Литмир - Электронная Библиотека

Лукас, повернувшись, внимательно посмотрел на нее:

— Что? Мне не разрешается говорить о том, что вы эффектно выглядите, если я это заметил?

— Ваша светлость, нет нужды прибегать к таким уловкам, чтобы добиться моего расположения. Я уже согласилась участвовать в поисках вашего брата и не передумаю, поскольку всегда держу слово.

Уинтерсон негромко рассмеялся:

— Вы считаете, я польстил вам только затем, чтобы вы охотнее мне помогали? Даже не знаю, счесть ли оскорблением, что вы считаете меня настолько беспринципным, или обидеться от вашего имени.

— Я не хотела вас оскорбить, — быстро сказала Сесили. — Я просто решила, что…

— Вы решили, что я вам лгу. Именно так ведь и поступают мужчины? — закончил за нее Уинтерсон.

Он старался говорить непринужденно, но Сесили уловила в его голосе скрытую горечь. Она еще не нашлась что ответить, как Лукас продолжил:

— Мисс Херстон, хотите верьте, хотите нет, но должен заявить, что, высказываясь по поводу вашей внешности, я был совершенно искренен. Вы весьма хорошенькая молодая леди. У вас такая фигура, на которую мужчинам нравится смотреть. Наверняка те разноцветные павлины, что окружают вас последние несколько дней, дали вам понять это.

— О, они тоже говорили не всерьез. — Сесили небрежно взмахнула рукой, на мгновение забыв о том, как страшно сидеть на такой высоте, и пояснила: — Они относятся ко мне как к светской новинке, поскольку видели, как на балу у Бьюли я танцевала с несколькими популярными джентльменами. Думаю, они считают меня в некотором роде необычной, им интересно для разнообразия побеседовать с леди, которая занимается наукой. Конечно же, они говорят мне любезности не потому, что находят меня привлекательной. В конце концов, я же гадкий утенок.

Уинтерсон покачал головой с таким видом, как если бы он сожалел о том, что собирается сказать.

— Прошу прощения, мисс Херстон, но позвольте, я как джентльмен… — он запнулся, — как мужчина буду первым, кто сообщит вам, что вы глубоко заблуждаетесь.

— Вы отрицаете тот факт, что на протяжении трех последних сезонов меня и моих кузин называли гадкими утятами? — спросила Сесили.

— Нет, я не спорю, к вам троим в самом деле долго применяли это глупое прозвище, но поймите, Сесили, что я знаю, каковы мужские стандарты женской красоты. Вы, моя дорогая, чертовс… очень близки к идеалу.

Он развернулся к ней лицом. Их взгляды встретились, и по спине Сесили пробежала дрожь возбуждения.

— Ваша светлость, этот разговор в высшей степени неприличен!

На этот раз Сесили сама прибегла к помощи светских условностей, которые обычно ее весьма раздражали. Лукас засмеялся, и от звука его густого, сочного баритона у нее снова по позвоночнику пробежала дрожь.

— Дорогая мисс Херстон! — Уинтерсон лукаво усмехнулся, и на его щеках снова появились ямочки, которые так понравились Сесили еще при их первой встрече. — Вот уж не думал когда-нибудь услышать, как вы обвиняете кого-то в неподобающем поведении! Должно быть, я и впрямь веду себя крайне возмутительно.

Сесили вовсе не хотела выглядеть слишком чопорной и поправилась:

— Может быть, не возмутительно, но все-таки не самым подобающим образом.

Уинтерсон хмыкнул:

— В таком случае прошу меня простить за бестактность. Однако знаете ли вы, что, несмотря на презрительную кличку, вы можете быть очень привлекательной, когда захотите? Вообще-то я слышал, как об этом говорили многие джентльмены.

— О…

— Нет-нет, — перебил он, — уверяю вас, это правда. А еще запомните, пожалуйста: когда джентльмен говорит вам комплимент, подобающий ответ на это — простое «спасибо». Все остальное попахивает ложной скромностью, а я уверен, вы не хотите, чтобы вас обвинили в этом грехе.

Сесили, недоверчиво покачав головой, подумала, что бы сказали сейчас ее кузины. Она прекрасно сознавала, что не красавица, как бы герцог Уинтерсон ни уверял ее в обратном, и все же заметила, что его обида за нее ей приятна.

