– Мамзель Меридон и Танцующие Пони!
Номер прошел хорошо. Пони каждый день с тех пор, как мы выехали, работали все лучше, они упражнялись, просто переходя из одной деревни в другую. Они похудели и выглядели лучше, чем когда я училась с ними работать у Роберта на лугу в Уарминстере. Пони внимательно на меня смотрели, и я старалась четко отдавать команды. Шаг вперед, хлыст вверх – стоп. Поворот с хлыстом, отведенным в сторону, был командой бежать по кругу. Если я крутила хлыстом, это означало пируэт. В завершение номера пони медленно попятились к двери амбара и встали на колени для поклона. Я стояла перед ними, улыбаясь толпе, высматривая человека из Лондона.
Его было нетрудно вычислить. Он сидел в первом ряду и курил большую сигару, держа ее толстый, тлеющий янтарем конец в опасной близости от тюка соломы. Он улыбнулся мне, потом зажал сигару в зубах и, стянув с больших рук перчатки, звучно хлопнул – трижды. Я отвесила ему неуклюжий поклон – у меня никак не получалось приседать изящно, как Дэнди – мы с маленькими пони еще раз обошли арену, и я отправила их за дверь, а сама перед уходом еще раз поклонилась.
Ри поймал пони на выходе и отвел привязать. Я натянула куртку поверх амазонки, как только вышла, и отправилась помочь Джеку с Пролеской и Моррисом.
– Она пошла принести еще напитков и булочек, – сказал Ри, увидев, что я оглядываюсь в поисках Дэнди.
Я кивнула. Я подержала дверь амбара для Джека, который шел на арену, потому что отец его объявлял. Потом Ри навалился на двойную дверь, и я от души хлопнула Пролеску и Морриса по задам, чтобы они вышли для номера с ездой без седла.
– Она тебе нужна? – спросил Ри. – Могу сбегать, позвать. Я тебе тут не понадоблюсь.
– Нет, – рассеянно сказала я. – Ничего.
– За ней сегодня тень ходит, – внезапно сказал Ри.
Я испуганно подняла голову и посмотрела на него. Глаза у него были затуманенные и ленивые. Он встретил мой взгляд с улыбкой.
– Не пугайся ты так, Меридон! Так моя бабушка говорила. Когда гадала – будущее предсказывала. Я просто подумал, что у Дэнди такой вид, будто за ней тень ходит.
– Это к несчастью? – спросила я. – Ей сегодня не будет удачи на трапеции?
– Удачи тому не будет, кто ее захочет удержать! – честно сказал Ри. – Нет, у меня Глаза нет, Меридон. Да и у бабушки, если начистоту. Не знаю, с чего я вдруг это сказал.
– Так держи рот на замке, пока не узнаешь, – резко ответила я. – И готовься принимать лошадей, Джек заканчивает.
Я услышала грохот аплодисментов, означавших, что номер Джека окончен, Ри открыл двери амбара и поймал Пролеску и Морриса, когда они ровным шагом вышли наружу. Джек выбежал следом, его лицо блестело от пота, глаза горели.
– Я ему понравился! Он мне хлопал! – сказал он. – Отец доволен!
– Хорошо, – сухо отозвалась я, думая об отмеренных мне трех хлопках.
– Три раза хлопнул! – сказал Джек, словно к его ногам бросили букет цветов.
– Целых три! – издевательски повторила я.
Потом повернулась идти за Снегом и услышала, как Роберт в амбаре объявил:
– Поразительный, читающий мысли, Волшебный Конь, Умеющий Считать!
Снег отправился внутрь, а я вернулась к фургону, снимая по дороге рабочую куртку. Дэнди раскладывала по подносам еду в мужском фургоне, и некому было помочь мне снять амазонку, расстегнув пуговицы на спине. Я встряхнула короткую красную юбку и надела ее. Красный жилет был хорош, сидел как влитой. Миссис Гривз отделала его остатками золотой ленты. Он подходил к золотым и красным ленточкам в моих волосах, пусть все это и не шло к моим медным кудрям. Я накинула куртку, вдела босые ноги в деревянные башмаки и потрусила назад к амбару, потому что услышала, как аплодируют Роберту по окончании номера со Снегом.
Пролеска была готова работать гротеск, она стояла, накрытая теплым одеялом, чтобы не застудиться после номера Джека, ее широкая спина была натерта свежей канифолью.
Я сбросила башмаки, и Ри подставил мне руки, чтобы подсадить на спину лошади. Сперва сев по-мужски, я поднялась на ноги, когда мы услышали, как Роберт начал выкрикивать свою скороговорку, и осторожно стояла, держа равновесие на спине Пролески.
