– Так. Тротил, начинай демонтаж изделия, разбирай самое, на твой взгляд, нужное. Рогожин скинул мне список основных деталей. Вот они, – Истребитель протянул свой КПК саперу, – тут, в основном, все легкое, но хрупкое и ценное. Микросхемы, датчики, платы, блоки и системы синтеза. Короче, действуй. Родео, иди сюда. Вот тебе два фонарика, установи их так, чтобы Тротилу было удобно. Обыщи помещение на предмет стационарного освещения. Раз гудит вентиляция в потолке, значит, и свет имеется, не в темноте же они ее монтировали! И помоги Тротилу. За лаз не бойтесь, там мы. Удачи, мужики!
Никита кинул последний взгляд на установку, комнату и вылез наружу. Магнит так и висел на стене, запыленный и чуть сдвинутый взрывом, открывая под собой брешь в тайный кабинет секретной лаборатории Х-9.
«Ха, а фанатики-чудилы совсем не там искали! Значит, подвалы и подземная часть НИИ сооружены для отвода глаз? Круто!». Истребитель стряхнул с себя пыль и помчался на подмогу боевым товарищам.
* * *
Всю четверть часа, пока длилась атака «Бастиона» на спецназ, в эфире раздавались мат, крики, команды, сыпались сведения о ходе событий. Бойцы успешно отражали нападения сектантов, прореживая их ряды и еле успевая менять позиции и обоймы. Иногда тот или иной защитник здания бегал на склад, пополняя боекомплект и переводя дух.
– Мля-я, не берет его твоя пукалка, Корсар! – орал Пыть-Ях, стегая короткими очередями по забору между спортклубом и главным корпусом института.
– Отвали-и… сам вижу! Ща ВОГом жахну, вмиг сдует!
– Холод, да блин! Убери ты этого гандона на гараже! Высунуться не дает, падла!
– Димон! Димо-о-о-н, твою мать! Слева обходят, че ты катаешься там?!
– Фифа, не дай ему пальнуть! Держи… держи его!
– Да он… урод… Щас я… ага!
– Подпол, ищи цель! Ищи-и цель, Козуб! Движение на час!
– Вот, пидорино горе! Лезет с трубой меж будкой и гаражом. О-о, мля-я! Это гранатомет у него. Пацаны, у кого подствольник? Экзоскелет, сука, на десять! Ща вдарит по мордам. А-а…
– Не ссы, ща срежу его…
– И че? Попал? Нет? Вот, мудак!
– Ого, еперный театр… Ты смотри, чудило, че творит! Упс. Где запал мой?
– Целится уже-е! Э-э, народ, шухер!
– Холод, какого ты припух там? Вали мудака! Живей!
– Переодевался я… щас срежу его.
– Чего-о? Ты че, в портки наложил?
– Гы-ы…
– Да пошел ты… Кирасу надел ихнюю. Трофей. Сам как сектант стал. Зато круто ваще-е!
– Пипец!
– Ну все… он поймал кого-то из вас в прицел. Жопа вам, разведка!
– Да не ной ты. Подумаешь, SMAW корячит! Пока поднимет тринадцать кило, пока цель найдет, я покакать успею…
– Холод, чтоб тебя! Харэ демагогии… вали тяжелого!
– Есть!
– И-и?
– Ого.
– Че-е?
– Не берет его мое «весло». Ни хера себе!
– Звиздец нам.
– Эскимо, куда-а? Сидеть. Эскимо-о!
– Че делает, пацан? Щас срежет его… Баллон, отсекай на час! Срочно! Эскимо, дурак… паря-я!
– Смотрите, он с зажигалкой. Писец! Вот, сталкер, дает! Респект тебе, Эскимо-о!
– Опс. Горит, как с добрым утром! Че, на-ка выкуси… Ишь, орел! Кто судака в фольге заказывал, идите берите…
– Гы-ы…
– У меня пулеметный расчет на десять. Прикрывает своих. Отход, видать, трубят.
– Не давать отходить. Мочим всех. Ясно?
– А то!
– Есть!
– Ввалим им, зайцам! А, пацаны?!
– Спецназ, огонь!
– Там с востока движуха, командир. Натовцы, кажись.
– Холод, сместись.
– Командир, я туточки.
– Док, давай на северную. Чую, там щас попрут тараканы.
– Ох, как горит! Аж тут шашлыком воняет.
– Заткнись ты.
– Точно, вояки пошли. Север и восток. Вилкой.
– Холод, ты где?
– Уже на месте, Никит.
– Блин, связь барахлит. Не слышу…
– Да где мой запал, вашу Машу?!
– Задолбал ты… между ног глянь, дымит уже.
– Гы-ы-ы!
– Орк, заткни хлебало.
– Там Полтора одни с угла. А натовцы уже у стен.
– Холод, твою мать! Какого ты там тормозишь?!
