С севера донёсся рёв, и Капо повернулся в ту сторону. Животные с равнины заслуживали их внимания. Вдали Капо разглядел существ, которые напоминали стадо диких свиней-переростков, подкапывающих корни высоких трав. Из-за своих коротконогих серо-коричневых тел они напоминали огромных слизняков. Но это были не свиньи и не бегемоты; это были антракотерии, пережиток гораздо более древних времён.

Два огромных халикотерия медленно брели по равнине, обрывая кустарник своими огромными лапами. Они выбирали только молодые побеги и совали их себе в рот, ловко, словно панды. Более высокий зверь, самец, был ростом почти три метра в плечах. У них были массивные тела и коренастые задние лапы, а их передние лапы были длинными и удивительно изящными. Но из-за своих длинных когтей они не могли ставить передние лапы на землю плоско, и ходили, опираясь на костяшки согнутых пальцев. Своими телами они несколько напоминали огромных горилл с короткой шерстью, но у них были удлинённые головы, похожие на лошадиные. Эти животные древнего происхождения были близкими родственниками лошадей. Когда-то они были распространены очень широко, но теперь кустарники, от которых они зависели, становились всё реже; этот вид был последним из группы халикотериев.

Совсем рядом обезьяны услышали продолжительный и громкий хруст. Они нерешительно взглянули в ту сторону. Семья животных, напоминающих слона, кормилась среди деревьев на краю лесного массива, пользуясь своими хоботами, чтобы подгибать ветки и совать листья себе в рот. Это были гомфотерии, массивные существа. У каждого из них было по четыре бивня — по паре их росло в верхней и нижней челюстях, что придавало морде зверя сходство с вилочным автопогрузчиком.

Хоботные переживали время своего расцвета. Очень успешный слоновий план строения тела породил целый спектр видов по всему миру. В Северной Америке мастодонты дожили до появления в тех местах человека. Другим семейством были лопатозубые звери, похожие на этих гомфотериев, но обладавшие сильно расширенными и уплощёнными нижними бивнями. А по всей Африке и южной Азии бродили стегодоны с длинными прямыми бивнями. Они были предками настоящих слонов и мамонтов, которым ещё только предстояло появиться.

Звук от голосов гомфотериев, далеко разносящийся в прохладном утреннем воздухе и эхом отзывающийся в низком инфразвуковом диапазоне, наводил страх. Эти особенные хоботные были всеядными. Вряд ли они были быстроногими охотниками. Но в целом от слона, который ел мясо, лучше было держаться подальше.

Папоротник, худощавый самец, неожиданно вышел на четвереньках из лесной тени в траву, достаточно высокую, чтобы достать ему до плеч. Трава колыхалась вокруг него под дуновением ветерка — волны, медленно бегущие по обширным безлесным землям.

Папоротник нерешительно поднялся на две ноги. Какое-то мгновение он стоял вертикально, глядя на мир, раскинувшийся вне досягаемости приматов, в зелёную пустоту, где бродили животные — антилопы, слоны и халикотерии, питавшиеся в изобилии растущей травой.

Потом он снова опустился на четвереньки и удрал обратно в тень леса — его нервы сдали.

Капо отвесил ему звонкий удар по голове за то, что он подверг себя такому риску. Затем он повёл свою стаю обратно в чащу леса.

Капо забрался на дерево акации и стал искать плоды и цветы. Капо хорошо лазил по деревьям. Он использовал своеобразный стиль лазания — подтягивал тело вверх на руках и при этом держался за ствол ногами, обеспечивая себе опору.

Это был подвиг, которого не смогла бы совершить Странница — да и вообще никто из низших узконосых обезьян. Человекообразные обезьяны, к которым принадлежал сам Капо, обладали расширенной грудной клеткой, короткими ногами и длинными руками. Они приобрели ещё большую гибкость, когда лопатки сдвинулись на спинную сторону тела, что позволяло Капо поднимать руку над головой. Всё это было приспособлением для того, чтобы подтягиваться вверх по стволу дерева. И если Странница провела значительную часть своей жизни, просто бегая по ветвям, то Капо умел забираться на дерево.

