Сесили неохотно согласилась с кузиной:
— Наверное, ты в чем-то права. Но когда не можешь сама распоряжаться своей судьбой, это так раздражает! Сначала мы дети и нами командуют взрослые. А потом мы становимся женами, и нами командуют мужья.
— Да, должно быть, для тебя это тяжкое испытание, — насмешливо протянула Джульет, но улыбка смягчила колкость ее слов.
На щеках Сесили выступил румянец.
— Наверное, я была несносной, правда? Прошу прощения. Я не хочу показаться неблагодарной.
— Тебя еще что-нибудь беспокоит? — спросила Мэдди, участливо нахмурив лоб, затем уточнила с иронией: — Я имею в виду, кроме того, что кто-то пытается тебя застрелить.
Все трое засмеялись. Потом Джульет с веселым блеском в глазах поддержала кузину:
— Да-да, Сесили, расскажи нам, не затмило ли какое-то жуткое событие всепоглощающий ужас встречи с убийцей? Например, вчера за обедом горошек был слишком мягкий или на твоих любимых туфлях обнаружилась царапина?
— Ой, ладно! — Мэдди изобразила серьезность. — Ты поняла, что я имела в виду. В конце концов, в жизни есть кое-что еще помимо загадки исчезновения дневников лорда Херстона. Как насчет Уинтерсона? У вас с ним все хорошо?
Вопрос застал Сесили врасплох, заставив ненадолго задуматься над ответом. После чего она решила рассказать все без утайки.
— Вчера ночью Уинтерсон сказал, что любит меня.
Мэдлин радостно взвизгнула и захлопала в ладоши:
— Я это знала! Я знала, что он тебя любит! В ту же минуту, когда я впервые увидела вас вместе на балу у Бьюли, я поняла, что вы друг другу подходите. — Она вдохнула полной грудью. — Ну, рассказывай все. — Джульет многозначительно подняла бровь, и Мэдди поспешила уточнить: — В разумных пределах, конечно.
— Вообще-то… — начала Сесили, — рассказывать особенно нечего. Он сказал это, я сказала ему спасибо, и мы пошли спать.
— Вы были в спальне? — ахнула Мэдди. — Как мило!
— В спальне, но не для этого. — Сесили покраснела. — Мы не всегда… то есть… мы не…
Джульет проявила снисхождение к скромности кузины.
— Можешь нам не объяснять. Так что же, герцог сказал, что любит тебя, и что ты ему ответила?
Обе кузины воззрились на Сесили с недоумением. Она поспешила оправдаться:
— А что, разве «спасибо» не подобающий ответ? Вы, наверное, думали, что я в ответ признаюсь ему в вечной преданности?
Джульет обиженно надула губы.
— Ну, не обязательно. Но все же ты могла сказать что-нибудь кроме «спасибо».
— А чем плохо просто «спасибо»?
— Да ничем не плохо, — сказала Мэдлин. — Но недостает некоторой…
— Романтичности, — подсказала Джульет. — «Спасибо» — это то, что говорят в ответ на комплимент вроде «какая красивая у вас шляпка».
— Это не то, что отвечают мужчине, когда он признался тебе в любви. Конечно, если ты его не любишь, в таком случае…
Не закончив фразу, Мэдди замолчала с грустным видом.
Джульет разочарованно кивнула и закончила за нее:
— Тогда, конечно, надо сказать «спасибо». Ты правда его не любишь?
Сесили заерзала на сиденье.
— Не то что я его не люблю… вообще-то он мне очень нравится. Он намного умнее, чем мне показалось при нашей первой встрече. И всегда делает для меня разные приятные вещи. А однажды вечером он даже… — Она снова залилась краской. — Ладно, не будем об этом. Он очень славный.
— Но?.. — подсказала Джульет.
— Но я не знаю, люблю ли его. Вернее, не знаю, готова ли ему сказать, что люблю. Или дать ему нечто большее, чем симпатия и восхищение. Что, если он решит от меня уйти? Или отправится без меня в путешествие?
Мэдлин ободряюще сжала ее руку.
— Сесили, он твой муж и не может тебя оставить. Никуда он не денется.
— Мой отец оставлял маму одну в Лондоне, а сам отправлялся в поисках славы и богатства на континент и в Африку. Если мужчина женился, это не гарантирует, что он будет все время находиться рядом с супругой.
