— Я вас уверяю, — с чувством произнес лорд Брайтон, — в ту ночь никто из нас не лег спать с легким сердцем.
— Но это же ерунда! — От слов сэра Джеффри по спине Сесили пробежал холодок, но она пыталась сохранять здравый смысл. — Как такое может быть, чтобы человек перестал существовать и одновременно его годы сократились? Эти проклятия для того так путано и писали, чтобы отпугнуть возможных желающих поживиться ценностями, захороненными вместе с богатыми умершими, вот и все.
Она рассмеялась, но даже ей самой собственный смех показался нервным. А друг отца оставался по-прежнему серьезным.
— Сесили, я это знаю. Я повидал больше гробниц, чем вы — бальных залов. И могу сказать, что это проклятие отличается от других. Я никогда не чувствовал, чтобы вся группа одновременно испытала такое… жуткое ощущение. Это был один из самых тревожных случаев за всю мою жизнь.
— Но даже если это проклятие — реальность, — не сдавалась Сесили, — мы ничего не можем с этим поделать. Мы не можем повернуть время вспять и снова запечатать ту гробницу.
— Да, не можем. — Лорд Брайтон устремил на нее серьезный взгляд. — Но мы можем соблюдать осторожность. Я знаю, что вы хотите получить из клуба дневники экспедиции.
Сесили удивленно ахнула. Сэр Джеффри только рукой махнул.
— Вы же знаете, я по-прежнему активно участвую в жизни клуба, а слухи распространяются быстро. Прежде чем вы спросите, отвечаю: я не смогу вам в этом помочь. Я считаю, что чем скорее эта экспедиция будет забыта, тем лучше, и не сделаю ничего, что могло бы подвергнуть опасности дочь моего старого друга. И уж конечно, ничего такого, что пошло бы вразрез с желаниями лорда Херстона, какими бы альтруистическими ни были ваши мотивы.
Сесили нахмурилась, но отвечала спокойно.
— Я очень хочу, чтобы все перестали обращаться со мной как с ребенком. Я вполне способна мыслить разумно и сама решать, что мне стоит делать, а что не стоит.
Лорд Джеффри снисходительно улыбнулся, отчего Сесили захотелось закричать.
— Дорогая моя, умоляю вас прислушаться к пожеланиям того, кто любит вас как собственную дочь. От чтения этих дневников не будет ничего хорошего. Если с вами тоже что-то случится, боюсь, ваша семья этого не перенесет.
Через несколько минут сэр Джеффри ушел. Сесили осталась сидеть за столом, глядя на быстро остывающий чай, погруженная в свои мысли. Безусловно, лорд Брайтон очень добр и его поступки продиктованы заботой о ней, но она будет вести себя так же, как всегда, и сама решит, какие действия ей следует предпринять. В данном случае это означало, что она и дальше будет пытаться добыть дневники отца. Сесили поднялась и пошла переодеваться для конной прогулки в парке с Джорджем Винсоном — этим утром он прислал ей приглашение и маленький букетик фиалок. Выбор цветов был довольно странным, если учесть, что ее мачеху зовут Вайолет, но вряд ли его можно упрекнуть в какой-либо преднамеренности. Сегодня ей также доставили букет нежно-розовых пионов с коротенькой записочкой: «Эти цветы напоминают мне о вас. Уинтерсон». Конечно же, герцогу просто повезло, что его выбор случайно пал на ее любимые цветы. И только потому, что это были ее любимые цветы, она велела горничной поставить букет на туалетный столик, а вовсе не потому, что, когда она на них смотрела, у нее в животе словно порхали бабочки. Этого она всячески старалась не замечать.
Вчера вечером Сесили танцевала с мистером Винсоном и нашла его милым, хотя и несколько недалеким. Главное, что он был членом Египетского клуба, а значит, числился в ее тайном списке кандидатов в мужья.
К несчастью для лорда Брайтона, его предостережение возымело обратный эффект — дало Сесили еще один веский повод раздобыть дневники отца. Теперь они были важны для нее не только как научное наследие — теперь она стремилась развеять миф о проклятии. И возможно, мистер Винсон предоставит ей возможность это сделать.