И эта перестройка исходного типа строения ради возможности лазить имела ещё один побочный эффект, легко заметный на длинном узком теле Капо. Двигаясь в вертикальном положении, с новой структурой костей и системой поддержания равновесия, Капо уже был преадаптирован к ходьбе на двух ногах. Иногда он делал это на деревьях, держась за ветки для поддержания равновесия, когда пробовал дотянуться до плода, висевшего выше всех, а иногда представители его вида вставали на ноги на открытом месте, как это продемонстрировал Папоротник.

Когда тела обезьян подверглись переделке, они стали умнее.

В этих тропических странах фруктовые деревья редко плодоносили одновременно. Даже если тебе удалось обнаружить плодоносящее дерево, до следующего придётся изрядно прогуляться. Поэтому обезьянам каждый день приходилось затрачивать много времени, разыскивая разрозненные источники ресурсов, кормясь поодиночке или маленькими группами, и вновь собираясь вместе для сна в укрытиях на вершинах деревьев. Этот основополагающий способ сбора пищи оказывал влияние на особенности их социальной жизни. С одной стороны, от них требовалось очень хорошо понимать окружающую среду, если они хотели найти столько пищи, сколько им было нужно.

И, если помнить об их образе жизни, то узы, связывавшие их, оказывались непрочными. Они могли рваться и комбинироваться в ином порядке, образуя особые отношения с другими членами сообщества, даже если они не могли видеться с ними на протяжении нескольких недель подряд. Отслеживание сложности многоуровневого и многослойного социального устройства требовало усиления сообразительности. Когда обезьяны жонглировали своими отношениями, создавалось ощущение, что они разыгрывают вживую сценарий мыльной оперы — но это был социальный водоворот, в котором оттачивался их развивающийся ум.

В первые годы после великого раскола архаичной группы антропоидов на человекообразных и низших узконосых обезьян человекообразные обезьяны стали доминирующей группой приматов Старого Света. Хотя сдвигающиеся климатические пояса ограничили их местообитания низкими широтами, в непрерывном лесном поясе, который охватил всю Африку и простирался вдоль Евразии от Китая до Испании, места для них хватало с избытком. Следуя по этому зелёному коридору, обезьяны вышли из Африки и расселились по лесам Старого Света. Фактически, они мигрировали бок о бок с хоботными.

Во времена их триумфа существовало более шестидесяти видов человекообразных обезьян. Их размеры различались от существ с кошку до великанов величиной с молодого слона. Самые крупные, вроде гигантов, питались листвой, виды среднего размера — размером с Капо — поедали плоды, а самые мелкие, весящие меньше килограмма или около того, были насекомоядными, как их далёкие предки. Чем мельче животное, тем быстрее его обмен веществ, и тем лучше качество пищи, которую оно потребовало. Но места хватало всем. Это был век человекообразных обезьян, могущественная империя антропоидов.

К их сожалению, так продолжалось недолго.

Поскольку мир продолжал остывать и становился всё суше, великие пояса лесов съёжились до изолированных островков вроде этого. Исчезновение связей между лесами Африки и Евразии изолировало азиатские популяции человекообразных обезьян, которые независимо от событий в Африке разовьются в орангутана и его родичей. За сокращением площадей мест обитания следовало сокращение численности видов. Фактически, большинство видов человекообразных обезьян уже давно вымерло.

А потом начался звёздный час нового конкурента.

Капо добрался до участка с густой листвой — он знал, что в этом месте на данной акации росло особенно много цветов. Но он обнаружил, что колючие ветки были уже начисто ободраны. Отклонив их в сторону, он нос к носу столкнулся с удивлённым маленьким лицом чёрного цвета, окаймлённым белой шерстью и с серым хохолком. Это была мартышка наподобие верветки, и сок сочился из её маленького рта. Она посмотрела в глаза Капо, взвизгнула и пулей скрылась с его глаз, прежде чем он смог хоть что-то ей сделать.