– Грациозная, очаровательная, блистательная Мамзель Меридон!
Из амбара раздался взрыв аплодисментов, я взялась за повод Пролески, чтобы удержаться на месте, кивнула Ри, и он отворил дверь. Я въехала, стоя с прямой спиной на Пролеске, едва не задев макушкой дверной проем, и толпа вздохнула: «О-о-о!» – когда Пролеска, громко топая, вылетела на арену, и Роберт щелкнул кнутом. Я вскинула голову, и волосы взметнулись у меня за спиной. Равновесие я держала и не свалилась, но я устала и не была готова показать все, на что способна, даже для человека из Лондона. Мы трижды обогнули арену, пока я выравнивалась, а Пролеска набирала ход. Потом Ри выскочил из-за приоткрытой двери с маленькой золоченой палочкой. Он встал у края арены и вытянул палочку на уровне плеча, когда Пролеска скакала мимо. Ри слегка опустил палочку, чтобы я ее перепрыгнула, и я, внимательно на нее глядя, подскочила, перелетела ее и надежно, уверенно приземлилась на широкую спину Пролески.
Роберт погнал лошадь на новый круг, щелкнув кнутом у нее под задними ногами, пока публика аплодировала трюку, а потом Ри протянул мне золоченую веревку, и я несколько раз прыгнула через нее. Этот трюк я все еще терпеть не могла – мне приходилось крутить веревку самой, движение рук лишало меня равновесия. Роберт, стоя в середине арены, кричал: «Ура!» – каждый раз, как я прыгала, но смотрел на меня сурово, потому что прыжок был невысоким. Я снова вспомнила о Почетном Госте и прыгнула выше.
Кнут Роберта щелкнул, Пролеска вскинула голову и пошла быстрее. Я продолжала улыбаться широкой рабочей улыбкой, но взгляд, брошенный мною на Роберта, был полон чистейшей зеленой ярости. Он знал, как мне трудно держать равновесие, когда Пролеска идет быстрее, но знал он и то, что так трюки выглядят куда эффектнее. Ри скрылся за дверью амбара, и Роберт объявил финал моего номера:
– А теперь, Почетный Гость, леди и джентльмены, Мамзель Меридон исполнит самый смелый и опасный свой трюк – прыжок через бумажный обруч! Представленный точно так же перед бесчисленными Коронованными Особами Европы и Другой Заграницы!
Все выдохнули: «О-о-о!», а я несколько раз тревожно переступила на спине Пролески и взмолилась про себя, чтобы Роберт не поднял ее в галоп.
Ри вспрыгнул на один из тюков сена на краю арены и поднял на изготовку обруч – высоко над головой. Когда мы пошли на новый круг, Ри опустил обруч. Пролеска видела его сотню раз, поэтому шла быстро и ровно. Я прыгнула в центр бумажного круга, на секунду ослепла, а потом мои ноги твердо встали на перекатывающийся круп Пролески, и амбар взорвался аплодисментами.
Люди вскакивали на ноги, бросали на арену цветы и даже монеты; я, сделав сальто, спрыгнула с Пролески в середину арены и поклонилась, а Роберт взял меня за руку и, взмахнув цилиндром, отвесил поклон мне. Потом он поднял меня за талию, и я снова оказалась на спине Пролески, чтобы еще раз поклониться. Когда аплодисменты стали стихать, раздался пьяный вопль:
– Ура! Отлично! – и сквозь толпу, качаясь, пробрался Джек.
Я наблюдала за человеком из Лондона – он вздрогнул из-за неожиданного вмешательства и взглянул на Роберта, чтобы узнать, как тот помешает пьяному испортить представление. Кто-то закричал: «Да сядь ты!» – а один человек попытался остановить Джека, но тот ускользнул и оказался на арене возле лошади, прежде чем его смогли остановить. Я увидела, как человек из Лондона бросил на Роберта встревоженный взгляд, и про себя улыбнулась, думая, что не так-то он умен, как думает, раз попался на трюк, который мы придумали, чтобы развеселить детишек. У тех глаза были распахнуты, как никогда; да и родители их примолкли, ожидая: что же случится с человеком, который посмел вмешаться в самое захватывающее представление, какое когда-либо привозили в их деревню.
Джек сделал четыре шага назад, разбежался и вспрыгнул на спину Пролески, встав лицом к ее хвосту. Он озадаченно посмотрел на мои ноги, потом мне в лицо. Люди начали смеяться, поняв, в чем шутка, лица детей понемногу озарились, когда Джек перевернулся и в конце концов лег поперек спины лошади – сперва на живот, а потом на спину. Роберт щелкнул кнутом, Пролеска направилась к краю арены и пошла надежным ровным галопом.
