– Это басмати, – пояснила Мэгги, будто это означало что-то необыкновенное. – Его необходимо варить только на медленном огне, минут пятнадцать-шестнадцать. Хорошо?

Она была так взволнована, что Арлин дома, так взвинчена, что может похвастаться, как хорошо научилась готовить. А научилась потому, что ее маму отправили служить на другой конец света на гораздо более долгий срок, чем все они ожидали. Мэгги хвасталась мастерством, которое переняла у последней подруги Уилла, у той, с кем наверняка ходила в магазин за лифчиком.

Последняя подружка Уилла со смешным именем Дольфина была изящной и совершенной как звезда Болливуда: брюнетка с длинными блестящими волосами, с идеальной кожей без веснушек и большими карими глазами олененка Бэмби.

Каждое второе слово, произнесенное Мэгги – Дольфина. Дольфина сказал то, Дольфина сказала это. Боже, Арлин безумно благодарна, что девочка здорова и счастлива, что чувствует любовь и поддержку, особенно, когда ее мать застряла там, где смерть под минометным огнем обыденна и непредсказуема, но с нее довольно.

– Иди на свою репетицию, – тихо сказала Арлин. – Я приготовлю рис и сделаю для нас салат.

Мэгги обняла мать и потрепала за волосы на макушке – обычно так поступала с дочкой Арлин.

– Маленькая мамочка, – пошутила Мэгги.

– Марш, – приказала Арлин сержантским тоном, боясь, как бы Мэгги не увидела выступившие на глазах слезы. Ей не хотелось, чтобы дочь выросла еще больше, чем была сейчас. Она мечтала получить обратно свою обезьянку, чтобы та Мэгги не исчезала навсегда – прекрасная маленькая девочка, которую Лин оставила много месяцев назад, улетая первым военным бортом. Выполняя свой долг, Арлин отправилась в Ирак и потеряла несколько последних драгоценных мгновений слишком короткого детства Мэгги. Пожертвовала последней возможностью провести время с неуклюжей и долговязой дочерью, свернувшейся калачиком в ее объятиях. Объятиях, которые в данный момент воспринимались мучительно пустыми.

– Я позвоню, если буду задерживаться допоздна. – Схватив рюкзак и куртку, дочка выскочила за дверь.

С тех пор, как вчера утром Мэгги и Уилл встретили ее в аэропорту Логана Лин впервые осталась в одиночестве

Сегодня вечером Уилл ужинал с безупречной Дольфиной. Это была ее идея – дать Мэгги время побыть наедине с мамой.

Дольфина еще и работала в чрезвычайно гламурной должности – личный помощник кинозвезды. Ну, ладно, сейчас телезвезды. Актер Робин Чедвик Кэссиди и его муж Джулз, агент ФБР, жили в модном районе Бостона. Мэгги и Уилл бывали в их особняке. Неоднократно.

Делая вид, что рассматривает фотографии и картины на стенах старшего брата, Арлин мерила шагами гостиную Уилла, а на самом деле нервничала – непонятно, что ей делать. В Ираке она либо работала, либо спала. В основном работала. Если выпадала пара свободных часов, тут же отправлялась в казарму и валилась замертво на кровать.

Позже шла в компьютерную палатку, дожидалась линии для подключения к Интернету и отправляла Мэгги и Уиллу по электронной почте свое ежедневное веселое «все в порядке». Даже если ей было не до веселья или, наоборот, в их «песочнице» всё хорошо и замечательно.

Арлин обошла комнату еще раз, прежде чем решилась пойти погулять – то, чего она никогда не могла сделать в осажденном Багдаде. В этот момент в дверь постучали.

Она посмотрела в дверной глазок, уверенная, что это или кто-то из соседей, или, вероятно, курьер из FedEx. Уилл писал книгу в сотрудничестве с одним бывшим спецназовцем, живущим во Флориде и предпочитающим работать с печатным текстом. В результате брат теперь знал всех курьеров по именам.

Но человек, стоявший в холле, не носил униформу службы доставки. И вне всякого сомнения, не был старой миссис Д’Оретти из соседнего дома.

Джек Ллойд собственной персоной. Только это не тот Джек Ллойд, которого Арлин видела десятки раз.

Вместо обычных кроссовок, джинсов, традиционной поношенной рубашки с закатанными рукавами и свободно болтающегося галстука, на этом Джеке Ллойде из параллельной вселенной оказался надет костюм.