— В таком случае, полагаю, мне следует сказать: «Ваша светлость, благодарю за изящные комплименты», — немного растерянно выговорила Сесили, поскольку была все еще немного озадачена словами Лукаса.

— Пожалуйста, мисс Херстон, — ответил он с подчеркнутой галантностью. — Ну вот, ведь это оказалось не так уж трудно?

— Да, пожалуй, — неохотно согласилась Сесили. — Но должна заметить, ваша светлость, вы весьма своеобразный человек.

— Я буду считать это комплиментом.

В доме номер шесть на Бедфорд-сквер их встретил самый что ни на есть степенный дворецкий и, к удивлению Лукаса, проводил в совершенно поразительную комнату.

В гостиной Недди Энтуистл не было ничего, хоть сколько-нибудь ординарного. Стены были задрапированы яркими тканями с экзотическими орнаментами. Обилие красных и лиловых тонов и золота создавало ощущение богатства и тепла. Ни в одном из респектабельных домов, в которых Лукасу доводилось бывать, он не видел ничего похожего. На ручках мебели, на любом клочке свободного пространства стен, на каждой горизонтальной поверхности висели или лежали предметы, которые Лукас определил как сувениры из поездок Недди. Чего здесь только не было: вырезанные из дерева фигурки, керамика, шкатулки всевозможных форм и отделок, даже чучело обезьяны в маленькой шапочке. Это был своего рода музей, и на все это из импровизированного будуара, устроенного на манер красочного шатра, взирала с горы шелковых подушек миниатюрная женщина в панталонах.

— Герцог Уинтерсон и мисс Херстон, — доложил дворецкий, словно дело происходило в респектабельной гостиной респектабельного английского дома.

Странная маленькая женщина последний раз затянулась кальяном и поднялась с пола. Двигалась она очень плавно, словно в воде.

— Сесили, дорогая, — тепло сказала она, обнимая гостью, — очень рада тебя видеть. А кто этот элегантный джентльмен? Неужели ты пошла на поводу у общепринятых правил и обручилась?

— Господи, нет, конечно, — засмеялась Сесили. — Недди, позвольте представить вам герцога Уинтерсона. Ваша светлость, позвольте представить вам леди Недди Энтуистл.

Так это экзотического вида создание и есть Недди Энтуистл? Уинтерсон старался не показать, как поражен. Но следующие слова Сесили вернули его к реальной причине их приезда в дом леди Энтуистл.

— Герцог — старший брат Уильяма Далтона.

На лицо миниатюрной леди набежала тень.

— О, я очень сожалею — это такой удар для вашей семьи.

Слова леди Энтуистл прозвучали не как простая формальность. Она взяла Лукаса за руки с фамильярностью старой знакомой и продолжила:

— Уильям был очень славным мальчиком, мы все в экспедиции очень переживали его потерю.

— Благодарю вас, леди Энтуистл. — Лукас отвесил небольшой поклон. — Я рад, что вы так говорите, однако хотел бы напомнить — у меня нет оснований полагать, что о моем брате следует говорить в прошедшем времени.

— Да, конечно, ваша светлость, — согласилась леди Энтуистл с раскаянием. — Конечно, вы нравы. Мы абсолютно ничего не знаем наверняка.

Она отошла на пару шагов, чтобы дернуть за ленту висящего на стене звонка.

— Позвольте предложить вам обоим напитки.

Потом леди Недди снова вернулась к гостям и жестом пригласила их сесть на подушки.

Появился вышколенный дворецкий.

— Уилтон, — сказала леди Энтуистл, — подайте нам чай, пожалуйста. И имбирное печенье, если осталось.

Лукас очень осторожно опустился на разбросанные по полу подушки. С его раненой ногой это было нелегко, но он сказал себе, что его брату в египетской пустыне приходилось несравненно тяжелее.

— Когда я бываю в Лондоне, — сказала Недди, — то слишком потакаю своим слабостям и набрасываюсь на вещи, которые в путешествиях были мне недоступны. В особенности это относится к имбирному печенью.

Когда леди Энтуистл присоединилась к ним, Сесили нарушила молчание:

— Недди, признаюсь, мы пришли с определенной целью. Его светлость интересуют любые ниточки, которые могли бы привести к разгадке исчезновения Уильяма, а также ваши предположения на этот счет.

24
{"b":"264729","o":1}