– Я одного свалил. И снайпера их палю. В АУПе напротив. Он мне кусок кирасы выбил с плеча, чмо!
– Не засоряй эфир. Убери нах этого стрелка.
– Дело чести, шеф!
– Я те дам шефа. Три наряда.
– Опс.
– Гы-ы!
– Вот, задница, поржешь ты у меня потом. Вон он. Щас сбацаем.
– Кто еще на восточный? Связь не со всеми.
– Там Кэп и Бродяга.
– Аперкорт, дуй туда.
– Есть!
– Блин, вояки чешут!
– Бойся гранаты-ы!
Череда взрывов сотрясла здание. Языки пламени охватили северную часть НИИ, ее первый этаж. Но и авангард штурмовиков «Сокола» напоролся на «ежика», потеряв сразу двоих.
Вовка бросил наружу гранату, дождался ее разрыва и по пояс свесился с подоконника. Арбалет направил вниз, быстро прицелился, не тратя времени на выбор жертвы, и нажал крючок. Четыре металлические стрелы прошили рейнджера с пулеметом, стоящего рядом с Хоксом. Натовцы сразу ударили вверх из штурмовых винтовок, но мальчишка исчез.
– Дьявол! Гребанный спецназ!
Бойцы разбежались вдоль стен, но на них посыпались ручные гранаты. Кто залег, а кто и нет. Умирающего от стрел Вовки пулеметчика размазало по стене, а двоих задело по конечностям.
И тут майор осознал, что проиграл. Дико заорав, он в прыжке метнул в окно первого этажа гранату. Не успела та рвануть, как сверху на рейнджеров посыпались РГО, РГН и даже «коктейль Молотова».
Когда дым и чад немного рассеялись, у изрешеченной осколками стены корчились все шестеро бойцов НАТО. Последнее, что увидел умирающий Хокс, было колечко от Ф-1, упавшее на его окровавленную тлеющую штанину. И голос сверху:
– Гостинец незваным мудилам!
Взрыва ребристой гранаты, скинутой с третьего этажа, он уже не ощутил, потому что к этому времени был мертв.
* * *
– У меня трое сегодня, – с радостью заявила Анжела в перерыве боя, – как с куста. Хорошая игрушка «вал»!
– Ишь ты-ы, – усмехнулся Корсар, но по-отечески нежно потрепал голову девчонки, – молодчинка! Супер. Так у вас говорят, кажется?
– Ага.
– Вовка тоже молорик! – отозвался Бодайбо. – Вона как нагвоздил вояку, тот даже прилечь не мог.
– Красава-а, Вован! Так держать, – похвалил пацана Никита, обходя бойцов, – только завязывай в окнах рисоваться, махом снимут. Если бы не Холод, так и оставил бы папку сиротой. Кстати, Ден, ты разобрался с тем стрелком?
– Ясен перец, командир! Обижаешь.
– Молорик! Наград, братцы, на всех не напасся, примите мои извинения, но икрой кабачковой угостить смогу.
– Да ладно, командир?!
– А то. Трофей надыбал.
– Да, поди, бастионовцам тут похезать некуда было, вот и навалили в баночку.
– Гы-ы-ы!
– Вот юмористы! Кончай ржать. Разобрали БК! Воды мало, так что по бульку в рот – и бегом на рубежи. Сейчас фанатики полезут. Думаю, на одну атаку их хватит, а там сдохнут. И так уже лбы расшибли о нас.
– Спецназ!
Истребитель поставил банку с икрой на стол, улыбнулся и вышел из комнаты. Орк глянул на еду и облизнулся:
– Ща борщечка бы, да колбаски украинской. М-м…
– А я бы пельмешек полсотни втюхал. Красота-а…
– Мне мамка вареники с картошкой классные делает, – мечтательно вздохнул Эскимо, – под маслицем. Сами большие, как лопухи, а картофанчик в них желтый-желтый и лучок золотистый жареный…
– Эскимосик, помолчи уже! И так слюны мало, еще и от картинок твоих помереть можно.
На улице застрочил пулемет.
– Пора, бандерлоги!
– Постреляем еще, мальчики?!
– Работаем, пацаны.
Отряд поднялся, кряхтя и охая, бренча оружием и топая тяжелой обувкой. Они снова шли воевать. Они шли бить врага и побеждать его. Потому что в эти дни, в эти часы и минуты они стали единым отрядом. Военные и сталкеры.
* * *
Приказ каждому бойцу о постоянных докладах по связи не был блажью. Никита обязал своих боевых товарищей чаще быть на связи, в контакте, чтобы знать, что те живы и здоровы. Для командира любого армейского подразделения, особенно, спецгруппы, занятой в операции, такая необходимость вынужденная и обуславливается отношением к подчиненным и, в некотором роде, кровными узами. Плохого командира не волнует состояние и положение солдат, находящихся вне визуального контакта. Хорошего – наоборот.
