В тот страшный день, когда все поняли, что маленькая Элси находится на самом краю могилы, и тоненькая ниточка ее жизни может в любой момент оборваться, девочка лежала на подушке на коленях у матери. Она так исхудала, что стала совсем крошечной, а лицо, прежде яркое и пышущее здоровьем, сделалось бледным и прозрачным.

Мистер Травилла сидел около жены с чашкой и чайной ложечкой и время от времени смачивал водой пересохшие губы ребенка. Старая Хлоя, которая старалась всегда быть под рукой у госпожи, сидела в сторонке, роняя на недовязанный солдатский носок, лежащий у нее на коленях, крупные слезы.

В комнату тихо вошел мистер Динсмор. Приблизившись к Элси, он прошептал, едва сдерживая слезы:

— Моя дорогая, моя драгоценная доченька, да утешит и укрепит тебя Бог.

— Он это и делает, папа, — спокойно ответила Элси, подняв на отца скорбный взгляд. — Я только теперь, когда пришло такое горе, поняла, как сильна Его любовь и как велико утешение.

— Ты готова ее отпустить? — сдавленно спросил мистер Динсмор, с болью глядя на измученное лицо обожаемой внучки.

— Да, папа. Бог дал — Бог и взял. Пусть исполнится Его воля. Господь лучше знает, что нужно для спасения ее души.

Мистера Травиллу вдруг затрясло, и мистер Динсмор, хотя его душевные силы тоже были на исходе, крепко взял зятя за локоть. Но Элси была все так же спокойна и смиренна.

Маленький рот, который в течение нескольких часов не издал ни единого звука, слегка приоткрылся, и малышка слабо прошептала:

— Мама, мама!

— Да, мое сердечко, мама здесь, — ровным голосом ответила Элси, нежно целуя бледный до синевы лобик. — Чего ты хочешь, доченька?

— Иисус любит маленькую Элси?.. — полувопросительно прошептала малышка, открыла затуманенные глазки и поглядела на склонившееся над ней усталое лицо матери. — Элси так рада. Мама, спой мне «Счастливый край».

Сердце Элси разрывалось, но она овладела собой и тихо запела. При первых же звуках песни девочка глубоко вздохнула, едва заметно порозовела, а когда мать допела до конца, заснула и несколько часов проспала глубоким, спокойным, здоровым сном. Все это время она лежала на коленях у матери, которая, боясь нарушить целительный сон, затаила дыхание.

Муж и отец попеременно пытались помочь Элси, но тщетно. Она молчала и лишь отрицательно качала головой. Наконец, опасаясь, что мужчины разбудят ребенка, Элси прошептала:

— Пожалуйста, отойдите! Я ни за что не стану ее тревожить.

Это был кризис, после которого девочка начала поправляться. Болезнь отступала медленно, и малышка еще долго нуждалась в постоянной, нежной заботе.

Она предпочитала сидеть и лежать на коленях у мамы. Но когда ей говорили, что «дорогая мамочка устала», терпеливая и на удивленье неэгоистичная девочка безропотно соглашалась перейти к папе, дедушке, бабушке или няне. Маленькая Элси сильно ослабела, но в конце концов любовь и забота близких, особенно матери, помогли ей вновь стать таким же здоровым и прелестным ребенком, каким она была до болезни.

После того как на президентских выборах победил мистер Авраам Линкольн, родной дом вдруг стал для Уолтера Динсмора холодным и неуютным. А после падения форта Самтер Уолтер понял, что он просто не в состоянии там жить.

Никогда еще не была столь заметна разница между родными братьями — Уолтером и Артуром. Уолтер был чувствительным, дружелюбным, добрым, и ему часто не хватало твердости и уверенности в себе. Артур же обладал характером эгоистичным, высокомерным, своевольным и несдержанным. Он никогда не задумывался, чем обернутся его поступки для окружающих и для него самого.

Бедняга Уолтер! Душа его разрывалась на части. С одной стороны — дом, родители, друзья, соседи, родной штат... С другой — гордость за великую, могучую страну, любовь к звездно-полосатому флагу, символу победы в Войне за независимость, и, может быть, самое важное — девушка-северянка, которая завоевала сердце Уолтера и обещала стать его женой.