Проведя в обществе мистера Винсона пятнадцать минут, Сесили всерьез засомневалась, стоит ли рассматривать его как потенциального мужа. Каррикл мистера Винсона полз со скоростью улитки, чтобы все увидели его, а он увидел всех, в самый модный час в Гайд-парке. Сесили пыталась втянуть его в разговор о чем-нибудь еще, кроме его спортивных увлечений, но ее попытки оставались безуспешными. Джордж был идеальным кандидатом в мужья: не чрезмерно умный, легко управляемый и по каким-то непостижимым причинам еще и член Египетского клуба. Однако мистер Винсон относился к числу «коринфян» и посему без умолку говорил о вещах, о которых совершенно не подобало говорить с молодыми леди благородного происхождения, — в этом Сесили была совершенно уверена. Не то чтобы ее это слишком заботило, но такой разговор не давал ей возможности узнать подробности о его участии в работе Египетского клуба.
— Мистер Винсон! — Следуя наставлениям из танцевальной карты Амелии, она улыбнулась, похлопала ресницами и склонила голову набок. — Прошу вас, расскажите мне о других ваших интересах. Например о Египетском клубе. Я думаю, это должно быть ужасно страшно — увидеть настоящую мумию.
Как и надеялась Сесили, Винсон немного раздулся от гордости — явный признак того, что ее лесть и метод, который она стала мысленно называть «упс» — «улыбнись, похлопай, склони», — достигли цели.
— О нет, мисс Херстон, я не испугался, — произнес он отвратительно хвастливым тоном. Ну почему болваны вроде Винсона считают, что принадлежность к мужскому полу дает им превосходство? — Мумия — это всего лишь старые бинты и тряпки и немного чего-то коричневого под ними, вот и все. Кроме того, парень, из которого сделали мумию, давно умер, так что не может выскочить из этой деревянной штуки, в которой лежит, и наброситься на тебя.
Винсон игриво подмигнул.
«О Господи!» — взмолилась Сесили, но, скрывая раздражение, поинтересовалась:
— Много ли времени вы там проводите? Я имею в виду, в Египетском клубе. Мне кажется, изучение древностей не может по-настоящему увлечь такого человека, как вы… я имею в виду, вы так искусны в других областях — например в спорте…
— О, я бываю в клубе, — ответил Винсон.
Он переключил все внимание на управление коляской, умело объезжая экипаж вдовствующей леди Далримпл, который остановился, чтобы его хозяйка могла обменяться парой слов с мисс Генриеттой и мисс Элоизой Стэндиш. Сесили отметила, что обе мисс выглядели так, словно им хотелось сбежать от леди Далримпл.
— Вообще-то это устроил мой отец, — продолжил Винсон. — Членство в клубе то есть. Скачки и все такое прочее он не одобряет. Вот он и записал меня в Египетский клуб в надежде, что я там займусь чем-нибудь более мирским.
Сесили подумала, что он неправильно понимает смысл слова «мирской», но говорить об этом не стала.
— Вот я вас спрошу, мисс Херстон, похож я на малого, который убивает скуку, разглядывая заплесневелые кости и книги со странными знаками?
Винсон от души рассмеялся над собственным предположением. Сесили подмывало последовать его примеру, но она лишь тактично сказала:
— Да, вы и впрямь кажетесь чуть более активным, чем требовалось бы для подобных занятий.
Джордж просиял:
— Вот и я говорил папаше то же самое! Да и потом, это он любит все это египетское старье, а не я. Если я хочу быть сам себе хозяином, ясное дело, мне надобно другое хобби, не так ли?
— Действительно, — согласилась Сесили.
У нее не было сомнений, что из Джорджа получился бы муж, идеально подходящий для ее целей. Пусть мистер Винсон никогда не оценит ее академические наклонности, но зато он также никогда не будет завидовать ее научным достижениям, как завидовал Дэвид. Сесили решила оставить Джорджа в списке.
Она хотела выяснить, как он относится к ученым женщинам, у которых есть свое хобби.
— Мистер Винсон, — начала она, но больше ничего не успела сказать, так как экипаж внезапно остановился.
— Приветствую, Уинтерсон, — сказал мистер Винсон, когда герцог ловко остановил свой фаэтон рядом с его. — Первоклассная у вас упряжка! Не те ли это гнедые, которых я видел на прошлой неделе у Татга?
