В целом, получалось, что адмирал страдал исключительно от токсинов, выделяемых этим неизвестным веществом и сопутствующих им болевого синдрома и зуда в ранах на лице. Вместе с тем, количество токсинов было недостаточно для смерти высшего вампира.

Поддержание и чистка крови в регенераторе давали лишь временный эффект длинной не более 12 часов.

Лаиентр Шеос вполне отдавал себе отчет откуда растут ноги всей этой идиотской ситуации, но ничего дельного предпринять не мог — слабость накатывала волнами. На все расспросы матери он отмалчивался, за что получал упреки и язвительные замечания. Но как бы мать его не отчитывала за его промахи, она все-таки переживала за своего сына. Поэтому, когда он разрешил уложить себя на трое суток в регенератор, — Исена Шеос обратилась к нужным специалистам, которые были в состоянии собрать подробную информацию о делах сына с момента возвращения из ссылки.

На третьи сутки в регенераторе адмирал себя чувствовал полным сил и совершенно здоровым. Но кому как не ему была ясна обманчивость этого ощущения. После очередной дозы обезболивающего он сел и приказал принести плотный ужин. Сейчас было необходимо простимулировать тело и мозг к принятию продуктивных решений.

Прошел день и Сейаза пришла в норму. Благодаря ей совместными усилиями создали совершенно неслыханное техно-магическое хамство. Да-да именно так мы его и нарекли. Выглядело оно как небольшой черный сгусток сажи: маленький, черный, с крохотулишными мягкими ножками по всей окружности. Были у нашего детища глаза: шесть штук, расположенные равномерно по поверхности «тельца». Оное спокойно проникало с воздушным потоком в помещения. Детекторы его совсем не фиксировали ввиду малого размера и минимума магии, воспринимая его как естественное колебание фона.

Настроен он был поиск конкретного объекта — искомого артефакта-блюдца. Малый размер и вынужденные меры по ограничению заряда магии не давали развернуть большего количества функций. Поэтому помимо передвижения и заданного поиска наше изобретение могло главное: при обнаружении искомого оно издыхало высвобождая весь резерв, посылая таким образом сигнал к действию.

Самое интересным было то, что в качестве сосуда специфичной магии каттиса, которой были заряжены наши шпионы, выступала кровь Сейазы (меньше капли), замороженная в кристаллики, и покрытая сверху уже моей кровушкой. При получении сигнала об обнаружении через сеть заклинания от основного резерва (за счет него сажа-шпион осматривал и отслеживал артефакт) поступал слабый импульс к первому слою замороженного хранилища магии: верхний слой из моей крови вспыхивал, запуская цепную реакцию и извлекая, буквально сжатый в минимальный размер, достаточно приличный специфический магический заряд. Улавливать такие сигналы поставлены дополнительные устройства уже не нашего производства. Легкие в исполнении и незаметные в использовании, которые предлагалось установить недалеко от осматриваемых хранилищ. Вся информация стекалась в один артефакт.

Откуда такие познания в комбинации техники и магии крови Сейаза пояснить не смогла. Кивает на сработавшую механическую память. Ну да и ладно. Нам бы из этой передряги вылезти.

Неделя у нас ушла только на подготовку и внедрение системы слежения. Предусмотрительный каттис внедрил также систему самоуничтожения в случае, если нашего засланца обнаруживал кто-то глазастый.

Закончив с рассылкой шпионов мы принялись ждать.

Попутно я пыталась вернуть свой человекообразный облик, безумно завидуя Сейазе, щеголяющей в двуногом обличье. Ничего толкового не получалось. Как мне пояснили они с Клессом, это связано с тем, что в лисьем облике мне удобнее усваивать слопанную магию из системы безопасности и отращивать себе какую-то громадную ипостась. Где сея громадина отращивается я так и не поняла. Оставалось только надеяться, что в бегемота меня мое магическое «обжорство» не превратит.

Так мы маялись несколько дней, наблюдая как неминуемо приближается конец срока исполнения контракта.

