знаете, какая она! — Женщина нетерпеливо протягивала ему десятифунтовую банкноту. Она явно нервничала, но не сердилась.
— Заплатите завтра, — сказал мистер Патель, которому не хотелось прерывать беседу.
— Нет, нет, нет! — энергично запротестовала женщина.
— Хорошо. — Мистер Патель что-то крикнул через плечо и вернулся к прерванному разговору. Сквозь занавеску из нитей с нанизанными на них бусами и бисером, которая почему-то напомнила Ребекке Италию, в зал прошла маленькая женщина в цветастом сари. На руках она держала ребенка, сбоку, цепляясь за сари, семенил маленький мальчуган. Женщина улыбнулась, получая деньги, потом внимательно отсчитала сдачу и молча, смущенная от того, что не знает английского, протянула ее покупательнице. Та, удовлетворенная, крикнула: „Спасибо, миссис Патель! Спасибо!“ — и поспешила из магазина. Заметив, что ее муж все еще занят приятной беседой, миссис Патель осталась у кассы, чтобы принимать деньги и сдавать сдачу. Не желая, чтобы ее приняли за любительницу ходить по магазинам, ничего при этом не покупая, Ребекка прихватила проволочную корзинку и обвела взглядом стены в надежде увидеть ту доску объявлений, которой столь рискованно воспользовался Сильвестр. Потом принялась бродить по магазину, с изумлением рассматривая товары на полках. Очень многие из них были ей совершенно незнакомы, в то время как другие покупатели, она видела, деловито набивали свои корзины этими экзотическими продуктами, о которых она даже никогда не слышала. Она робко положила в корзинку банку чатни и пакет риса, потом, пройдя чуть дальше, взяла с полки пакет бомбейской смеси, и вот тут-то она и увидела наконец доску объявлений и начала пожирать глазами аккуратно написанные карточки. Объявления были примерно такие же, как и в ее родном городке. Кто-то хочет снять квартиру. Продаются кровати, а также машины, велосипед и детская двухместная коляска с откидным верхом. Свои услуги рекламируют массажист и рефлексолог. Было и объявление о гадалке. Такие же доски объявлений встречаются обычно в сельских магазинах. Единственное, что отличало эту, так это, пожалуй, не такое большое количество объявлений, предлагающих щенков, котят и белых крольчат. Зато, к ее удивлению, она нашла объявление, в котором призывали купить козу. „Должно быть, порядочная редкость здесь, в Челси“, — подумала она.
Просмотрев все объявления, Ребенка почувствовала глубокое разочарование — они были вполне респектабельными, невинными и полными надежд. Все без исключения. Она даже подумала, что могла бы и сама поместить здесь объявление, если ей захочется, например, поменять на какую-нибудь другую, более современную, свою пишущую машинку. Зевнув, она отвернулась и направилась к конторке, чтобы расплатиться. И тут в магазине вдруг начался переполох.
Маленький индиец радостно завопил и задергался, стараясь выскользнуть из рук матери и кинуться к только что переступившей порог магазина молодой женщине. Другой мальчуган, восседавший до этого не стуле и молча наблюдавший за работой кассового аппарата, соскочил на пол, подбежал к вошедшей и обнял ее за колени.
Молодая женщина присела на корточки, обняла мальчика, потом подняла его и усадила на конторку рядом с улыбающимися родителями. Затем она протянула руки, взяла у матери малыша и нежно прижала его к груди.
Держа в руке пакет бомбейской смеси, Ребекка с любопытством смотрела на родителей, детей и эту молодую женщину, которые, не обращая внимания на находившихся в магазине людей, полностью отдались своим эмоциям, явно выходившим за рамки обычных приветствий. Родители счастливо улыбались, мать похлопала по ножке ребенка, потом погладила руку женщины. По глазам ее было видно, что она переполнена чувствами. Что могло так сдружить эту индианку с английской девушкой?
Наконец Ребекка заставила себя отвернуться, взяла с полни баночку карри, но продолжала исподтишка наблюдать за группой у конторки.
Она не очень любила детей, но тем не менее была тронута, видя, с какой щедрой готовностью передала индианка этой женщине своего ребенка и с какой удивительной нежностью та взяла его и прижалась щекой к его щеке.
Ребекка живо представила себе шелковистость детской кожи. Она удивилась, поймав себя на том, что с удовольствием наблюдает, как ребенок сначала схватил женщину своей пухлой ручонкой за нос, а потом вцепился в ее палец. И тут мать ребенка вдруг зарыдала.
Девушка отдала ей обратно сынишку, и Ребекка слышала, как она сказала:
— Ничего, миссис Патель, все нормально. Не плачьте, пожалуйста!
Вытащив палец из кулачка ребенка, она перегнулась через конторку и поцеловала плачущую женщину. Потом наклонилась, поцеловала мальчика, взъерошила его волосы и быстро вышла из магазина. Как только она ушла, мальчик что-то возмущенно крикнул и попытался побежать за ней, но его успел перехватить отец, который решительно отослал жену и детей за бисерную занавеску, из-за которой еще некоторое время слышались крики ребенка.
— В чем дело? — требовательно спросил стоявший впереди Ребекки невысокий мужчина. — Он…
— Мальчику хочется поиграть с его приятелем. — Мистер Патель подсчитал стоимость отобранных мужчиной продуктов, получил деньги и вернул сдачу.
— Это не ответ, — сказал мужчина. — Похоже на то, что ваш ребенок чем-то очень расстроен. Да, — настаивал он, — мальчик очень огорчен.
Ребекка почувствовала острое желание дать мужчине хорошего пинка.
— Извините, — сказала она ему, — но вы задерживаете очередь, и вообще вас это не касается.
— Однако все произошло на наших глазах. Это…
— Двигайтесь, пожалуйста! — сказала Ребекка.
Она была значительно крупнее его, так что мужчине пришлось подвинуться. Ему явно хотелось обвинить хозяина магазина в жестоком обращении с детьми, но он колебался, не решаясь это сделать, а пока что посторонился, давая Ребекке возможность расплатиться. Мистер Патель проверил содержимое ее корзинки, переложил его в большой пакет из прочной бумаги, получил деньги и дал сдачу. Поймав на себе ее взгляд, он тихо сказал:
— Его приятель погиб.
— Погиб? — повторила она тоже еле слышно. Она стояла у конторки, глядя в выразительные глаза мистера Пателя, и ее рука со сдачей застыла на полпути к сумочке.
— Если есть что-то, мимо чего я никогда не пройду, так это когда грубо обращаются с детьми, — сказал все тот же мужчина.
