Когда она попросила планетарные власти Тассефа о содействии в постройке мощного передатчика гамма-излучения, направленного в скопление, ей сначала целый час задавали вопросы, а потом сказали, что предмет обсуждения потребует продолжительного и подробного разбирательства. Лейла поняла, что спорить бесполезно, ведь по сравнению с приемом миллиарда гостей и размещением их на протяжении пары столетий стоимость гамма-установки была просто ничтожна. Дело было вовсе не в потреблении энергии или в чем-то столь же незначительном. Власти опасались того, что Отчуждение могло расценить действия Тассефа как нежелательные и оскорбительные, а потому заслуживающие наказания.

Бесчисленное множество исследовательских станций и спор возвращались из скопления невредимыми, их просто разворачивали и отсылали назад. Вспышку гамма-лучей нельзя перехватить и возвратить прежде, чем она попадает к намеченному адресату. Хотя Лейле казалось, что сеть запросто сможет отклонить непрошеную информацию, но точка зрения Отчуждения на данную проблему вполне могла разниться с ее собственной.

Джазим отправился из Шалоуфа в другой город на противоположной стороне планеты. Лейла относилась к расставаниям двояко: с одной стороны, разлуку она всегда воспринимала болезненно, но напоминание о том, что они не безвозвратно спаяны вместе, давало превосходное чувство свободы и независимости. Она любила мужа безмерно, но даже не в этом дело. Лейла не была уверена в том, что в конечном итоге уступит и спокойно умрет подле него, когда из Массы придут новости; порой ей страшно хотелось спастись бегством от спокойного и достойного конца ради задуманного ею потрясающего и опасного безрассудства. Хотя она вовсе не была уверена в том, что Джазим изменит свою точку зрения и возьмет ее за руку, чтобы очертя голову прыгнуть в пропасть вместе с ней.

Скучно тянулись месяцы, а решение относительно ее запроса так и не двигалось с мертвой точки, не было новостей с Массы, муж не делал никаких попыток к примирению, и Лейла решила стать оратором, агитирующим за взлелеянный ею план построения торного пути через сердце скопления. Конечно же, ее воззвание и изображение были представлены на виртуальных форумах, но благодаря личному присутствию к проблеме постройки передатчика оказалось привлечено всеобщее внимание, и гости Праздника, а также сами жители Тассефа приходили на митинги Лейлы. Она освоила язык местных жителей и манеру общения, скрасив их присущими иностранцу особенностями. Прошел слух, что она была в числе первых Перехватчиков информации, отчего интерес к ее митингам увеличился.

Добравшись до города добровольной ссылки Джазима, Лейла напрасно искала его в толпе своей аудитории. Когда после митинга она вышла в ночь, ее охватила паника. За себя она не боялась, но невыносима была мысль о том, что муж где-то умирает в одиночестве.

Плача, сидела она на улице. Как же дошло до этого? Они были готовы к великолепному провалу, готовы были оказаться сломленными неприступным молчанием Отчуждения, но вместо этого плоды их труда пожинают на всем диске, они возрождаются в творениях и мыслях тысяч культур. Так как же может быть столь горек вкус успеха?

Лейла представила себе, как она зовет Джазима, находит его, вновь прижимает к своему сердцу и залечивает саднящие раны…

Но Лейла не была сломлена, нет. Она подняла лицо к сверкающему звездами небу. Вот оно, Отчуждение, ждет, манит к себе. Зайти так далеко и отступить ради привычных родных объятий! Невозможно. Лейла не собиралась отступать.

Наконец с Массы дошли новости: сорок тысяч лет тому назад утечку с дальнего конца скопления уловили в срок. Многочисленные пакеты информации подстегнули наблюдения, которые Тассеф сдерживал в ожидании этого момента на протяжении последних пятнадцати тысяч лет.

Больше того: за считаные минуты последовали отчеты от других обсерваторий. Как только по диску ретранслировалось сообщение с Массы, объявился целый каскад соответствий с другими банками данных.

Из общего потока выпадали пакеты данных, абстрактные адреса обретали реальное местонахождение в скоплении. Пока Лейла как губка впитывала приходящие отчеты, стоя в сумраке на главной площади Шалоуфа, сеть Отчуждения с каждой минутой становилась все более ясной и менее бесплотной.