— Уинтерсон совсем не такой, как твой отец!
Джульет сказала это с такой уверенностью, что Сесили опешила.
— Как ты можешь это утверждать? Вдруг он провозгласит меня своей великой любовью, а через неделю сядет на корабль и уплывет в Америку. Где гарантия, что он этого не сделает?
— Дорогая, ни один из вас не поступит так с другим. Если Уинтерсон говорит, что любит тебя, можешь ему верить. Для него «честь» и «благородство» не пустые слова, для него это жизненные принципы. Я достаточно давно выхожу в свет, чтобы отличить мужчин, которым можно доверять, от тех, кому доверять нельзя. Твой муж — человек чести, это совершенно точно. Даже если бы он тебя не любил, то ни за что не оставил бы тебя, свою жену, бороться с превратностями судьбы в одиночку. Он на это так же не способен, как ты.
— Я думала то же самое про Дэвида, — тихо сказала Сесили. — Что он благородный человек. У него прекрасные манеры, он был обходительным и нежным. В нем было все, что, как мне казалось, я хочу видеть в муже. И он тоже говорил, что любит меня.
Джульет нахмурилась:
— Я надеюсь, ты не допустишь, чтобы воспоминания об этом негодяе Лоуренсе поставили под угрозу то, что есть у вас с Уинтерсоном. А не доверять ему из-за того, что сделал Лоуренс, несправедливо не только по отношению к Уинтерсону, но и к тебе самой.
— Я согласна, — призналась Сесили. — Просто… просто я боюсь. Я боюсь снова остаться с разбитым сердцем. В прошлый раз я думала, что не переживу это. А если такое повторится со мной из-за Уинтерсона, боюсь, что уже никогда не оправлюсь от этого удара.
— Но разве не в этом состоит риск любви?
Отвечать Сесили не пришлось: экипаж замедлил ход.
Она не понимала, как получилось, что разговор принял такой оборот. Сесили была, конечно, благодарна кузинам за их советы, но оказаться центром их пристального внимания было тяжело. Она с нетерпением ждала, когда кузины выйдут замуж, ведь тогда можно будет поменяться ролями.
Кучер помог дамам выйти из кареты, и вскоре они уже шли по Бонд-стрит, разглядывая витрины. Они заглянули в магазин письменных принадлежностей, затем к перчаточнику, потом в галантерейную лавку, а после стали просто переходить от витрины к витрине, иногда заходя внутрь посмотреть разные товары. И все это время за ними на почтительном расстоянии шли дюжие слуги. И хотя Сесили и раздражало немного своеволие Лукаса, все же она действительно чувствовала себя спокойнее. Теперь, если вдруг случится что-нибудь неприятное и непредвиденное, у нее есть защитники.
Мэдди и Джульет ушли немного вперед, чтобы взглянуть на витрину магазина письменных принадлежностей. Сесили тем временем остановилась у лавки ювелира, чтобы рассмотреть необыкновенно изящную фигурку из нефрита. Как это бывает с не слишком процветающими магазинами, ювелир в дополнение к своим товарам скупал и декоративные безделушки из порой весьма сомнительных источников. И все же в его витрине было несколько действительно красивых вещей, а Сесили давно взяла себе за правило искать предметы, которые могли попасть в Лондон из Египта, Индии или еще какой-то экзотической страны. Таким путем она нашла немало интересных вещиц, в том числе скарабея, вполне достойного занять место в музее.
Вот и сейчас ее взгляд блуждал по мелким украшениям из ракушек, вырезанным из камня фигуркам. Она посмотрела на странный подсвечник и собиралась уже идти дальше, как вдруг ее внимание привлекло что-то голубое в самом низу витрины. Она узнала продолговатый предмет, лежащий на боку, и ее сердце забилось чаще. Это был саркофаг! Похожий на множество других, которые ей доводилось видеть. Он был маленького размера, потому что предназначался не для человека, а для кошки. Этот конкретный саркофаг сохранил тускло поблескивающую голубую краску, которой древний египтянин покрыл место последнего упокоения этого маленького грациозного животного, почитаемого как божество. И что еще важнее, эта кошка была точной копией другой — вырезанной на боковой стороне саркофага, в котором они нашли тело Уилла.