Очень хороший костюм, отлично сидевший на его высокой худощавой фигуре.

Последний раз она видела этого мужчину в костюме той ночью, когда…

Арлин открыла дверь и вместо положенного приветствия заявила:

– Уилла нет дома.

Привет, Джек, как дела? Давно не виделись. Если уж быть точной, то два года, три месяца и девятнадцать дней. Ты так и не перезвонил мне после моего телефонного звонка, а я всего лишь хотела узнать, не нашел ли ты мои любимые трусики в том беспорядке, который мы учинили в твоей спальне. Той ночью ты перевернул мой мир тремя разными способами.

– Да, я знаю, – ответил Джек знакомым голосом с ароматом виски. – Я пришел не для того, чтобы встретиться с Уиллом.

Она всегда думала, что это глупо – голоса не могли источать ароматы. А потом встретила Джека.

– Я вроде как хотел увидеть тебя, – сообщил он и весь напрягся, будто ожидал, что Арлин захлопнет дверь перед его носом.

А может, о виски напоминали его глаза – опьяняющий водоворот коричневого и золотого; или лицо, не очень красивое, но все-таки способное походя лишать чувств женщин на улице. Или его улыбка. Мальчишеская. Озорная. Располагающая. Ослепительная. Когда Джек Ллойд улыбался, пусть и насторожено, как в данный момент, то давал людям почувствовать, что он делится только с ними какой-то очень личной шуткой

Арлин тоже застыла будто мышь, загипнотизированная взглядом королевской коброй.

Она обрела голос, который, имей он аромат, наверняка пах бы какой-нибудь глупой горчицей. Безвкусной желтой, а не пряной коричневой, что продается в шикарном нью-йоркском гастрономе.

– Сейчас не подходящее время, – заметила Арлин, когда он протиснулся мимо нее и прошел в комнату. Тут взыграл ее «рыжий» темперамент. – Мне нечего тебе сказать, Джек. И тебе абсолютно нечего поведать мне такого, чтобы…

– Примерно месяц назад по электронной почте мне написала Мэгги, – перебил Джек. Мэгги переписывалась с ним по электронной почте? – Она сказала, что ты приедешь домой, но только на короткое время, и почти сразу же собираешься вернуться назад. Это так?

Арлин изо всех сил пыталась вникнуть в его слова. Мэгги переписывалась с ним по электронной почте? Его улыбка исчезла, взгляд потух – не очень-то смешно, что он пытается очаровать ее, как в те времена, когда Джек с Уиллом учились в колледже, а она сама была чуть старше, чем Мэгги сейчас. Сосредоточившись на вопросе, Арлин попыталась объяснить.

– Это новая программа. Мы ненадолго приезжаем домой, понимая, что в будущем получим гораздо больше, чем обычные шестимесячные перерывы между следующими командировками. Люди попадали в неприятное положение, в том смысле, что находили краткосрочную работу, зная, что им придется передислоцироваться, поэтому… Она покачала головой. – А почему Мэгги посылает тебе е-мейлы?

– Она не хочет, чтобы ты возвращалась в Ирак, – объяснил Джек. Как будто Арлин этого не знала. – Она довольно умный ребенок и нашла способ, благодаря которому тебе не нужно возвращаться.

«Ох, Мэгги». Арлин опять покачала головой.

– Нет такого способа, который…

– На самом деле, Лин, есть, – прервал Джек. – Я провел небольшое исследование, и Мэгги оказалась права. Положение 635-200. Тебе не нужно будет возвращаться. Фактически, ты сможешь остаться навсегда. – Он откашлялся. – Если забеременеешь.

Вот так они и стояли в гостиной Уилла: Арлин потеряла дар речи, Джек ждал, когда к ней вернется способность говорить.

«Забеременею»?

– О Боже, – прошептала Арлин. – Пожалуйста, скажи, что Мэгги не…

– Да. Именно это она и предложила. – Он натянуто улыбнулся. – В том чертовом сообщении. Хорошо, что в этот момент я сидел.

Знакомое чувство. Ее мир покачнулся, и сейчас она нащупала, куда присесть.

– Мне очень жаль. Боже мой, Мэгги просто неисправима.

Джек сидел на другом конце дивана – ее дивана, который когда-то стоял в крошечной квартирке в Кембридже, где они жили с маленькой Мэгги. Ллойд развалился на мягких подушках, и все же ухитрялся выглядеть слишком крупным, чтобы уместиться здесь с комфортом.