Однажды апрельским утром Уолтера разбудили громкие восторженные крики. Он узнал голоса отца, Артура и одного из ближайших друзей брата. Друг этот жил в соседнем городе и был ярым сепаратистом.

В доме поднялась необычайная суматоха. Все бегали, громко смеялись, торжествовали и без конца говорили и вскрикивали. Вскоре к взволнованному хору присоединились голоса миссис Динсмор и Анны.

— Итак, южане взяли форт Самтер. Значит, война... — горько вздохнул Уолтер и начал одеваться. Он понимал, что весь этот тарарам не может означать ничего другого.

— Прекрасные новости, Уол! — воскликнул Артур, увидев брата. — Форт Самтер пал! Чарльстон ликует!

Уолтер угрюмо поинтересовался, каким образом эта потрясающая новость принта так рано.

— Ее принес Джонсон. Сейчас он поскакал в Ашлэнд. Он сказал, что в Чарльстоне начался настоящий фурор. Но тебя, похоже, наша победа совсем не волнует, — заключил Артур со злобной усмешкой.

— Ты не рад нашей славной победе! — гневно воскликнула Анна.

— Победа семи тысяч над восьмьюдесятью защитниками форта?

— На месте отца я бы вышвырнула тебя из дома! — завопила Анна с неподдельной яростью.

— Уолтер, мое терпение на исходе, — сказал мистер Динсмор. — Подумать только, мой сын идет против своей Родины! — добавил он со стоном.

— Отец, это неправда, — горячо возразил Уолтер.

— Нет, Уолтер, правда — судя по твоему полному безразличию! — воскликнула миссис Динсмор, сверкая глазами. — Мне стыдно за тебя!

— Ты ошибаешься, мама. Как можно быть безразличным к началу войны, которая потопит страну в крови?

— Ерунда! — авторитетно заявил Артур. — Север не станет воевать. Да кто они есть? Племя торговцев и фабрикантов, которые способны сражаться разве что за женщин! Ладно, идем завтракать, непутевый брат.

Мудрый царь Соломон, сказавший «Лучше блюдо зелени, и при нем любовь, нежели откормленный бык, и при нем ненависть» (Притч.15:17), был прав. Обильный завтрак в Розлэнде не принес радости никому. Особенно плохо было Уолтеру: ему пришлось сносить оскорбления, насмешки и даже угрозы. Его называли янки, трусом, предателем. Ему угрожали лишением наследства и изгнанием из дома, требуя, чтобы он присягнул на верность Конфедерации и пошел в армию южан.

Посреди завтрака Уолтер со сверкающими глазами, бледным лицом и дрожащими губами встал из-за стола и сказал сквозь зубы:

— Я не трус. Время докажет, что вы заблуждаетесь. Никогда не думал, что мама, отец, сестра и брат будут так со мной обращаться! — и он вышел из комнаты с гордо поднятой головой.

На языке у Анны уже вертелась очередная колкость, но отец остановил ее.

— Помолчи! Мы слишком суровы. Уолтер всегда был медлительным. Я уверен, что в конце концов он сделает правильный выбор.

После завтрака родители обсудили, что делать с младшим сыном, и решили прибегнуть к уговорам и просьбам.

— У него мягкое сердце, — сказал мистер Динсмор, — я думаю, что его удастся убедить.

— Уол — твой любимец. А к бедному Артуру ты всегда был слишком строг. Сейчас ты наконец-то увидел, кто из них настоящий человек.

Мистер Динсмор отрицательно покачал головой.

— Нет, еще не увидел. Тот, кто громче всех кричит «ура», часто первым бежит с поля боя.

— Что ж, посмотрим. Надеюсь, Уолтер не предаст родную страну и не сбежит на Север, — высокомерно парировала миссис Динсмор.

Выпустив в мужа эту парфянскую стрелу и с удовольствием заметив, что она попала в цель, надменная леди плавной поступью вышла из комнаты, поднялась по лестнице и остановилась перед дверью Уолтера. Она вошла без стука.