В один из таких дней я снова валялась приобретенном специально для меня пушистом ковре и теребила собственный кончик хвоста. Да, определенно в этом что-то есть. Я выпустила когти и провела по пышному меху как расческой. А когти-то оказались втяжными, что еще раз доказывает, что никакая я не лиса. Клесс и Сейаза ушли за покупками — мы собирались отделить Доскол от прилипшего к нему артефакта, так как пока он был с ним трансформироваться как раньше, практически в любые предметы, он не мог. Я почти задремала, когда на артефакте-приемнике замигал огонек под номером 16 и раздался противный тонкий свист. Я прижала уши к голове и полезла к переговорному устройству.

— Клесс, у нас тут ожидаемое событие на 16 объекте, — совсем в духе шпиона доложила я.

— Давно поступил сигнал? — поинтересовался он.

— Только что. Давайте быстрее там и где можно посмотреть, что это за объект?

— В списке в интерактивной панели. Скоро будем. Докупим только кое-что, — ответил Клесс и прервал связь.

Лиэнэйя — единственная дочь императора системы Клеос сидела второй день под домашним арестом. Это затяжное наказание раздражало ее, как и приставленные болваны, что не давали ей сделать и шагу за пределы собственных апартаментов. В первый день она перебила большую часть тяжелого и травмоопасного, что нашла в своей комнате, об охрану. К чести последней, никто не пострадал, кроме гордости принцессы. В ответ на данную акцию протеста еду стали приносить в пластиковой посуде. Хрупких предметов к тому моменту уже не осталось, а увесистые были изъяты из оборота, так что комнаты приобрели несколько спартанский стиль.

— И все это было из-за этого мерзкого выскочки, — размышляла она, — черти же его принесли на мою голову, когда он совсем не нужен.

В свое время перспектива замужества за адмирала Шеос вызвала бы в ней восторг. Но времена влюбленности в эту аристократическую холодную сволочь уже давно прошли. Лиэнэйя всегда умела привлечь внимание. Перед ее чарами и статусом устоявших не было, кроме скалы под названием Лаиентр Шеос, о которую разбивались все волны источаемого самоуверенного очарования дочери императора. Первое время такое демонстративное невнимание к своей персоне очень ранило девушку, а, если уж говорить точнее, приводило в едва сдерживаемую ярость. Последнюю она умело скрывала, но все равно ей мерещилось, что самодовольной физиономия адмирала становится именно от того, что она плохо скрывает свою реакцию.

Потом была череда её попыток, как отравить существование адмиралу, так и просто — отравить. Шеос оказался весьма умелым специалистом в этой области и на все попытки принцессы лишь посылал ей выдержки по использованному яду из своей богатой библиотеки.

После таких выходок ей хотелось подкараулить мерзавца в темном месте дворца и просто выцарапать глаза. Было еще много всяких обоюдных интриг, но только последняя привела адмирала в ссылку, а принцессу в относительное спокойствие.

Все было чудесно, но Лаиентр оказался непотопляем и всплыл (подумать только!) в качестве ее мужа. Лиэнэйя недоумевала, чем она так досадила императору.

Отравление на балу совершенно новеньким ядом «Кристалл» было приятной неожиданностью: адмирал за годы, проведенные в ссылке, видимо, утратил былую сноровку и чутье подвело его.

— Время идет, а по донесениям Лаиентр Шеос почувствовал легкое недомогание на балу и сейчас спешно восстанавливал силы, — девушка швырнула маленькую небьющуюся вазочку в голографическую интерактивную панель, — вместо того, чтобы благородно откинуть копыта. Что он должен был сделать еще в день посещения бала! — рявкнула она.

От вазочки, прошедшей сквозь, изображение на панели мигнуло, но через секунду продолжило отображать испуганное лицо того, с кем общалась принцесса.

— Быть может это приобретенный иммунитет или какие-то личные особенности организма. Его долго не было. Он смог выжить будучи ограниченным в питании в ссылке, — начал оправдываться собеседник.