Бурная радость затопила улицы: многоязычные возгласы, щебет и жужжание, праздничные ароматы и яркая многоцветная иллюминация. Площадь озаряли вспышки люминесценции. Даже спокойные обычно гептаподы побросали тележки, упали на спину и стали в восторге кататься по земле, дрыгая лапками. Упивающаяся всеобщим восторгом Лейла старалась везде поспеть и запечатлеть в мозгу единой эмоциональной вспышкой каждый жест и звук, тщательно трактуемый переводчиком.

Когда зажглись звезды скопления, на небо лег прозрачный экран, и все увидели только что нанесенные на карту маршруты, сияющие золотистыми магистралями. Отовсюду до Лейлы доносились сигналы присоединявшихся к необычайному зрелищу: люди каждой цивилизации, всевозможные виды живых существ наблюдали расцветившие ночное небо секретные пути Отчуждения.

Лейла бродила по улицам Шалоуфа, остро тоскуя по Джазиму; но боль была ей знакома и не могла подчинить себе дух женщины. Если сейчас отравлена радость момента, значит, каждое последующее празднество будет омрачено. Другого она не ждала. Ничего, Лейла привыкнет.

К ней обратился Тассеф:

— Граждане планеты приняли решение: они дают согласие на ваш запрос.

— Благодарю.

— Но при одном условии. Передатчик должен быть сооружен как минимум в двадцати световых годах отсюда: в межзвездном пространстве или же в околозвездной среде необитаемой системы.

— Понимаю.

В этом случае, даже если Отчуждение не на шутку разозлится и решит разрушить передатчик, хотя бы сам Тассеф избежит его мести.

— Рекомендуем вам подготовить заключительную концепцию и предоставить ее для окончательного рассмотрения.

— Конечно.

Лейла вернулась к себе и просмотрела уже подготовленные записи. Она предвидела, что Тассеф захочет максимально себя обезопасить, поэтому разработала энергетический бюджет и подробный план действий, включающий в себя отправку технических спор, а также определила сорок семь различных кометных облаков, находящихся под юрисдикцией Тассефа. Считаные секунды ушли на то, чтобы выбрать лучший проект, на котором Лейла без колебаний остановилась.

На улицах вовсю продолжался Праздник. Целый миллиард паломников оказался вне себя от счастья: все отправятся домой, вернутся к внукам, потом спокойно умрут, зная о том, что они наконец-то повидали нечто новое в этом мире. Лейла даже завидовала им: когда-то она тоже могла довольствоваться малым.

Она вышла на улицу и вновь присоединилась к радостной толпе, позволив легкомыслию взять вверх над всеми прочими чувствами, принялась болтать, смеяться, танцевать с незнакомцами. Когда вышло солнце, Лейла отправилась домой, легко ступая между спящими прямо на улице существами.

Используемые технические споры принадлежали к последнему поколению: сильные буллиты запускали их со скоростью света, они проникали в самое сердце звезды, а затем, разложившись в звездной атмосфере, восстанавливались в атомной плотности. В результате фемтомашины превращались в наномашины, несущие те же разработки, что прежде содержались в ядерной плотности, затем продолжали путь в кометное облако, приступали к добыче сырья и построению передатчика гамма-лучей.

Лейла собиралась передать себя сигналом к месту постройки еще не завершенного передатчика. Риск не был столь велик, как в случае передачи Джазима на «Трезубец»: на сотнях звезд для этой цели уже успешно пользовались сильными буллитами.

Но все-таки она решила дождаться завершения работ на Тассефе. Она готовилась шагнуть в скопление, и было бы неразумно оступиться, даже не дойдя до пропасти…

В день отправления в центре Шалоуфа собралось около десяти тысяч жителей. Все хотели попрощаться с Лейлой и пожелать ей удачного пути. Сама она была бы не прочь ускользнуть незаметно, но после всех ее лоббирований о конфиденциальности можно было забыть вовсе. К тому же Тассеф явно рассчитывал на праздничные проводы.